VIVOS VOCO: Н.С. Лебедева, "Подготовка нюрнбергского процесса" (Глава I)

Особенности преступлений германских фашистов против человечества

Все агрессивные войны, развязанные империалистами, были тягчайшими преступлениями против мира и человечества. Первая мировая война, стоившая человечеству 10 млн. убитых и 20 млн. изувеченных, показала чрезвычайную опасность современных войн с их техникой массового истребления. Еще до Великой Октябрьской социалистической революции под давлением мирового общественного мнения были предприняты робкие попытки хотя бы в минимальной степени ограничить государства в праве прибегать к войнам. Однако первым и важнейшим документом, который начал решительную борьбу за полное исключение агрессивной войны из жизни народов, был ленинский Декрет о мире. Он открыл новую эпоху в истории - эпоху борьбы за мир и международную безопасность, - провозгласив принцип отказа от агрессивной войны и признав ее "величайшим преступлением против человечества" [1]. Огромное влияние Декрета о мире на народы всех стран в значительной мере обусловило появление отдельных деклараций и протоколов Лиги наций, а также других актов, касающихся запрещения войны как средства политики [2].

Военные преступления и преступления против человечности свойственны империалистам всех стран. Но мировая история еще не знала таких масштабов преступной деятельности и такой концентрации кровавых злодеяний, как те, которые были совершены немецкими фашистами во время второй мировой войны. "Германский фашизм, - писал Г. Димитров, - это не только буржуазный национализм... Это правительственная система политического бандитизма, система провокаций и пыток в отношении рабочего класса и революционных элементов крестьянства, мелкой буржуазии и интеллигенции. Это средневековое варварство и зверство. Это необузданная агрессия в отношении других народов и стран" [3].

Развязав вторую мировую войну, гитлеровская Германия полностью отбросила общепринятые и установленные Гаагскими и Женевскими конвенциями правила ведения войн. Она не считалась ни с какими нормами международного права, ни с какими требованиями человеческой морали, прибегая к самым жестоким методам и средствам, беспощадно разрушая без военной необходимости города и села, истребляя мирное население, превращая оккупированные территории в "выжженную землю", применяя нечеловеческие пытки и изощренную жестокость к военнопленным и гражданским лицам. Характерными чертами преступлений немецких фашистов было то, что они планировались заранее и готовились исподволь, одновременно с подготовкой планов очередных актов агрессии.

Приняв план нападения на СССР, так называемый план Барбаросса, гитлеровские главари разработали вместе с ним и ряд чудовищных документов, в которых преступления и зверства были возведены в разряд государственной политики.

"Распоряжение об особой подсудности в районе «Барбаросса» и об особых мероприятиях войск" от 13 мая 1941 г. предусматривало массовое уничтожение советского мирного населения;

"план Ольденбург" и "Зеленая папка" Геринга определяли правила ведения экономической войны на оккупированной территории, под которой понималось ограбление захваченных районов и уничтожение их промышленного потенциала;

директива ОКБ от 12 мая 1941 г. предписывала уничтожение советских политических работников и комиссаров в войсках и т. д.

В ходе войны эти планы претворялись в жизнь с еще большим остервенением и изуверством.

Приказ "мрак и туман" от 2 декабря 1941 г. о заключении без суда и следствия любого лица на оккупированных территориях,
приказ от 16 сентября 1941 г. о беспощадном подавлении освободительного движения в оккупированных странах и расстрелах заложников,
директива Геринга об экономическом ограблении от 1 июля 1941 г.,
"Правила" от 8 сентября 1941 г. об обращении с советскими военнопленными, санкционирующие их безнаказанное уничтожение,
секретная директива военно-морского штаба от 29 сентября 1941 г. "Будущее города Петербурга", предписывающая стереть Ленинград с лица земли и уничтожить все его население,

- вот лишь незначительная часть тех преступнейших приказов гитлеровского правительства и военного командования, которые санкционировали зверства немецко-фашистских войск [4]. Подобные приказы издавались и по отношению к оккупированным странам Европы - Польше, Чехословакии и др. При этом преступления всегда рассматривались фашистскими главарями как одно из важнейших средств достижения победы.

Гитлер в беседах с Раушнингом так определял цель подобной политики:

"Мы должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это - то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача... Одна из главных задач немецкой государственной деятельности на все время - предупредить всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами дальнейшее увеличение славянской расы" [5].

Для осуществления этой каннибальской программы были созданы специальные препараты умерщвления людей - "Циклон А" и "Циклон Б", сконструированы газенвагены и душегубки, газовые "бани", специальные кремационные печи. За годы войны в концлагерях, в пунктах массового уничтожения людей фашистские преступники замучили и убили более 12 млн. человек. В послевоенные годы Гитлер планировал уничтожить еще 30 млн. славян, полностью истребить евреев. Но подвиг советского народа развеял в прах злодейские замыслы гитлеровской клики. Человеческая цивилизация была спасена ценой величайших усилий и жертв всех держав антифашистской коалиции и в первую очередь Советского Союза. Настал час расплаты. Этого часа с нетерпением ждали народы мира и готовились к нему.

Вопрос о наказании нацистских преступников в 1941-1942 гг.

Борьба с грозным врагом - фашизмом, - поработившим многие страны Европы и Азии и угрожавшим независимому национальному существованию остальных государств, стала главной целью большинства народов мира, вне зависимости от их социального строя. Именно поэтому правительство США и Англии, выражая волю своих народов, не колеблясь, объявили о поддержке Советского Союза после нападения на него фашистской Германии. "Гитлеровские армии в настоящее время представляют главную угрозу американскому материку", - говорилось в заявлении госдепартамента от 23 июня 1941 г. в связи с нападением Германии на СССР [6]. Премьер-министр Англии У. Черчилль, выступая 22 июня 1941 г., также отметил: "...Опасность, угрожающая России, - это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, - это дело свободолюбивых людей и свободолюбивых народов во всех уголках земного шара" [7].

Общность национальных интересов перед лицом грозной опасности, нависшей над всей человеческой цивилизацией, объединила народы в борьбе против фашизма и послужила основой для создания широкой антигитлеровской коалиции. В январе 1942 г. 26 государств, принявших название "Объединенные Нации", в том числе СССР, США и Англия, подписали в Вашингтоне декларацию, в которой обязались совместно бороться за свободу и независимость всех наций, за сохранение человеческих прав и справедливости.

Советское правительство и весь советский народ сознавали ответственность, которая легла на них как на главную, решающую силу в борьбе с фашизмом. В заявлении Советского правительства от 3 июля 1941 г. говорилось, что необходимо ликвидировать не только опасность, нависшую над Советским Союзом, но и оказать помощь всем народам Европы, стонущим под гнетом фашизма [8]. Четко сформулировав характер и цели войны, Советское правительство разработало и конструктивную программу окончательного искоренения фашизма и послевоенного устройства мира на демократических началах. И как неотъемлемая часть всей программы Объединенных Наций по разгрому фашизма выдвигалось требование сурового и справедливого наказания зачинщиков войны и всех тех, кто совершил тягчайшие преступления против человечества.

Уже в заявлении наркома иностранных дел СССР от 22 июня 1941 г. содержалась идея уголовной ответственности германских фашистских правителей за развязывание агрессивной войны. В декларации Советского правительства, оглашенной на межсоюзнической конференции в Лондоне 24 сентября 1941 г., говорилось, что нельзя допустить, чтобы "шайка вооруженных до зубов гитлеровских разбойников, возомнивших и объявивших себя высшей расой, безнаказанно громила города и села, опустошала земли, истребляла многие тысячи и сотни тысяч мирных людей во имя осуществления бредовой идеи господства гитлеровской банды над всем миром" [9].

В нотах Советского правительства от 25 ноября 1941 г., от 6 января 1942 г. и от 27 апреля 1942 г. сообщалось о зверствах, превосходивших по своей жестокости все известное ранее в истории, и вся ответственность за них возлагалась на преступное гитлеровское правительство [10]. В нотах подчеркивался систематический, заранее запланированный и санкционированный германским правительством и военным командованием характер этих преступлений и содержалось заверение, что Советское правительство и его органы ведут подробный учет злодейских преcтуплений гитлеровской армии. В ноте от 27 апреля 1942 г. на основании трофейных документов сообщалось, что плавны и приказы фашистских захватчиков предусматривают всеобщее ограбление населения нашей страны, полное разрушение городов и деревень, захват земли, рабско-крепостнический труд и кабалу для советских людей, насильственный увод в Германию на принудительные работы нескольких миллионов советских граждан, ликвидацию русской национальной культуры и национальных культур народов Советского Союза, насилия, пытки и массовое истребление советского населения, военнопленных и партизан [11]. В ноте заявлялось, что гитлеровское правительство и его пособники не уйдут от суровой ответственности и от заслуженного наказания за все их неслыханные преступления против народов СССР и против всех свободолюбивых народов [12].

Неотвратимость уголовной ответственности гитлеровцев за их злодеяния нашла свое выражение и в совместной декларации правительства Советского Союза и правительства Польской Республики о дружбе и взаимной помощи от 4 декабря 1941 г. В ней устанавливалась неразрывная связь между наказанием нацистских преступников и обеспечением прочного и справедливого мира [13].

Заявления об ответственности гитлеровцев за их злодеяния были сделаны также и правительствами Англии и США 25 октября 1941 г. При этом Ф. Рузвельт отметил, что зверства, применяемые фашистами, чтобы распространить свой "новый порядок", "могут посеять только семена ненависти, которые в один прекрасный день приведут к суровому возмездию". У. Черчилль же подчеркнул, что "возмездие за эти преступления отныне должно стать одной из целей войны" [14].

Развили активность и правительства оккупированных стран Европы, находившиеся в Лондоне. Комитет министров иностранных дел эмигрантских правительств создал несколько подкомитетов, в том числе и по вопросу о военных преступниках. По инициативе Польши и Чехословакии подкомитет подготовил совместную декларацию стран, оккупированных Германией, "О наказании за преступления, совершенные во время войны" [15].

Союзные правительства намеревались созвать для обсуждения и подписания декларации конференцию в начале декабря 1941 г., т.е. сразу же после завершения работы Берлинской антикоминтерновской конференции. Они просили назначить в качестве официальных представителей на конференции послов США, Англии, СССР и Китая при их правительствах. Однако государственный секретарь США в ответе американскому послу при польском правительстве А. Биддлу заявил: "Мы не хотим в настоящее время связывать себя какими-либо совместными протестами против нарушения прав человека на оккупированных территориях" [16].

После повторного обращения польского правительства и в связи с тем, что США уже находились в состоянии войны с Германией, госдепартамент дал согласие, на присутствие американского посла на конференции, но в качестве гостя, а не ее участника. Советское и английское правительства, со своей стороны, согласились участвовать в работе конференции; но, поскольку США и Китай заняли иную позицию, советский посол А.Е. Богомолов и министр иностранных дел Англии А. Иден также стали гостями конференции [17].

13 января 1942 г. в Сент-Джеймсском дворце в Лондоне собралась межсоюзническая конференция представителей девяти оккупированных нацистами стран с целью принять декларацию о наказании военных преступников [18]. Заседание проходило в торжественной обстановке, в присутствии премьер-министров и членов правительств этих стран, министра иностранных дел Великобритании, послов СССР, США и Китая при эмигрантских правительствах и представителей некоторых других государств [19].

В декларации, принятой конференцией, отмечалось, что Германия и ее союзники установили в оккупированных странах режим террора, выражающийся в массовых депортациях и убийствах мирного населения, казнях заложников, жестоких преследованиях. Подчеркивалось, что насилия, совершаемые оккупантами, находятся в противоречии с общепринятыми взглядами и законами цивилизованных народов относительно ведения войны. Напомнив о существующих нормах международного права и заявлениях глав правительств великих держав об ответственности гитлеровцев, декларация объявляла одной из основных целей войны "наказание путем организованного правосудия тех, кто виновен и ответственен за эти преступления, независимо от того, совершены ли последние по их приказу, ими лично или при их соучастии в любой форме". Правительства девяти стран заявили, что они "исполнены решимости в духе международной солидарности проследить за тем, чтобы виновные и ответственные, какова бы ни была их национальность, были разысканы, переданы в руки правосудия и судимы и чтобы вынесенные приговоры были приведены в исполнение" [20].

Ставя свои подписи под декларацией, главы правительств и министры иностранных дел девяти стран говорили о бесчеловечных зверствах оккупантов, о необходимости совместных усилий по обеспечению наказания фашистских преступников, об огромном значении декларации и твердой решимости сделать все необходимое для ее выполнения [21]. О необходимости судить военных преступников в соответствии с законами стран, против которых они совершили свои преступления, говорил министр иностранных дел Люксембурга Й. Беш [22]. Министр юстиции Норвегии Т. Волд подчеркнул, что в будущем просто невозможно будет поддержать уважение к законности, если нацистские преступники не понесут заслуженного наказания [23].

Тем временем из оккупированных стран продолжала поступать во все возрастающем объеме информация о новых угрожающего характера преступлениях фашистов. Это побудило правительства девяти стран, подписавших декларацию, обратиться в конце июля 1942 г. к великим державам и Ватикану с призывом сделать еще одно серьезное предупреждение виновникам злодеяний. "Солидарность Объединенных Наций, - говорилось в коллективной ноте, - закалилась в испытаниях. Она должна утвердиться в наказании виновных за преступления, совершенные во время войны" [24]. К нотам были приложены краткие меморандумы каждого из правительств девяти стран, в которых приводились сведения о зверских преступлениях оккупантов [25].

21 августа 1942 г. президент США Ф. Рузвельт опубликовал декларацию, где говорилось:

"Когда победа будет достигнута, целью правительства США и, насколько мне известно, целью всех Объединенных Наций будет надлежащим образом использовать имеющуюся информацию и свидетельства относительно этих варварских преступлений оккупантов в Европе и Азии. И пусть оккупанты опасаются того скорого времени, когда они предстанут пред лицом закона в тех странах, которые они сейчас подавляют, и ответят за свои действия" [26].

Выступая в палате общин 8 сентября 1942 г., премьер-министр Англии У. Черчилль полностью солидаризировался с этой декларацией Ф. Рузвельта [27].

Обращение девяти стран к Ватикану так и не нашло отклика со стороны папы Пия XII, хотя США и Англия провели определенный зондаж с целью добиться публичного выступления папы с осуждением фашистских зверств. В ответ Пий XII лицемерно заявил, что любые конкретные указания относительно зверств нацистов могут лишь ухудшить дело [28].

После того как неофициальный зондаж не дал результатов, в середине сентября по инициативе Бразилии был предпринят единовременный согласованный демарш. В нем приняли участие США, Великобритания, Бразилия, Уругвай и от имени девяти оккупированных стран - Польша и Бельгия. В частности, в меморандуме США внимание кардинала - государственного секретаря Ватикана - Л. Мальоне обращалось на жесточайшее и бесчеловечное обращение гитлеровских сил с гражданским населением оккупированных стран и на осуждение этих злодейств всеми свободолюбивыми народами. Указывалось, что подобное осуждение зверств со стороны папы воздвигало бы определенное препятствие разнузданным и ничем не спровоцированным действиям нацистского режима [29]. 26 сентября 1942 г. М. Тэйлор, персональный представитель президента США при папе Пие XII, вручил кардиналу Мальоне еще один меморандум. В нем сообщалось о зверствах фашистов в Польше и содержался запрос, имеет ли Ватикан информацию, подтверждающую эти данные. Представитель президента просил сообщить, не предполагает ли папа предпринять какие-либо меры, которые могли бы содействовать мобилизации мирового общественного мнения в целях предотвращения этих ужасов. В своем ответе папа римский заявил, что к нему поступают подобные сообщения, но что-де в настоящее время невозможно проверить их точность [30]. В дальнейшем Ватикан также отказывался от публичных выступлений с осуждением фашистских зверств, как и фашизма в целом.

Хотя в нотах НКИД и других советских документах вопрос о наказании военных преступников уже ставился неоднократно, 14 октября 1942 г. В.М. Молотов вручил чехословацкому посланнику 3. Фирлингеру и представителю Французского национального комитета в СССР Р. Гарро заявление Советского правительства, специально посвященное этой проблеме. В нем выражалась готовность поддержать практические мероприятия союзных правительств по наказанию военных преступников и указывалось на необходимость оказывать взаимное содействие в розыске, выдаче, предании суду и суровому наказанию гитлеровцев и их пособников, виновных в организации, поощрении или совершении преступлений на оккупированных территориях.

"Всему человечеству уже известны имена и кровавые злодеяния главарей преступной гитлеровской клики - Гитлера, Геринга, Гесса Геббельса, Гиммлера, Риббентропа, Розенберга и других организаторов немецких зверств из числа руководителей фашистской Германии", - говорилось в заявлении.

Советское правительство рассматривало суровое наказание этих уже изобличенных нацистских главарей как неотложный долг перед бесчисленными вдовами и сиротами, родными и близкими невинных людей, зверски замученных и убитых по их указанию.

"Советское правительство, - подчеркивалось в заявлении, - считает необходимым безотлагательное предание суду специального международного трибунала (выделено нами. - Н.Л.) и наказание по всей строгости уголовного закона любого из главарей фашистской Германии, оказавшихся уже в процессе войны в руках властей государств, борющихся против гитлеровской Германии" [31].

Заявление Советского правительства было встречено с большим интересом и сочувствием мировой общественностью [32]. Правительство Чехословакии передало прессе специальное сообщение, в котором выражалась уверенность, что заявление Советского правительства встретит широкое одобрение всего чехословацкого народа. Оно указывало, что "рассматривает заявление Советского правительства как исключительно важный шаг на пути к реализации единства всех Объединенных Наций в решении проблемы наказания за злодеяния, совершенные во время войны" [33].

Однако советское предложение о создании международного трибунала для суда над главными военными преступниками было встречено в штыки правительством Великобритании. Английскому послу в СССР было сообщено "для его личной информации, что имеются серьезные возражения... против создания специального международного суда по делу главных военных преступников и что Гесс - не подходящая фигура для этой цели, поскольку он находился в Англии с 10 мая 1941 г., в то время как наиболее злостные преступления, включая и все те, что были совершены в России, были совершены позднее" [34].

Вопрос о предании главных военных преступников суду специального международного трибунала обсуждался 5 ноября 1942 г. английским послом А. Кларком Керром в длительной беседе с И.В. Сталиным. Посол заверил главу Советского правительства, что пребывание Гесса в Англии не будет использовано правительством Великобритании для заключения сепаратного мира с Германией, и пытался доказать нецелесообразность предания главных немецких преступников суду международного трибунала. А. Керр сообщал, что "хотя Сталин был удовлетворен этими заверениями, тем не менее он не отказался ни в коей мере от своей идеи, что лидеры стран оси, виновные в военных преступлениях, должны быть судимы международным трибуналом" [35].

24 ноября этот вопрос обсуждался английским послом с наркомом иностранных дел СССР. В.М. Молотов согласился с А. Керром, что для учреждения такого трибунала необходимо и сотрудничество Соединенных Штатов, однако это не исключало предварительного обсуждения вопроса между правительствами СССР и Англии с целью достижения взаимопонимания. В. М. Молотов отнесся резко отрицательно к предложению посла наказать главных военных преступников после окончания войны не в соответствии с приговором международного трибунала, а в результате совместного политического решения [36].

В декабре 1942 г. постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании А. Кадоган вручил послу СССР И.М. Майскому памятную записку, посвященную вопросу о наказании военных преступников. Английское правительство, гласила она, придерживается точки зрения, что наказание вражеских лидеров должно быть решено как политический вопрос совместно всеми Объединенными Нациями в конце войны, в то время как преступники не столь значительные должны быть судимы в местных судах заинтересованных стран [37].

Правительство США было полностью информировано об этих беседах и разделяло точку зрения Форин Оффис [38]. Вместе с тем оно не сочло нужным выступить официально против предложения Советского правительства относительно создания международного трибунала. Заместитель государственного секретаря США С. Уэллес, комментируя на пресс-конференции заявление Советского правительства от 14 октября, выразил удовлетворение по поводу того, что Соединенные Штаты и Советский Союз сходятся относительно принципа, предусматривающего предание суду лиц, ответственных за страшные зверства. Он заявил, что, вероятно, все заинтересованные страны пожелают в ближайшее время принять участие в консультации по вопросу о процедуре и организации подобного рода судебных процессов [39].

7 октября 1942 г. президент США и лорд-канцлер Великобритании заявили, что необходимо установить индивидуальную ответственность за совершенные преступления, собирая и оценивая все имеющиеся доказательства. В этих целях они выражали готовность сотрудничать с союзными правительствами в создании комиссии Объединенных Наций по расследованию военных преступлений. Рузвельт еще раз подчеркнул, что в намерения правительств Объединенных Наций не входит организация массовых репрессий, что основная цель союзных стран - это справедливое и суровое наказание лидеров, ответственных за организацию убийств тысяч невинных людей и совершение зверств [40]. Предыстория этого совместного предложения Ф. Рузвельта и Д. Саймона такова.

Летом 1942 г. Гарри Гопкинс обратился к президенту США с предложением создать неофициальную международную комиссию, в которую вошли бы представители различных стран, люди, известные всему миру, такие, как А. Толстой от СССР, X. Альварес дель Вайо от Испании, К. Сфорца от Италии и др. В компетенцию комиссии входило бы расследование зверств, допрос свидетелей и составление периодических докладов о военных преступлениях и именах лиц, совершивших их [41]. Ф. Рузвельт передал меморандум Гопкинса английскому премьер-министру во время визита последнего в США.

Правительство Великобритании, на которое оказывали нажим в этом вопросе союзные правительства оккупированных стран Европы, а также общественность Англии, создало специальный комитет при военном кабинете по вопросу о военных преступлениях. В комитет вошли: лорд-канцлер Д. Саймон, министр иностранных дел А. Иден, член британского военного кабинета сэр Стаффорд Криппс, постоянный заместитель министра иностранных дел А. Кадоган, генеральный прокурор Д. Самервел, королевский адвокат Д.М. Файф и другие ответственные лица. По предложению английского правительства участие в работе комитета принимал и американский посол в Лондоне Д. Вайнант. 29 июля 1942 г. комитет представил рекомендации, в которых говорилось:

"Предложение о каком-либо международном суде для наказания военных преступников должно быть решительно отклонено. Уже достаточно хорошо выявились необязательность и нежелательность создания нового юридического органа для суда над военными преступниками. Комиссия должна быть органом по собиранию фактов и составлению периодических докладов правительствам Объединенных Наций и Сражающейся Франции..." [42].

В отличие от предложения Гопкинса, члены комиссии должны были назначаться правительствами и числиться официальными представителями своих стран. Другое отличие состояло в том, что в компетенцию комиссии не входило непосредственное расследование преступлений, а лишь оценка материалов, переданных соответствующими национальными органами на предмет определения, достаточны ли представленные материалы для возбуждения судебного преследования лиц, виновных в совершении этих преступлений, и составление списка преступников. Военный кабинет Англии и президент США одобрили предложения комитета [43].

18 декабря 1942 г., правительства СССР, США, Великобритании, Бельгии, Голландии, Греции, Люксембурга, Норвегии, Польши, Чехословакии, Югославии и Национальный комитет Сражающейся Франции опубликовали совместную декларацию о проводимом гитлеровскими властями истреблении еврейского населения Европы [44]. Союзные правительства решительным образом осуждали зверскую политику по отношению к евреям и подтверждали свое торжественное обязательство обеспечить совместно со всеми Объединенными Нациями суровое наказание ответственных за преступления лиц.

Политика СССР, США и Англии по отношению к военным преступникам в 1943-1944 гг.

Героические победы Советской Армии в битвах на Волге и под Курском, прорыв блокады Ленинграда, изгнание врага со значительной территории Советского Союза, а также активизация действий союзников в Северной Африке и Италии коренным образом изменили международную обстановку. Отныне в исходе войны не было ни малейших сомнений. Боевой союз СССР, США, Англии и других народов получил свое дальнейшее развитие. И хотя он укреплялся в сложных условиях борьбы различных тенденций и преодоления острых противоречий, общность интересов в противоборстве с фашизмом делала возможной разработку согласованной стратегии и политики государств антифашистской коалиции. При этом в задачу стран антигитлеровской коалиции входил разгром фашистского блока не только военный, но и морально-политический и обеспечение условий для прочного и справедливого мира. В письме к М.И. Калинину президент США Ф. Рузвельт писал 7 ноября 1942 г.:

"Сотрудничество в выполнении большой военной задачи, стоящей перед нами, должно стать преддверием к сотрудничеству в выполнении еще большей задачи создания мира во всем мире" [45].

В докладе главы Советского правительства, посвященном 25-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции от 6 ноября 1942 г., определялись основы политики СССР по отношению к Германии. Подчеркивалось, что советский народ не ставит перед собой задачу уничтожения Германии, но преследует цель ликвидации фашистского государства и его вдохновителей, уничтожения гитлеровской армии, разрушения ненавистного "нового порядка в Европе" и наказания его инициаторов. "Пусть знают эти палачи, что им не уйти от ответственности за свои преступления и не миновать карающей руки замученных народов" [45-a], - говорилось в докладе. Таким образом, задача справедливого и сурового наказания фашистских главарей стала важным элементом всей политики Советского Союза.

24 января 1943 г. Ф. Рузвельт, выступая на пресс-конференции по случаю завершения встречи с У. Черчиллем в Касабланке, заявил, что цель союзников - безоговорочная капитуляция фашистских стран и что последние не могут рассчитывать даже на подобие компромиссного мира. Это заявление свидетельствовало о решимости союзников по антигитлеровской коалиции довести разгром фашизма до конца. Принцип безоговорочной капитуляции, подразумевавший переход всей полноты власти в Германии к оккупационным властям, имел немаловажное значение и в вопросе наказания нацистских лидеров и прочих военных преступников.

На протяжении 1943-1944 гг. почти на всех встречах и конференциях, в комиссиях и подкомитетах, везде, где обсуждалась будущая судьба Германии и создание предпосылок для прочного мира, наряду с другими вопросами вставал и вопрос о суде и наказании военных преступников.

Так, в ходе переговоров Ф. Рузвельта с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом в Вашингтоне в марте 1943 г. были подняты многочисленные вопросы, связанные с послевоенным устройством мира, - условия мирных договоров, создание международной организации по поддержанию безопасности и др. В ходе бесед был затронут и вопрос о наказании главных военных преступников. Государственный секретарь США К. Хэлл выразил надежду, что союзники смогут найти способ избежать длительных судебных процессов над фашистскими главарями после войны, что те, кто будет захвачен, должны быть тотчас же без шума расстреляны [46]. Это заявление не встретило возражения ни со стороны Ф. Рузвельта, ни со стороны А. Идена.

В ходе I квебекской конференции (17-24 августа 1943 г.) было согласовано совместное заявление США и Англии относительно преступлений германских оккупантов в Польше, которое было опубликовано от имени каждого из правительств этих стран 30 августа. При этом, по предложению Англии, из заявления была устранена фраза о систематическом уничтожении людей в газовых камерах под предлогом, что этот факт якобы не доказан [47].

Советское правительство в ноте от 11 мая 1943 г. довело до сведения всех народов мира новые факты и документы о неслыханных злодеяниях, чинимых нацистами над угнанными в Германию советскими мирными гражданами, и заявило о неминуемом возмездии за эти преступления [48].

12 октября 1943 г. У. Черчилль направил Ф. Д. Рузвельту и И.В. Сталину письма, в которых предлагал принять декларацию, предусматривающую возвращение гитлеровских палачей на места их преступления и суд над ними в соответствии с законами тех стран, против которых совершались эти преступления [49]. Однако в проекте, предложенном английским премьер-министром, ничего не говорилось о наказании главных военных преступников, чьи преступления не связаны с определенным географическим местом. Напротив, указывалось, что декларация к ним не относится. Поэтому весьма важной была поправка, предложенная Советским правительством 25 октября 1943 г. Поправка предусматривала, что главные военные преступники "будут наказаны совместным решением правительств союзников" [50].

Эта формулировка еще не предопределяла форму наказания - в результате суда или политического решения союзников, - поскольку у правительств трех великих держав не было к этому времени согласованного мнения по данному вопросу.

Премьер-министр Англии У. Черчилль, по свидетельству Г. Трумэна, в ходе обсуждения декларации вновь пытался убедить главу Советского правительства расстрелять главных военных преступников без суда [51]. Государственный секретарь США К. Хэлл, представлявший свою страну на Московской конференции министров иностранных дел, писал о своей позиции на Московской конференции: "Если бы я выбирал путь, я бы предал Гитлера, Муссолини, Тодзио и их основных соратников военно-полевому суду. И на рассвете следующего дня произошел бы исторический инцидент" [52]. Советское же правительство настаивало на судебном процессе [53].

Но хотя в Московской декларации не была указана форма наказания главных военных преступников, вопрос был решен в принципе - фашистским главарям не уйти от расплаты. "Декларация об ответственности гитлеровцев...", подписанная Рузвельтом, Сталиным и Черчиллем, была опубликована 30 октября 1943 г., во время Московской конференции министров иностранных дел СССР, Великобритании и США как один из документов этого совещания.

В декларации торжественно заявлялось, что

"в момент предоставления любого перемирия любому правительству, которое может быть создано в Германии, те германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии, которые были ответственны за... зверства, убийства и казни или добровольно принимали в них участие, будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные действия, для того, чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран..." Далее отмечалось, что будут составлены подробные списки военных преступников и что декларация "не затрагивает вопроса о главных военных преступниках, преступления которых не связаны с определенным географическим местом, и которые будут наказаны совместным решением правительств-союзников" [54].

Московская декларация сыграла важную роль в наказании военных преступников, установив не только принцип ответственности гитлеровских преступников, но и принцип их подсудности. "Декларация об ответственности гитлеровцев" была опубликована как неразрывная часть всей программы союзников по разгрому фашизма и послевоенному устройству мира наряду с такими важными документами, как "Декларация четырех государств по вопросу о всеобщей безопасности", декларации о Германии, об Австрии и об Италии [55], решение о создании Европейской консультативной комиссии для изучения проблем, связанных с окончанием военных действий. Московская конференция знаменовала собой дальнейшее укрепление антифашистской коалиции и свидетельствовала о возможности проведения согласованной политики союзников в обеспечении условий для прочного мира.

Продвижение Советской Армии на запад, расширение движения Сопротивления в оккупированных странах и освобождение народно-демократическими силами обширных территорий делали все более и более актуальной проблему послевоенного устройства мира. В этих условиях Советское правительство сочло необходимым огласить развернутую программу своего внешнеполитического курса. 6 ноября 1943 г. в докладе Председателя Государственного Комитета Обороны СССР, посвященном 26-й годовщине Великого Октября, говорилось, что Советское правительство вместе с правительствами союзников должно будет:

1. освободить народы Европы от фашистских захватчиков и оказать им содействие в воссоздании своих национальных государств...;
2. предоставить освобожденным народам Европы полное право и свободу самим решать вопрос об их государственном устройстве;
3. принять меры к тому, чтобы все фашистские преступники, виновники нынешней войны и страданий народов, в какой бы стране они ни скрывались, понесли суровое наказание и возмездие за совершенные ими злодеяния.
4. установить такой порядок в Европе, который бы полностью исключал возможность новой агрессии со стороны Германии;
5. создать длительное экономическое, политическое и культурное сотрудничество народов Европы, основанное на взаимном доверии и взаимной помощи, в целях восстановления разрушенного немцами хозяйства и культуры" [56].

Для окончательного согласования важнейших вопросов и выработки планов совместных действий в Тегеране с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. была организована встреча глав правительств СССР, США и Англии. И хотя основным вопросом на конференции был вопрос об открытии второго фронта в Европе, в общих чертах участники встречи обсудили и важнейшие проблемы послевоенного урегулирования. В частности, произошел обмен мнениями по вопросам о создании международной организации по поддержанию безопасности и о будущем Германии.

В заключение работы конференции была опубликована Декларация трех держав о совместных действиях в войне против Германии и послевоенном сотрудничестве. В ней говорилось:

«Совместно с нашими дипломатическими советниками мы рассмотрели проблемы будущего. Мы будем стремиться к сотрудничеству и активному участию всех стран, больших и малых, народы которых сердцем и разумом посвятили себя, подобно нашим народам, задаче устранения тирании, рабства, угнетения и нетерпимости... Мы уверенно ждем того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь действию тирании, и в соответствии со своими различными стремлениями и своей совестью. Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью.. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели» [57].

Советский Союз не только добивался четкого формулирования принципов ответственности и наказания военных преступников, но и первым стал принимать практические меры для выполнения своих торжественных обязательств.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. была образована Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР [58]. Указ предусматривал, что в задачу Чрезвычайной государственной комиссии входит полный учет злодейских преступлений нацистов и причиненного ими ущерба советским гражданам и социалистическому государству, установление личности немецко-фашистских преступников с целью предания их суду и суровому наказанию; объединение и согласование уже проводимой советскими государственными органами работы в этой области. Комиссии предоставлялось право поручать надлежащим органам производить расследования, опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные документальные данные, относящиеся к преступным действиям оккупантов и их сообщников. Председателем комиссии был назначен секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник, ее членами - А.А. Жданов, писатель А.Н. Толстой, академики Е.В. Тарле, Н.Н. Бурденко, Б.Е. Веденеев, И.П. Трайнин, летчица В.С. Гризодубова, митрополит Киевский и Галицкий Николай [59].

16 марта 1943 г. была утверждено положение о Чрезвычайной государственной комиссии, где сообщалось, что ЧГК собирает документальные данные, проверяет их и по мере необходимости публикует материалы о нацистских преступлениях и материальном ущербе, что она издает распоряжения и инструкции по вопросам, входящим в компетенцию комиссии. Указывалось, что в необходимых случаях ЧГК будет иметь своих уполномоченных в союзных республиках, которые будут подчиняться непосредственно ей. Предусматривалось, что к составлению актов должны привлекаться представители советских, хозяйственных, профсоюзных, кооперативных и других общественных организаций, рабочие, колхозники и служащие. Для ведения дел Чрезвычайной государственной комиссии создавался секретариат в составе

а) ответственный секретарь [60];
б) отдел по учету злодеяний, совершенных немецкими оккупантами и их сообщниками против граждан Советского Союза;
в) отдел по учету ущерба, причиненного колхозам и совхозам;
г) отдел по учету ущерба, причиненного промышленности, транспорту, связи и коммунальному хозяйству;
д) отдел по учету ущерба, причиненного кооперативным, профсоюзным и другим общественным организациям;
е) отдел по учету ущерба, причиненного культурным, научным и лечебным учреждениям, зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов;
ж) отдел по учету ущерба, причиненного советским гражданам;
з) инспекторский отдел;
и) архив комиссии [61].

3 апреля 1943 г. был утвержден штат комиссии в количестве 116 человек и смета в сумме 2 млн. 669 тыс. рублей.

В соответствии с положением от 16 марта 1943 г. в республиках и областях также были созданы местные комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, которые действовали в тесном сотрудничестве и под руководством Чрезвычайной государственной комиссии [62]. К началу 1944 г. действовало 19 областных и республиканских комиссий [63].

Чрезвычайная государственная комиссия сразу же приступила к работе и собрала массу доказательств преступлений фашистских захватчиков. Создание комиссии было встречено с большим удовлетворением советской общественностью, которая приняла самое активное участие в сборе материалов о преступлениях нацистов на оккупированных территориях. Многие советские граждане обращались в комиссию, выражая свою готовность оказать помощь в ее работе. Так, 20 ноября 1943 г. к Н.М. Швернику обратился с письмом первоиерарх православной церкви А. Введенский. Он сообщал, что у него имеются документы, свидетельствующие о зверствах фашистов на Северном Кавказе, и предлагал сделать личное сообщение по этому вопросу [64]. Фронтовик Н.Д. Свердлин писал: "Создание Чрезвычайной государственной комиссии принесло всем большое удовлетворение, ибо этим самым наша власть громогласно декларировала о том, что ни одно злодеяние не останется без возмездия". С предложением передать комиссии различные материалы о преступлениях фашистских орд обратился батальонный комиссар 29-й армии Западного фронта Н.В. Харитоненко [65].

В работе по составлению актов о преступлениях гитлеровцев и установлению ущерба, причиненного захватчиками, приняло участие свыше 7 млн. человек - рабочих, колхозников, инженеров, техников, деятелей науки, культуры, священнослужителей и др. [66]. Акты составлялись в соответствии с подробно разработанными Чрезвычайной государственной комиссией инструкциями о порядке установления и расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков и по установлению размеров ущерба.

Русские дети
(РГВА, ф. 4п, оп. 21-н, д. 22, л. 4, фото 2)

В частности, инструкция по установлению злодеяний, принятая на заседании комиссии 31 мая 1943 г., предусматривала, что расследования проводятся республиканскими, областными и краевыми комиссиями, а в районах, где еще не восстановлена работа местных органов власти, - командным составом частей Красной Армии при участии военных врачей.

Факты злодеяний должны были устанавливаться актами на основе заявлений советских граждан, опроса потерпевших, свидетелей, врачебных экспертиз и осмотра места совершения преступлений. При этом следовало установить виновников злодеяний - организаторов, подстрекателей, исполнителей, пособников, их фамилии, названия воинских частей, учреждений, организаций. Акты должны были содержать как можно более точное описание совершенных преступлений. Следовало указывать фамилию, имя, отчество и место жительства граждан, удостоверяющих факт злодеяния. К актам должны были прилагаться все относящиеся к делу документы - протоколы опросов, заявления граждан, заключения медицинских экспертов, фотоснимки, письма советских людей, угнанных в Германию, немецкие документы и др. Акты должны были составляться непосредственно на местах совершения преступлений в месячный срок после освобождения советских территорий [67].

Члены комиссии и сотрудники секретариата выезжали в освобожденные районы, чтобы помочь наладить работу местных комиссий и в целях контроля за проделанной ими работой. Они производили обследование могил и трупов, собирали многочисленные показания свидетелей и освобожденных узников немецких тюрем и концлагерей, допрашивали пленных солдат и офицеров, изучали вражеские документы, фотоснимки и другие улики чудовищных преступлений.

Псковская область. 1942 г.
(ГАРФ, ф.р. - 7021, оп 128, д. 128, л.9 об.)

Чрезвычайная государственная комиссия рассмотрела и изучила 54 тыс. актов и свыше 250 тыс. протоколов опросов свидетелей и заявлений о злодеяниях фашистов. По данным этих документов, только на территории Советского Союза фашистские палачи убили и замучили во время оккупации миллионы мирных советских граждан и военнопленных. Комиссия рассмотрела около 4 млн. актов об ущербе, причиненном немецко-фашистскими захватчиками, который составлял 679 млрд. рублей (лишь прямой ущерб). На основании материалов расследований Чрезвычайная государственная комиссия составила список руководителей и непосредственных исполнителей преступлений немецких захватчиков, а также лиц, эксплуатировавших советских людей.

Опираясь на многочисленные акты, документы, вещественные доказательства, Чрезвычайная государственная комиссия опубликовала за время своей работы 27 сообшений о злодеяниях гитлеровцев, совершенных ими на территории СССР и Польши. Эти сообщения и опубликованные комиссией два тома документов еще раз показали всему миру звериное лицо фашизма, представлявшего смертельную опасность для всего человечества [68]. Акты и сообщения Чрезвычайной государственной комиссии стали одним из важнейших доказательств обвинения в Нюрнберге. Сотрудник комиссии С.Т. Кузьмин был включен в состав советской делегации на процессе.

Собранные ЧГК материалы позволили уже в 1943 г. провести судебные процессы над военными преступниками в Харькове и Краснодаре [69], а несколько позже (1945-1946 гг.) и в других городах - Киеве, Минске, Риге, Ленинграде, Смоленске, Брянске, Великих Луках и др.

При этом особо следует отметить роль судебного процесса в Харькове как первого юридического прецедента наказания нацистских военных преступников. Этот процесс являл собой реализацию деклараций союзников о наказании военных преступников и придавал необратимый характер правительственным заявлениям. В то же время харьковский процесс оказал своего рода давление на правительства союзников, делая невозможным отказ от проведения подобных процессов. Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений.

Вот как описывает харьковский процесс И.Г. Эренбург:

"Мы запомним 15 декабря - в этот день мы перестали говорить о предстоящем суде над преступниками, мы начали их судить. Суд происходит в израненном, оскорбленном Харькове. Здесь и камни кричат о преступлениях... Свыше 30 тысяч харьковчан погибли, замученные немцами... Сегодня первый день Харьковского процесса. Перед нами не солдаты, а палачи. Эсэсовец, капитан контрразведки, полицейский чиновник. Их судят гласно, по законам Советской Республики. Они могут защищаться. Каждое слово переводится с немецкого на русский или с русского на немецкий... Злодеяния подсудимых - не патология трех садистов, не разгул трех выродков. Это выполнение германского плана истребления и порабощения народов".

"Совесть народов, - подводит итог процесса И.Г. Эренбург, - осудила не только трех малозначительных хищников, но и всю фашистскую Германию" (И.Г. Эренбург. Война (апрель 1943 - март 1944). М., 1944, стр. 151-152, 162).

Посол США в СССР А. Гарриман в донесении госдепартаменту подчеркивал, что "процесс не оставляет сомнения в намерении советских властей привлечь к ответственности германское правительство и верховное командование за преступления и зверства, совершенные их именем и по их приказу". Он сообщал также, что американские корреспонденты, присутствовавшие на харьковском процессе, были убеждены в виновности обвиняемых, обоснованности предъявленных обвинений и отмечали строгое соблюдение судом юридических норм [70]. Посол рекомендовал использовать этот случай для проведения широкой кампании протестов против военных преступников. Однако ни госдепартамент, ни военное министерство не только не сочли нужным поддержать это предложение, но высказали серьезную озабоченность в связи с проведением такого процесса [71]. Вопрос рассматривался Лондонским политическим военно-координационным комитетом, который решил, что следует в любом случае избегать повторения процессов, "на которых бы делались заявления, что они входят или выходят за рамки Московской декларации" [72]. Таким образом, правящие крути Англии и США опасались, как бы их не заподозрили в причастности к осуществлению практических мер по наказанию военных преступников, проводимых Советским правительством.

Мировая общественность высоко оценила значение действий Советского Союза по наказанию военных преступников. Американский сенатор К. Пеппер писал в июле 1944 г.: "Советский Союз уже сделал определенные шаги, вселяющие уверенность, что военные преступники будут наказаны. Чрезвычайная государственная комиссия подготовила документальный отчет о военных преступлениях и преступниках на русской территории. Три нациста и один предатель уже судимы и казнены на месте, где они совершали свои преступления" (имеется в виду харьковский процесс. - Н.Л.) [73].

Многие юристы и общественные деятели стран Объединенных Наций отмечали своевременность судебных процессов, проведенных в Советском Союзе над немецкими военными преступниками, прочность их юридической базы, публичный характер судебного разбирательства и справедливость вынесенных приговоров. Так, например, чешский юрист В. Бенеш к заслугам Советского правительства отнес проведение харьковского процесса, показавшего, что "наказание военных преступников не только занятный вопрос для дискуссий среди юристов и политиков, но в первую очередь практическая необходимость, которая должна быть осуществлена без отсрочек. Кроме того, харьковский процесс продемонстрировал миру, что наказание военных преступников может быть успешно осуществлено в хорошо организованном обществе и в то же время могут быть соблюдены все необходимые гарантии материального и процессуального права" [74].

Редактор журнала Американской ассоциации по внешней политике, известная публицистка Вера М. Дин подчеркивала, что целью харьковского процесса было не только осудить трех немецких преступников и одного предателя русского, но и получить от подсудимых материал для обвинения подлинных вдохновителей всех преступлений - Гитлера, Гиммлера, Розенберга и др. [75]

Правда, в западных странах раздавались голоса, высказывавшие "беспокойство" и "опасение" по поводу того, что в СССР якобы проводится политика массовых казней. В связи с этим вашингтонский корреспондент газеты "Коллиерз" Г. Крил писал: "Ничто в харьковском процессе не дает права опасаться... что суд нарушил каким-либо образом юридические нормы. Хотя суд был военный, а не гражданский..., подсудимым были предоставлены адвокаты для защиты. Процесс был открыт для публики и прессы". Г. Крил сравнивал этот процесс с закрытым американским военным судом над восьмью немецкими диверсантами и отметил большую демократичность харьковского процесса [76]. Справедливость приговора харьковского суда признал и известный американский юрист Ш. Глюк [77].

Итак, Советский Союз твердо и неуклонно проводил политику сурового наказания военных преступников, на практике осуществляя те принципы, о которых говорилось в совместных декларациях союзников.

Жестокости и бесчинства гитлеровцев на оккупированных территориях Европы, зверское обращение с военнопленными, потопление союзнических торговых судов вселили в сердца простых людей Англии и США ненависть к нацистам и создали неодолимую психологическую преграду для всяких попыток оставить безнаказанными военные преступления фашистов. Но правительства Англии и США не спешили выполнять свои декларации.

Правительства Англии и США не торопились, например, с организацией Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям, о создании которой было объявлено еще в октябре 1942 г. [78]. Затяжка с организацией комиссии вызвала нарекания по адресу Форин Оффис и госдепартамента США у многих общественных и государственных деятелей Объединенных Наций. Так, председатель Верховного суда Голландии в Лондоне М. де Моор заявил решительный протест против отсрочек в создании комиссии. Председатель Бельгийского военного апелляционного суда М. де Боэр выступил с резким заявлением в Лондонской международной ассамблее, призвав немедленно начать обсуждение вопроса о практической подготовке к преследованию военных преступников [79]. Далее откладывать создание комиссии было просто невозможно, и 20 октября 1943 г. на встрече представителей союзных стран и доминионов, состоявшейся в Лондоне, была учреждена Комиссия Объединенных Наций по военным преступлениям. Однако ее первое заседание состоялось только 18 января 1944 г. [80].

В состав Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям вошли представители 17 стран. Советский Союз участия в работе комиссии не принимал, так как его Чрезвычайная государственная комиссия успешно выполняла те же задачи, что и Комиссия Объединенных Наций.

В задачу Комиссии Объединенных Наций входили сбор и изучение доказательств военных преступлений и сообщение о них союзным правительствам, а также разработка рекомендаций по процедуре наказания военных преступников. В компетенцию комиссии не входило непосредственное расследование военных преступлений на местах. Все материалы она получала от национальных органов. Комиссия лишь определяла, достаточно ли имеется доказательств виновности того или иного лица для включения его в список военных преступников. Комиссия не имела полномочий возбуждать уголовные дела против преступников или судить их. Все это относилось к компетенции национальных органов. Для выполнения своих функций комиссия создала три основных комитета: комитет по фактам и доказательствам (для составления списка военных преступников и собирания документальных доказательств), комитет по санкциям (для разработки мер, по обеспечению расследования, ареста, суда и наказания лиц, виновных или ответственных за военные преступления) и юридический комитет ( для консультаций комиссии и заинтересованных правительств по юридическим вопросам). Кроме того, были созданы комитет по финансам, исследовательский и издательский комитеты [81]. Но основная работа комиссии в ходе ее деятельности сосредоточилась в комитете по фактам и доказательствам. Английское предложение создать параллельно с комиссией и независимо от нее технический комитет для разработки принципов наказания военных преступников вызвало энергичное сопротивление со стороны большинства представителей Объединенных Наций и не было реализовано [82].

Разрушенный немцами Большой дворец в Петергофе.
Фото М. Величко ( ЦГАКФД СПб, ед. хр. Бр-64064)

Получая в процессе работы многочисленные сообщения из разных стран о зловещих преступлениях оккупантов, комиссия встала перед необходимостью расширить рамки своей деятельности. Однако противоречивые тенденции в политике правящих кругов США и Англии оказали влияние и на Комиссию Объединенных Наций по военным преступлениям, препятствуя активизации ее деятельности и тормозя всю ее работУ. Так в мае 1944 г., по инициативе американского представителя Г.К. Пелла, комиссия единогласно решила обратиться в Форин Оффис с предложением распространить компетенцию комиссии на преследование за преступления, совершенные фашистами против своих сограждан по национальным, религиозным или политическим мотивам [83]. При этом имелось в виду, что правительство Великобритании выступит в качестве инициатора дискуссии по данному вопросу среди правительств Объединенных Наций.

Отрицательный ответ министра иностранных дел Англии А. Идена пришел лишь через пять месяцев. В сентябре 1944 г. комиссия приняла, вновь единогласно, решение рекомендовать создание трибунала Объединенных Наций для суда и наказания главных военных преступников [84].

Председатель комиссии сэр С. Херст, выступая в прениях, отрицательно отозвался об этом проекте, но голосовать против него не решился. На этот раз Идену для отрицательного ответа потребовалось три месяца. В октябре 1944 г. комиссия ходатайствовала перед Форин Оффис о созыве межсоюзнической конференции по проблеме наказания военных преступников, но и это предложение успеха не имело [85].

Раздраженное активностью комиссии, английское правительство решило более откровенно разъяснить ей, что от нее хотят. В ноябре 1944 г. А. Иден заявил: "Ход военных событий требует, чтобы комиссия продолжала свою работу в рамках, в которых она вела ее до сих пор" [86]. Правительство Великобритании, чувствуя недовольство представителей многих стран в комиссии позицией, занятой Форин Оффис в вопросе наказания военных преступников, попыталось заручиться поддержкой правительства США. В памятной записке английского посла в Вашингтоне от 26 декабря 1944 г. говорилось следующее: "Некоторые члены комиссии, видимо, придерживаются точки зрения, что рекомендации комиссии игнорируются правительством его величества, и, очевидно, пришли к заключению, что правительство его величества не желает преследовать военных преступников слишком уж усердно... Было бы весьма желательно, если бы правительство его величества было в состоянии заявить, что... правительство США разделяет его точку зрения" [87]. Госдепартамент США также игнорировал рекомендации комиссии и даже не отвечал на ее запросы [88].

В конце января 1945 г. госдепартамент США предложил своему представителю в комиссии Г. Пеллу уйти в отставкУ. Официально отставка Пелла мотивировалась тем, что содержание представителя в комиссии обходится конгрессу слишком дорого - 30 тыс. долл. в год. И хотя Пелл согласился остаться в комиссии даже при условии, что госдепартамент будет платить ему лишь один доллар в год, его отставка была решена. Это вызвало протесты многих прогрессивных деятелей и организаций США, в том числе и Американской рабочей партии, которая потребовала возвращения Пелла в комиссию. В заявлении этой партии указывалось, что Пелл символизирует политику решительного преследования и наказания военных преступников и что его отзыв из комиссии - результат давления определенных кругов в государственном департаменте против такой политики [89]. Неоднократно поднимали в конгрессе вопрос о восстановлении Пелла в его должности конгрессмены Э. Селлер, Т. Лейн, С. Дикстайн, Ч. Голифайлд, А. Чэндлер и др. [90]

В обстановке обструкции со стороны правительств Великобритании и США работа комиссии была малоэффективна. К тому же в своем большинстве члены комиссии были настроены весьма консервативно. Характерно, например, как рассматривался в комиссии вопрос о признании агрессивной войны международным преступлением. В марте 1944 г., после нескольких месяцев заседаний комиссии, представитель Чехословакии Б. Ечер предложил юридическому комитету комиссии обвинить лидеров стран оси в подготовке и развязывании второй мировой войны и считать это тягчайшим преступлением.

Вопрос был передан специальному подкомитету, мнения в котором разделились. Большинство его членов высказалось за то, что в настоящее время агрессивную войну можно рассматривать лишь как грубое нарушение элементарных принципов международного права, но не как международное преступление.

В октябре 1944 г. вопрос обсуждался в комиссии. Делегации США, Греции, Франции и другие активно поддержали доклад большинства подкомитета, который был одобрен юридическим комитетом [91]. Герберт Пелл сообщил 2 ноября 1944 г. госдепартаменту, что при обсуждении вопроса о признании агрессии международным преступлением представитель США в подкомитете полковник Ходсон согласился с мнением большинства. Г. Пелл запрашивал в связи с этим инструкции и отмечал, что до получения указаний будет придерживаться той же позиции, что и Ходсон. Однако госдепартамент ответил, что он не выработал инструкции по этому вопросу и что американскому представителю следует заявить в комиссии, что он не готов в данное время голосовать за предложения подкомитета [92]. Доклад меньшинства, рекомендовавший признать развязывание и ведение агрессивной войны тягчайшим военным преступлением, не получил одобрения комиссии.

Не добилась комиссия успеха и в других областях своей деятельности. Председатель комиссии Сессил Херст, выступая на пресс-конференции 30 августа 1944 г. с подведением итогов работы комиссии за десять месяцев, заявил, что к моменту прекращения огня список военных преступников, по всей видимости, будет еще весьма неполным [93] (напомним, что в соответствии с Московской декларацией такой список должен был быть составлен именно ко времени капитуляции врага). В этом выступлении Сессил Херст исключил из круга военных преступников всех квислинговцев и лиц, виновных в массовом истреблении своих сограждан по расовым, политическим и религиозным мотивам. Он показал полную беспомощность комиссии и в обеспечении преследования тех военных преступников, которые попытались бы скрыться в нейтральных странах.

"Однако нейтральное государство есть нейтральное государство, и существуют границы, через которые даже все Объединенные Нации не смогут перейти в своем отношении к нейтралам", - заявил Сессил Херст [94].

Отвечая на вопрос, включен ли Гитлер в список военных преступников, он сказал: "Я вынужден отказаться отвечать на вопросы об отдельных военных преступниках" [95]. Более откровенно он высказался перед своим уходом в отставку: "Несомненно, Гитлер - военный преступник. Я не вижу другого решения вопроса. Тем не менее комиссия, действуя в соответствии с директивами, не включила нацистских лидеров в число нескольких сот военных преступников, против которых после года работы уже было подготовлено обвинение" [96].

Новый председатель комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям (избран 31 января 1945 г.), 75-летний лорд Райт [97], представлявший в комиссии Австралию, также не смог добиться оживления в работе этого органа. Наиболее важным результатом деятельности комиссии было составление списков военных преступников стран оси, которые к октябрю 1945 г. включали около семи тысяч лиц, в том числе около тысячи гитлеровцев [98]. К 1948 г., т.е. к моменту окончания работы комиссии, было составлено 80 списков, включающих 40 тыс. имен немецких, итальянских, албанских, болгарских, венгерских, румынских военных преступников, и 26 списков, подготовленных подкомиссией по Дальнему Востоку и Тихому океану. Некоторые материалы, собранные комиссией, фигурировали затем на Нюрнбергском процессе, однако в общем количестве доказательств, представленных на процессе, они занимали весьма незначительное место.

Деятельность комиссии вызвала широкую и суровую критику мировой общественности и, в частности, коммунистической и рабочей печати. Так, один из редакторов американского марксистского журнала "Политикл аффэрс", В. Джером, критиковал комиссию за узость ее функций, за нерешительность и медлительность ее работы и отмечал ту весьма неприглядную роль, которую сыграл Форин Оффис в ее деятельности. "Таким образом, - писал он, - комиссия не добилась успеха в выполнении поставленных перед нею задач в свете политических антифашистских целей Объединенных Наций и в свете положений Московской декларации трех держав" [99].

В заявлении Американской рабочей партии подчеркивалось, что комиссия не выполнила стоявшие перед ней задачи, поскольку она даже не приняла определения понятия "военный преступник", игнорировала преступные действия, не связанные с физическими зверствами, отказалась рассматривать преступления против лиц, не являющихся гражданами Объединенных Наций, не выработала плана наказания глав фашистских государств и предполагаемую процедуру суда над прочими военными преступниками [100].

Весьма красочную характеристику работы комиссии дал американский конгрессмен Э. Селлер:

"Комиссия Объединенных Наций по военным преступлениям заседает уже несколько лет, но, кажется, безрезультатно. Ее механизм застрял в массе бессмысленного юридического идолопоклонства... Я подозреваю, что он (госдепартамент. - Н.Л.) разделяет точку зрения Форин Оффис, который, очевидно, стремится, чтобы комиссия по военным преступлениям предпринимала как можно меньше действий или вообще не предпринимала никаких действий... Таким образом, русские имели серьезные основания для решительного отказа присоединиться к комиссии и игнорировать ее заключения" [101].

Резко критиковали деятельность комиссии и английские левые лейбористы [102]. Несостоятельность комиссии признало в конце концов также американское правительство [103].

Итак, вплоть до конца 1944 г. правительства США и особенно Англии весьма неохотно шли на практические действия по подготовке суда и наказания военных преступников. В значительной мере это объясняется тем, что союзники по-разному относились к войне. Для Советского Союза его противником была не просто Германия, но прежде всего германский фашизм, наиболее реакционная, шовинистическая форма империализма. Для правящих кругов Запада это была борьба за сохранение своей государственности, за устранение Германии и Японии как империалистических конкурентов и восстановление там старых порядков, свободных от "крайностей фашизма".

Почему же все-таки был создан менее чем через год после этого Международный военный трибунал для суда над главными немецкими военными преступниками?

Влияние мирового общественного мнения на политику великих держав по отношению к военным преступникам

История создания трибунала свидетельствует о все возрастающей роли мирового общественного мнения, послужившего мощным толчком к проведению международного суда над главными военными преступниками. Потрясенные чудовищными злодеяниями германского фашизма, народы мира решительно требовали сурового наказания военных преступников. И в первых рядах, естественно, шла общественность стран, испытавших тяготы гитлеровской оккупации, - Советского Союза, Польши, Чехословакии, Франции, Норвегии, Бельгии и др. В этих странах общественное мнение было абсолютно единодушно - военные преступники должны понести заслуженное наказание; ни в коем случае нельзя допустить повторения опыта первой мировой войны; необходимо, не дожидаясь окончания военных действий, приступить к практическому решению вопроса.

Народы Советского Союза были полны решимости добиться сурового наказания нацистских преступников. Рабочие и крестьяне, писатели и ученые, воины Советской Армии и семьи погибших бойцов - все советские люди требовали возмездия за неимоверные страдания, причиненные нашей стране германскими фашистами.

За быстрое и решительное наказание военных преступников выступали и многочисленные общественные организации Советского Союза. Так, например, по поручению ВЦСПС В.В. Кузнецов, выступая в феврале 1945 г. на Всемирной конференции профсоюзов в Лондоне, обратился с призывом сурово наказать военных преступников. Он призвал трудящихся и профсоюзы нейтральных стран развернуть борьбу против предоставления убежища фашистским преступникам. Советская делегация внесла проект резолюции, в котором предлагалось принять все необходимые меры для предотвращения новой агрессии со стороны Германии, в том числе и "суровое наказание преступников войны" [104].

Ученые Советского Союза в сентябре 1943 г. собрались на специальную сессию Академии наук, посвященную ответственности фашистской Германии за злодеяния и ущерб, нанесенный агрессией. Основные доклады были сделаны академиками И.П. Трайниным и Е.В. Тарле, в прениях выступили члены Государственной чрезвычайной комиссии академики Б.Е. Веденеев, Н.Н. Бурденко, А.Н. Толстой и др. "Потрясенные ужасом фашистских злодеяний, - говорилось в решении общего собрания, - ученые Академии наук СССР вместе со всем советским народом выражают свою уверенность, что гитлеровское правительство и его агенты, организаторы убийств, грабежей и разрушений, понесут суровую кару за совершенные ими чудовищные преступления" [105].

В трудах советских ученых А.Н. Трайнина, Н.Н. Полянского, И.П. Трайнина, В.Н. Дурденевского, Д.Б. Левина, Е.А. Коровина, Б.С. Маньковского и других были теоретически разработаны материально-правовые и процессуальные вопросы суда и наказания военных преступников. Советские юристы выдвинули и научно обосновали идею уголовной ответственности за подготовку и развязывание агрессии, доказали несостоятельность применения доктрин государственного акта, приказа начальника и территориальной юрисдикции к военным преступникам. Государство и народ в целом могут нести лишь политическую и материальную ответственность, но не уголовную; уголовная неуязвимость государства за развязывание войны и совершенные в ходе ее преступления обусловливает уголовную ответственность лиц, в руках которых сосредоточилась власть в государстве, и конкретных исполнителей военных преступлений - таков был главный вывод, сделанный советской юридической наукой.

Останки погибших в лагере смерти «Майданек»
(ГАРФ, ф. Р-7021, оп. 128, д. 243, л. 13-2)

Еще в феврале 1943 г. известный советский ученый Н.Н. Полянский представил Чрезвычайной государственной комиссии проект "Организации уголовного преследования за преступления, связанные с войной" [106]. В нем указывалось, что гитлеровское руководство, ответственное за посягательства на самые устои международного мира и установленную соглашениями систему международных отношений, должно предстать перед международным уголовным судом. Подчеркивалось, что только приговор такого суда прозвучит как "слышный всему человечеству голос мирового общественного мнения" [107]. Полянский отмечал, что основное назначение такого суда заключается в том, чтобы "вскрыть все пружины заговора, который привел к еще небывалому в истории потрясению всех устоев достигнутой человечеством культуры, чтобы проследить щупальцы страшного чудовища гитлеризма и извлечь их из тела тех государств, в которые они уже успели проникнуть, чтобы явить миру... со всей возможной объективностью леденящую ужасом картину человеческих зверств, совершенных вероломными зачинщиками войны" [108].

В проекте со всей подробностью характеризовалась организация такого суда, процедура расследования и слушания дела. Н.Н. Полянский подчеркивал при этом, что даже в соответствии с немецкими законами главные военные преступники подлежат суду тех стран, против которых они планировали и направляли эти чудовищные преступления [109].

Работы советских ученых и в первую очередь А.Н. Трайнина публиковались не только советской, но и зарубежной прессой и находили положительный отклик среди прогрессивных юристов мира [110]. Заслуги советских ученых в разработке идеи уголовной ответственности за развязывание агрессивной войны, идеи, положенной в основу устава Нюрнбергского процесса, признавали даже реакционные деятели [111].

Большой вклад в претворение в жизнь идеи наказания военных преступников внесли советские писатели и публицисты. Гневные памфлеты и очерки И. Эренбурга, А. Толстого, А. Фадеева, К. Федина, В. Иванова и многих других .писателей и журналистов оказали огромное влияние на мировое общественное мнение.

За наказание военных преступников выступали и представители православной Церкви. Поместный собор русской православной церкви, избравшей патриарха Московского и всея Руси, обратился 2 февраля 1945 г. к христианам всего мира с призывом бороться за суровое и справедливое наказание гитлеровских преступников. Этот призыв был поддержан и представителями всех православных автокефальных церквей, присутствовавшими на соборе. Они осудили попытки тех, особенно Ватикана, кто в своих выступлениях стремился оградить фашистскую Германию от ответственности за совершенные ею преступления и взывал к милосердию по отношению к гитлеровским преступникам [112].

Общественность европейских стран, оккупированных Германией, также была настроена весьма решительно и бескомпромиссно. Особенно большую активность в вопросе о наказании военных преступников проявляли правительства Чехословакии, Норвегии и Бельгии, которые поддерживали советское предложение о проведении международного суда над главными военными преступниками.

Выступая в Оттаве 4 июня 1943 г., Э. Бенеш среди четырех великих мирных целей, ради которых Чехословакия сражается вместе с Объединенными Нациями, назвал и "наказание по всей строгости закона всех виновников преступлений и зверств, совершенных гитлеровцами за последние четыре года" [113]. Чешский юрист В. Бенеш подчеркивал, что нацистские главари должны быть преданы суду сразу же после окончания войны. Этот суд, по его мнению, должен иметь дело не только с отдельными наказуемыми деяниями, но и с главным преступлением, из которого проистекают все остальные военные преступления, - преступлением агрессивной войны. В. Бенеш отмечал, что "Чехословакия рассматривает вопрос о наказании нацистских преступников как основополагающую проблему будущей организации политического, социального и правового порядка в Европе" [114].

За учреждение международного суда для рассмотрения дел главных военных преступников высказывался еще в январе 1944 г. и норвежский министр юстиции Т. Волд. Он предупреждал, что для создания такого суда потребуется много времени, и призывал немедленно начать подготовку к его созданию. Т. Волд предлагал созвать конференцию Объединенных Наций, которая бы выработала общую процедуру наказания военных преступников, принципы устройства и юрисдикции международного суда. Министр юстиции Норвегии поднял также весьма важный вопрос о мерах по предотвращению бегства фашистских преступников в нейтральные страны, предложив добиться от последних обязательства их выдачи [115].

Королева Нидерландов Вильгельмина в письме к Ф. Рузвельту от 16 июля 1943 г. подчеркнула необходимость преследования военных преступников как важную предпосылку для уничтожения корней нацизма и его ответвлений [116].

Министр иностранных дел Бельгии П.А. Спаак, выступая 6 декабря 1944 г. перед парламентом с внешнеполитической программой, заявил, что военные преступники должны быть судимы и наказаны приблизительно так, как это было сделано русскими [117]. Вопрос о наказании главных военных преступников за развязывание агрессивной войны ставил в своих статьях и представитель Бельгии в Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям генерал де Боэр [118]. Он был также автором проекта статута международного уголовного суда, в компетенцию которого входил бы суд над военными преступниками, независимо от их ранга, в случаях, когда преступник подпадал под юрисдикцию сразу нескольких стран [119]. Его проект, содержавший более 60 статей, после небольших изменений и дополнений был одобрен комиссией по суду и наказанию военных преступников [120].

Комиссия разработала широкое определение понятия "военные преступления", сделала рекомендации относительно ссылки на приказ начальника, о подсудности глав правительств, о выдаче и аресте военных преступников и о создании международного уголовного суда [121]. В частности, большое значение имел вывод комиссии о том, что понятие "военные преступления" должно охватывать не только собственно военные преступления, как они определены в Гаагских и Женевских конвенциях, но также подготовку и ведение агрессивной войны и преступления, совершенные внутри или вне стран оси по расовым и политическим мотивам. Ее рекомендации в значительной мере совпадали с выводами советских ученых и сыграли определенную положительную роль в подготовке процесса над главными военными преступниками.

Общественность стран, временно оккупированных фашистской Германией, остро ставила вопрос о наказании своих собственных граждан - предателей и преступников, сотрудничавших с оккупантами. Так, еще в мае 1942 г. депутаты К. Готвальд, В. Копецкий и Й. Кроснарж через посланника Чехословакии в СССР 3. Фирлингера обратились к президенту Чехословацкой Республики с предложением принять закон, предусматривавший суровое наказание за добровольное сотрудничество с немецкими оккупантами и содействие изменническому правительству президента Гаха [122]. Чехословацкое правительство в Лондоне в то время не сочло нужным издать подобный закон, однако в феврале 1943 г. оно опубликовало Декларацию о наказании военных преступников в Чехословакии, в которой содержались предупреждения о возмездии тем, кто сотрудничал с Германией [123]. К декларации был приложен список военных преступников. Закон же, направленный против нацистских преступников, изменников и их сообщников, был принят уже правительством свободной Чехословакии 19 июня 1945 г. [124].

Одной из первых стран, принявших законы о наказании немецких военных преступников (октябрь 1942 г.) и уголовной ответственности коллаборационистов (август 1944 г.), была Польша. Во Франции аналогичные законы были приняты 28 августа 1944 г. (о преступниках стран оси) и 5 мая 1945 г. (о коллаборационистах) [125].

Итак, общественность и правительства Советского Союза и стран, временно оккупированных фашистской Германией, единодушно требовали сурового и скорого наказания военных преступников и в первую очередь нацистских главарей.

Более разнородным и противоречивым было общественное мнение в таких странах, как США и Англия. Народы этих стран не испытали на себе всех ужасов фашистской оккупации. Реакционные элементы, стремившиеся в свое время к сотрудничеству с гитлеровской Германией, не исчезли с политической арены, хотя их влияние было серьезно подорвано.

Ответственные чиновники Форин Оффис в ходе переговоров с заместителем государственного секретаря Э. Стеттиниусом еще весной 1944 г. признавали, что в стране существует "меньшинство на крайне правом фланге, которое рассматривает большевизм как подлинную угрозу Европе" и отстаивает "необходимость сильной Германии после войны" [126]. Именно эти силы, не решаясь выступать открыто за сотрудничество с фашистскими режимами, выдвигали всякого рода аргументы с целью предотвращения суда над немецкими военными преступниками и облегчения их участи. Они всячески старались доказать, что не существует юридического основания для суда над немецкими военными преступниками. Так, лорд Ф. Моэм выступил в октябре 1942 г. с защитой идеи территориальной юрисдикции, в соответствии с которой граждан стран оси могут судить лишь их собственные суды [127].

Противники наказания военных преступников стран оси выдвигали много других аргументов, из которых наиболее распространенными были следующие.

1. События международной политики не могут быть предметом юридических решений, а поскольку война - средство политики, то к уголовной ответственности за ее развязывание привлекать нельзя.
2. Принципы "nollum crimen sine lege" [128] и "ex post facto" [129], т.е. что в 1939 г. агрессивная война не считалась еще международным преступлением и, следовательно, привлечение к уголовной ответственности тех, кто развязал вторую мировую войну, было бы нарушением этих основных принципов права.
3. Доктрина государственного акта, в соответствии с которой все действия, предпринятые от имени государства, не подлежат суду третьего государства, доктрина, исходящая из признания абсолютного суверенитета государства, не связанного никакими нормами международного права.
4. Принцип иммунитета глав государств, в соответствии с которым глава государства мог быть осужден лишь национальным судом.
5. Преступное действие, совершенное в соответствии с приказом начальника, не может рассматриваться как преступление.

В результате получался замкнутый круг - глав государств судить нельзя, у них иммунитет, правительство и военное командование действовали от имени государства - следовательно, неподсудны, а все остальные преступники действовали в соответствии с приказами и также не отвечали за свои действия.

Трупы узников «Руссен-лагерь» № 344 в г. Ламсдорфе
Фото Р. Мазелева (РГАКФД, ед. хр. 0-256037)

Кое-кто на Западе не только отрицал юридическую правомерность наказания военных преступников, но договаривался даже до того, что немецкие фашисты не несут и моральную ответственность за свои чудовищные преступления. Так, в английском журнале "Раунд тейбл" была опубликована статья (без подписи), в которой утверждалось, что немецкие руководители, развязавшие войну в 1939 г., не несут за это моральной ответственности, так как в то время якобы не существовало решительного осуждения войны. В статье не признавалась моральная ответственность и тех, кто совершал преступления, действуя в соответствии с приказом начальника. Зато наказание фашистских преступников в целях предотвращения подобных преступлений в будущем авторы не считали морально оправданным. В статье утверждалось, что фашистским главарям и даже сотрудникам гестапо будет трудно, если не невозможно, предъявить юридические обвинения, так как они "не являются преступниками ни с точки зрения международного, ни с точки зрения государственного права" [130].

Реакционные представители английского католического духовенства и католическая печать, озабоченные проблемой создания "дружественной Германии", оплота антикоммунизма, требовали "милосердия" к фашистским преступникам, взывали к "всепрощению". Католические епископы Англии, Уэльса и Шотландии в своем заявлении от 22 февраля 1945 г. писали, что "карающий мир принес бы вред нациям-победительницам" [131]. Архиепископ Кентерберийский не только призывал к прощению врагов, но и выражал "опасение", что страны-жертвы будут применять суды Линча по отношению к поверженным противникам [132].

Некоторые американские и английские политики и юристы предлагали предоставить наказание военных преступников самим немцам, чтобы не вызывать в них "враждебных чувств к союзникам" [133]. Однако до тех пор, пока имелись основания предполагать хоть какую-то степень солидарности между будущими носителями государственной власти в Германии и теми, кто должен был занять скамью подсудимых, мысль о предании военных преступников немецким судам была просто абсурдной.

Люди еще не забыли скандального юридического фарса в Лейпциге и не желали его повторения. Более правомерной представлялась идея применения суда нейтрального [134]. Однако были ли в период второй мировой войны действительно нейтральные страны? Можно ли было найти в мире судью, который безучастно относился бы к Дахау и Бухенвальду, и если да, то согласились ли бы народы принять его в качестве судьи на процессе главных военных преступников? Ответ на эти вопросы мог быть и был лишь отрицательный.

Характер "стратегии милосердия" по отношению к военным преступникам был обрисован И.Г. Эренбургом, который писал:

"Я часто спрашиваю себя: чем объяснить снисходительность, до сих пор проявляемую в некоторых воюющих странах к виновникам страшных преступлений? Порой эта снисходительность пытается прикрыться ладаном. Порой джентльмены ссылаются на традиции, на хорошее воспитание. Порой господа, вступающиеся за «бедных немцев», рядятся в бледно-розовые платьица мнимого социализма. Но в монологах 1944 г. мы узнаем голос, дикцию, словарь довоенных «умиротворителей»".
"Люди, которые вступаются за якобы оклеветанную Германию, которые уже хлопочут об амнистии палачам, - не человеколюбцы, а любители зла. Они боятся торжества справедливости потому, что им, этим белоснежным, уютней, да и выгодней, жить с фашистами и полуфашистами; они боятся прозревших народов и разбуженной совести" [135].

Однако подобная стратегия не могла не породить протесты со стороны самых широких кругов общественности. Подавляющее большинство политических деятелей стран Запада учитывало, что фашистские преступники вызвали острую ненависть народов всего мира. Они сознавали также опасность, которую представлял фашизм и его изуверские преступления для их собственных стран. Кроме того, фашизм не мог не вызвать у любого честного человека чувства глубокого возмущения. Все это привело к тому, что голоса гнева и возмездия, закона и справедливости, требовавшие сурового наказания зачинщиков и преступников войны, звучали все настойчивее и громче. И можно с уверенностью сказать, что эта тенденция общественного мнения доминировала как в США, так и в Англии [136].

Сенат и палата представителей конгресса США в марте 1943 г. приняли единогласно резолюцию, в которой говорилось, что ответственные прямо или косвенно за совершение злодеяний против беззащитных людей, женщин, детей и другие военные преступники должны нести ответственность и быть наказаны в соответствии с тяжестью преступлений [137].

Весьма решительно был настроен также английский парламент, члены которого в подавляющем большинстве считали необходимым возложить личную ответственность на нацистских лидеров за совершенные зверства. Когда 18 декабря 1942 г. в палате общин было зачитано совместное заявление стран Объединенных Наций о преступлениях гитлеровцев против еврейского населения, все депутаты поднялись со своих мест в знак протеста против злодеяний и почтили минутой молчания жертвы нацизма [138]. Министр иностранных дел Великобритании А. Иден, выступая в палате общин в июне 1943 г., заявил: "Германские военные руководители а также нацистские политические лидеры подлежат наказанию за все преступления в отношении граждан Объединенных Наций, в которых они будут изобличены" [139].

2 мая 1943 г. в Бостоне состоялся массовый митинг протеста против бесчеловечного обращения нацистов с гражданским населением оккупированных Германией территорий в Европе. При этом выдвигалось требование не только зафиксировать принцип уголовной ответственности фашистских преступников, но и сделать все возможное для его скорейшей реализации [140].

Сурового наказания и суда над гитлеровскими военными преступниками требовали крупнейшие объединения профессиональных союзов США - Американская федерация труда (АФТ) и Конгресс производственных профсоюзов (КПП), насчитывавшие в 1944 г. 12,7 млн. человек. Так, на состоявшемся в ноябре 1944 г. ежегодном конгрессе КПП была принята резолюция "Международная безопасность и полная ликвидация нацизма и японского милитаризма", в которой суровое наказание военных преступников рассматривалось как одна из предпосылок против возрождения фашизма [141].

Национальная католическая конференция, Всемирный еврейский конгресс, Американская еврейская конференция и многие другие общественные организации США выступили с требованием скорого и справедливого наказания нацистских преступников [142].

Большую активность в вопросе наказания военных преступников проявляли также английские общественные организации. Так, например, посол США в Лондоне Д. Вайнант сообщал Г. Гопкинсу в сентябре 1942 г., что только он за последнее время получил более 200 петиций от английских организаций, требующих определенных действий в связи с военными преступлениями, совершаемыми вооруженными силами стран оси [143]. Решение о необходимости сурового наказания в соответствии с Московской декларацией было принято в декабре 1944 г. на 43-й ежегодной конференции лейбористской партии. Конгресс британских трэд-юнионов в Блэкпуле (1944 г.) подавляющим большинством голосов в 5056 тыс. против 1350 тыс. одобрил выводы доклада англо-советского профсоюзного комитета относительно того, что "немецкий народ не может быть освобожден от всей ответственности за преступления, совершенные во время войны, репарации должны быть уплачены в товарах и труде, а военные преступники должны быть преданы суду" [144].

Всемирная конференция профсоюзов в Лондоне, представлявшая более 60 миллионов организованных рабочих, в своей резолюции от 16 февраля 1945 г. призвала правительства стран Объединенных Наций предпринять "немедленные и энергичные меры" с тем, чтобы воспрепятствовать бегству военных преступников в нейтральные страны и потребовать от последних гарантий непредоставления убежища гитлеровским палачам.

Большое значение имели выступления в печати представителей рабочей и коммунистической партий США. В феврале 1945 г. Американская рабочая партия (АРП), представлявшая более 500 тыс. избирателей Нью-Йорка, направила государственному секретарю США, председате лям сената и комитета по внешней политике палаты представителей послание, в котором призывала к полному и эффективному наказанию всех военных преступников, включая и тех, кто ответствен за преступления против национальных меньшинств, проживающих в странах оси.

"Это не только вопрос элементарной человеческой справедливости, - говорилось в заявлении. - Этот вопрос неразрывно связан с проблемой достижения безопасности и сохранения мира. Если зачинщики этой войны против человечества и исполнители этих ужасных преступлений останутся не наказанными, они будут продолжать составлять постоянную угрозу безопасности мира и будут источником раздора между Объединенными Нациями".

В заявлении содержался также конкретный план наказания военных преступников, определялись как процедур ра суда, так и само понятие "военный преступник". В нем предлагалось также выработать программу санкций по отношению к тем нейтральным странам, которые не закроют границ для военных преступников [145].

Приблизительно в это же время, в феврале 1945 г., журнал американских коммунистов "Политикл афферс" опубликовал статью одного из своих редакторов, В. Джерома, "Что делать с военными преступниками?"

"Кардинальная цель войны, - говорилось в ней, - уничтожение фашизма и наказание нацистских военных преступников... Вопрос о наказании военных преступников стран «оси» - это не просто вопрос юрисдикции... Это неразрывная часть всей программы Объединенных Наций по разгрому фашизма, решительному и необратимомУ. Это часть войны, которую мы ведем. Наказание необходимо не только как возмездие за совершенные преступления, не только как устрашающий пример для будущих агрессоров и военных преступников, но, кроме того, и как мера по психологическому разгрому фашистского центра организации агрессии, который уже лелеет план ввергнуть мир в третью мировую войну" [146].

В. Джером показал в своей статье всю несостоятельность применения к военным преступникам юридических концепций территориальной подсудности, государственного акта, ссылки на приказ свыше и выявил подлинные мотивы отказа от наказания военных преступников - антисоветизм и профашизм [147].

Итальянские коммунисты также требовали, чтобы фашистские преступники были сурово наказаны. В частности, газета "Унита" подвергла суровой критике выступление итальянского посла в Вашингтоне А. Таркиани по англо-американскому радио в Италии, в котором рекомендовалось поместить Гитлера и Муссолини в психиатрическую больницУ. Фашистские преступники, говорилось в статье, должны расплатиться своими жизнями [148].

За справедливое наказание нацистских военных преступников высказывались и представители правящих кругов США в Великобритании, в том числе лидеры крупнейших политических партий, видные государственные деятели, депутаты законодательных органов этих стран. Так, вице-президент США Генри Уоллес в одном из своих выступлений в начале января 1943 г. заявил:

"За военной победой должно последовать наказание виновных - не мести ради, но ради того, чтобы по возможности обезвредить дьявольскую деятельность Гитлера и японских военных лидеров по отравлению умов молодежи" [149].

Один из лидеров демократической партии, сенатор К. Пеппер, писал в июле 1944 г.:

"Ошибка, которая была допущена союзниками после первой мировой войны, не должна повториться. Наказание военных преступников должно быть главной целью войны, если мы хотим убедить народы мира в том, что мы действительно боремся за поддержание принципов свободы и справедливости" [150].

Он предлагал судить главарей держав оси в уголовном суде одной из временно оккупированных Германией стран, отмечая, что уголовное право вполне достаточно для наказания военных преступников.

Сенатор X.М. Килгор, конгрессмены Л.А. Джонсон, С. Дикстайн, Т. Лейн, Ч. Голифайлд и многие другие требовали предать суду всех тех, кто виновен в совершении преступлений, будь то по религиозным, расовым или политическим мотивам, внутри ли Германии или же на оккупированных территориях [151]. Выступая в феврале 1945 г. в конгрессе, Т. Лейн, в частности, подчеркнул:

"Скорое и беспощадное наказание военных преступников необходимо и в целях убеждения немецкого народа, что их лидеры не смогут больше избегать ответственности ни за развязывание войны, ни за превращение убийств гражданского населения в средство национальной политики... Каждый немец, ответственный за пытки и казни гражданского населения, в ранге от Гитлера, Геббельса, Геринга, Гиммлера и вплоть до непосредственных исполнителей, должен быть немедленно предан судУ. Генералы германской армии, которые совершили вовнные преступления на оккупированных территориях, находившихся под их управлением, должны ответить перед судом мировой юстиции" [152].

Весьма решительную позицию занял и демократ Э. Селлер, трижды ставивший в конгрессе США вопрос о наказании военных преступников стран оси и резко критиковавший политику госдепартамента, а также деятельность Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям [153]. Он внес проект закона, предусматривавший создание комиссии конгресса, которая бы в сотрудничестве с соответствующими органами Объединенных Наций подготовила определенный план наказания военных преступников. Однако госдепартамент, который всячески старался избежать гласности в вопросе наказания нацистских преступников, выступил против создания комиссии конгресса. В письме заместителю государственного секретаря Д. Ачесону юридический советник государственного департамента Г. Хакворст сообщил, что вскоре в Лондоне начнутся англо-американские переговоры, которые будут проходить в обстановке чрезвычайной секретности, поскольку другие страны, в частности Советский Союз и Франция, "не были приглашены принять в них участие" [154]. Он рекомендовал Ачесону обсудить ситуацию, создавшуюся в связи с предложенным Селлером проектом резолюции, с лидерами конгресса с точки зрения нежелательности создания такой комиссии. Не удивительно, что в результате проект был отклонен [155]. 7 мая конгресс утвердил проект резолюции, предложенный конгрессменом С. Кингом и составленный в форме общих рекомендаций относительно суда и наказания военных преступников.

Английский архиепископ Йоркский, выступая в палате лордов 20 марта 1945 г., подчеркнул:

"Когда я был в России полтора года назад, я почувствовал, что там совершенно иная атмосфера, чем та, в которой мы говорим здесь о военных преступлениях... Там это не вопрос мести, а что-то значительно более глубокое, поднимающееся из чувства, что справедливость должна восторжествовать... Я получаю письма от людей, которые полагают, что не по-христиански и неверно требовать наказания этих лиц (т.е. военных преступников. - Н.Л.). Естественно, приятнее взывать к прощению, но в то же время справедливость должна предшествовать прощению... Вот почему мы требуем, чтобы преступники понесли заслуженное наказание. Это важно не только с точки зрения справедливости, но... и как предупреждение для будущих поколений, что цивилизованные нации никогда не допустят подобных преступлений" [156].

О важности проблемы наказания военных преступников в послевоенном устройстве мира писали и многие видные публицисты США и Англии. Так, У. Липпман подчеркивал, что выбор процедуры, которая будет применена относительно военных преступников, окажет глубокие и серьезные последствия на право и мораль международного сообщества [157].

Однако, понимая неизбежность наказания военных преступников, империалистические круги западных государств в то же время отчаянно сопротивлялись организации публичного международного судебного процесса, на котором ущерб мог быть причинен далеко не одной только фашистской Германии. Они понимали, что гитлеровское руководство настолько скомпрометировало себя, что не может пригодиться ни в каких политических комбинациях. Личная судьба этих людей уже не волновала их и они не возражали против того, чтобы народный гнев настиг нацистских лидеров. Но публичный процесс, на котором бы подсудимые имели право защищаться с помощью опытных адвокатов и предъявлять документы и свидетелей, таил в себе любые неожиданности. Реакционные круги в США и Англии опасались, что на международном процессе вскроются позорные для западных держав страницы истории международных отношений. Проведение процесса таило в себе и другую опасность - установление прецедента привлечения к уголовной ответственности глав государств за развязывание агрессивной войны в будущем.

Особенно опасались такого процесса правящие круги Великобритании. Они понимали, что в ходе публичного разбирательства неизбежно встанут вопросы об их предвоенной политике сговора с фашистской Германией, подталкивания ее к войне против Советского Союза, в частности мюнхенское предательство.

У. Черчилль, выступая в палате общин 4 октября 1944 г., отметил: "Нет уверенности, что для таких преступников, как Гитлер, Геринг, Геббельс и Гиммлер, следует принять процедуру суда" [158]. Еще более определенно высказался А. Иден в письме, направленном Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям: "Правительство его величества глубоко сомневается, особенно принимая во внимание фактор времени, в желательности и целесообразности учреждения межсоюзнического трибунала путем заключения специального договора на этот счет" [159]. 28 марта 1945 г. Иден заявил в палате общин, что, если английские солдаты захватят Гитлера, они могут сами решить, застрелить ли его на месте или привести живым [160].

Позиция правящих кругов Великобритании относительно суда над фашистскими лидерами особенно отчетливо выявилась в ходе обсуждения этого вопроса в палате лордов 20 марта 1945 г. Лорд Эддисон, изучавший данную проблему по поручению палаты, отметил, что наказание главных военных преступников имеет первостепенное значение, но в то же время высказался решительно против предания их международному суду.

"Я совершенно уверен, - заявил он, - что если метод суда будет принят в вопросе наказания главных военных преступников, мир столкнется с серией длительных процессов, идущих один за другим, которые в конце концов вызовут чувство отвращения и омерзения у любого человека. Я искренне надеюсь, что этот метод не будет принят... Чрезвычайно важно, чтобы главные военные преступники были названы и наказаны решением союзников" [161].

Эту точку зрения поддержали граф Пирс, лорд Моэм, архиепископ Йорский. Последний подчеркнул и более сокровенные причины, нежели боязнь длительной процедуры.

"Я бы хотел, - заявил архиепископ, - видеть этих людей вне закона. Не следует организовывать публичный процесс со всеми его сенсациями и возбуждением. Те, кто поймают их, должны после установления. личности сразу же предать их смерти" [162]

Выступивший в заключение прений лорд-канцлер Д. Саймон полностью одобрил такую линию [163]. И лишь два члена палаты лордов - председатель комиссии по суду и наказанию военных преступников при Лондонской международной ассамблее Сессиль и председатель Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям Райт - высказались за судебную процедуру по отношению к главным военным преступникам.

Не было твердой уверенности в необходимости судебной процедуры при наказании главных военных преступников и у руководящих политических деятелей США. За казнь без суда выступали государственный секретарь США Корделл Хэлл, председатель Верховного суда США X. Ф. Стоун, министр финансов Г. Моргентау и сам президент США Ф. Д. Рузвельт [164].

Некоторые французские политические деятели также выступали за казнь без суда и, в частности, представитель Национального комитета Сражающейся Франции в СССР Р. Гарро [165].

Неудивительно, что этой точки зрения длительное время придерживались не только реакционеры, но и некоторые государственные деятели, искренние противники фашизма. Многим из них такое решение казалось весьма радикальным. Весь суд - это спор между обвинением и защитой о том, виновен или не виновен подсудимый. Но какие могут быть споры по поводу виновности нацистских главарей? Чтобы избежать безполезной траты времени, говорили они, не более ли целесообразно, избегая упреков в лицемерии, расстрелять гитлеровское правительство на основании согласованного административного акта? [166] Однако предложение о замене судебного процесса административным решением не могло удовлетворить не только Советское правительство, но и большинство подлинных и до конца принципиальных противников нацизма, придававших огромное значение именно гласному публичному процессу. Суммарная казнь на основе административного решения могла отвечать лишь цели возмездия за преступления, могла быть лишь заключительным актом войны. Но, будучи сама по себе противоправной, она нанесла бы ущерб укреплению законности и безопасности в послевоенном мире. И что самое важное, народы мира стремились к полному и окончательному разгрому фашизма, не только военному, но и морально-политическому. Этой цели отвечал только гласный судебный процесс над нацистскими главарями.

Предать главных военных преступников суду потребовало влиятельное профсоюзное объединение - АФТ [167]. С конкретным планом создания и деятельности Международного трибунала для суда над главными военными преступниками выступила и Американская рабочая партия [168]. В заявлении Американской рабочей партии предлагалось создать Международный трибунал - орган всех Объединенных Наций для суда над главными военными преступниками, ответственными за развязывание войны, над теми, кто совершил преступления против граждан нескольких стран или же против лиц без гражданства. Всех же остальных преступников, в соответствии с Московской декларацией, предлагалось судить по возможности сразу же после их ареста судами тех стран, где они совершали свои ужасающие нарушения законов. Американская рабочая партия призывала все Объединенные Нации немедленно создать соответствующие комитеты для составления списков военных преступников и сбора доказательств, а также предпринять конкретные шаги, необходимые для создания механизма наказания тех военных преступников, которые подлежат суду Международного трибунала.

Левые лейбористы Англии подчеркивали, что "это и только это будет действительно служить глубокому удовлетворению чувства справедливости народных масс во всей Европе и продемонстрирует миру действительную природу фашизма и его гангстерского руководства". Любая слабость, отмечал, например, Д. Притт, будет оценена, и справедливо, как боязнь, что полное судебное разбирательство поведает миру слишком много о предвоенных связях между фашизмом и поддерживающими его промышленниками, с одной стороны, и британскими правящими классами и их представителями международного монополистического капитала, - с другой [169].

Конференция европейских социалистических партий, проходившая в марте 1945 г. в Лондоне, приняла декларацию, в которой говорилось: "Все военные преступники, независимо от того, были они руководителями или нет, должны предстать перед судом и быть наказаны в соответствии с тяжестью преступлений, которые они совершили" [170].

Судить главарей держав оси предлагали и многие сенаторы и конгрессмены США [171]. За скорейшую подготовку суда и наказания военных преступников (по преимуществу судами стран, где были совершены преступления) выступила Американская юридическая ассоциация, создавшая специальный подкомитет по суду и наказанию военных преступников [172], а также Американская гильдия юристов, направившая в январе 1945 г. специальное послание Ф. Рузвельту и всем правительствам Объединенных Наций.

Определенный позитивный вклад в разработку проблемы суда и наказания военных преступников внесли также наиболее реально мыслящие американские и английские юристы, такие, как Ш. Глюк, А. Зак, Р. Лемкин, А. Леви (США), М. Эдельман, В. Лоеб (Англия), М. Майерсон (Канада) и др. Они выступали против реакционных юридических концепций государственного акта, неподсудности глав государств, ссылки на приказ свыше и других, в поддержку индивидуальной уголовной ответственности за совершение военных преступлений. Ш. Глюк и некоторые другие юристы западных стран наряду с советскими учеными выдвинули и обосновали идею уголовной ответственности за подготовку и развязывание агрессивной войны.

Ш. Глюк, Р. Лемкин, А. Леви и другие юристы выступали за создание международного трибунала для суда над главными военными преступниками, включая и глав государств. Р. Лемкин, в частности, подчеркивал, что "обязанность нашего поколения - предание Гитлера и его сообщников судУ. Нам необходимо принять в расчет моральную ценность этого акта и сделать ясными стандарты, в которых может существовать международное сообщество", - писал он. Р. Лемкин был одним из первых, кто предложил принять договор о запрещении геноцида [174]. Весьма плодотворной оказалась и разработанная им теория об ответственности всех членов гестапо и СС.

Об ответственности за военные преступления не только нацистских заправил, но также дипломатов и идеологов фашизма, таких, как Риббентроп, Папен, Лей, Гаусгофер и другие, писал в своей монографии Г. Крил [175]. Англичанин же В. Лоеб подчеркивал ответственность за военные преступления генерального штаба и вермахта, а также финансовых заправил, которые поддерживали фашистскую диктатуру [176].

Многие американские и английские юристы выступали с требованием включить в соглашение о перемирии с Германией пункт о выдаче военных преступников, а также цредотвратить всеми возможными средствами бегство немецких фашистов в нейтральные страны.

Итак, народы мира никогда бы не примирились с безнаказанностью преступников, которые принесли человечеству неисчислимые бедствия и горе и поставили цивилизацию на край гибели [177]. Правительства стран Объединенных Наций не могли не откликнуться на требование всей прогрессивной общественности мира сурово наказать военных преступников и в первую очередь главных военных преступников в соответствии с приговором Международного трибунала.

Правительство Советского Союза, неуклонно следуя своей линии обеспечения быстрого и справедливого суда и наказания военных преступников, включило в соглашения о перемирии с Финляндией, Румынией и Болгарией пункты, предусматривающие сотрудничество правительств этих стран с Советским главнокомандованием по задержанию лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суду над ними [178]. Одновременно оно добивалось того, чтобы нейтральные страны закрыли границы для военных преступников. Так, например, 29 июля 1943 г. Советское правительство направило правительствам Турции и Швеции ноту, содержавшую призыв не предоставлять убежища Муссолини и другим преступникам войны. Советское правительство заявило, что оно "будет рассматривать предоставление убежища, помощь или содействие таким лицам как нарушение принципов, за которые борются Объединенные Нации и которые они решили осуществить всеми средствами, имеющимися в их распоряжении" [179].

Президент Соединенных Штатов Ф. Д. Рузвельт и премьер-министр Англии У. Черчилль также предупредили нейтральные страны, что предоставление убежища главным военным преступникам и их помощникам несовместимо с принципами, за которые ведут борьбу Объединенные Нации, и выразили надежду, что ни одно нейтральное правительство не разрешит использовать свою территорию для сокрытия военных преступников [180].

Аналогичная нота была направлена ВатиканУ. Однако папа Пий XII, так же как правительства Турции, Швейцарии и Аргентины, отказался дать заверения, что Ватикан не предоставит убежища военным преступникам [181]. После крушения фашизма в Италии и позднее, после поражения нацистской Германии, многие военные преступники укрылись в Ватикане. Постепенно с подложными документами различных "благотворительных" католических организаций их отправляли в страны Южной Америки, спасая от справедливого суда [182].

Летом 1944 г., ввиду приближающегося краха фашистского блока, союзники возобновили усилия с целью добиться заверений правительств нейтральных стран не только об отказе от предоставления убежища, но и об аресте и выдаче лиц, обвиняемых в совершении военных преступлений и проникших в страну нелегально. Послам в нейтральных странах было поручено сообщить правительствам, при которых они аккредитованы, что отношения с их странами будут на многие годы испорчены, если они откроют свои границы нацистским лидерам или их приспешникам [183]. Потребовалась целая серия демаршей, представлений, бесед с главами правительств нейтральных стран, прежде чем были получены необходимые заверения.

В частности, Салазар во время беседы с посланником США пытался уклониться от прямого ответа на ноту американского правительства. У посланника сложилось впечатление, что Салазар "склонен закрыть двери перед теми ненормальными вражескими лицами, которые будут стучаться в дверь, но что он будет укрывать тех, кто сможет проникнуть зайцем или влезть через окно" [184].

Однако под давлением общественного мнения всего мира и в результате все нарастающих побед антигитлеровской коалиции правительства большинства нейтральных стран вынуждены были согласиться закрыть границы для военных преступников. 5 сентября 1944 г. шведский министр юстиции заявил, что Швеция будет отказывать военным преступникам в праве убежища и что министерство юстиции в настоящее время занято проблемой технической процедуры для урегулирования подобных дел [185]. В соответствии с этим шведские власти арестовали бывшего начальника финской государственной полиции, бежавшего в Швецию.

29 сентября 1944 г. аргентинский посол в Лондоне также заявил, что его страна не станет предоставлять убежища военным преступникам [186]. Глава правительства Испании в сентябре 1944 г. ответил, что он не намерен делать каких-либо заявлений по этому поводУ. Однако позднее Франко был вынужден сообщить, что правительство Испании не собирается предоставлять убежище военным преступникам [187]. Аналогичные заверения были получены от правительств Швейцарии, Португалии и Турции.

Решение о непредоставлении убежища и выдаче военных преступников было принято также Межамериканской конференцией по проблемам войны и мира 6 марта 1945 г.[188].

Таким образом, союзным правительствам удалось заблаговременно обеспечить относительно благоприятные условия для задержания военных преступников. К этому времени была полностью согласована процедура наказания тех военных преступников, чьи злодеяния были совершены в какой-либо определенной стране, - в соответствии с Московской декларацией они должны были направляться в эти страны для суда над ними.

Однако в конце 1944 г. все еще оставался открытым вопрос о способе и процедуре наказания главарей гитлеровской клики.

Межсоюзнические переговоры о создании Международного военного трибунала (конец 1944 - начало 1945 г.)

В 1944 г. в результате стремительного натиска советских войск территория первого социалистического государства была освобождена от немецких захватчиков. Советская Армия вышла на государственную границу СССР и вступила на территорию Румынии, Польши, Венгрии, Чехословакии и других стран, неся народам Европы освобождение от фашистского ига. Летом 1944 г. союзнические армии высадились в Нормандии и начали методически отжимать гитлеровцев к германской границе. Момент вторжения на территорию "третьего райха" был уже близок, и союзные правительства стремились как можно быстрее выработать согласованную линию относительно оккупации Германии и ее ближайшего будущего. И хотя отдельные элементы подхода к решению германской проблемы разрабатывались на протяжении почти всех военных лет, даже среди различных правительственных ведомств США и Англии не было единства взглядов по этому вопросУ. Еще в 1942-1943 гг. в правительственных кругах США возникла концепция раздробления Германии на несколько частей, ее децентрализации и дезиндустриализации на неопределенно долгий срок и установления экономической и политической зависимости отдельных германских государств в первую очередь от США. Англия же стремилась вывести из строя Германию как своего конкурента, включить разрозненные части Германии в федерации и блоки, которые были бы подчинены ее влиянию и противостояли бы, с одной стороны, СССР, а с другой, - Соединенным Штатам Америки. Вместе с тем влиятельные силы в правящих кругах США и Англии, опасаясь усиления СССР, все более ориентировались на сохранение основ германского милитаризма и империализма.

Ф. Рузвельт летом 1944 г. писал в письме королеве Нидерландов Вильгельмине:

"Как у нас, так и в Англии имеются две школы мысли - те, кто хотел бы быть альтруистами по отношению к немцам, надеясь любовью и добротой вновь сделать их христианами, и те, кто придерживается значительно более «жесткого» курса. Я со всей решительностью принадлежу к последней школе, и хотя я не кровожадный человек, я хотел бы, чтобы на этот раз, наконец, они проиграли войну безусловно" [189].

В мае 1944 г. специальный комитет госдепартамента под председательством Э. Стеттиниуса высказался за федерализацию Германии в будущем, за ограничение функций и полномочий центрального правительства, но отверг идею раздробления Германии. Решительно против раздробления Германии высказался также военный министр США Г. Стимсон. По-разному решался и вопрос о наказании военных преступников. Госдепартамент, отстаивавший наиболее мягкие условия оккупации Германии, занял довольно негативную позицию в вопросе о наказании военных преступников. В меморандуме комитета по послевоенной программе госдепартамента от 5 августа 1944 г., в числе прочего говорилось:

"Можно сказать в критику советского подхода, что победителям не будет гарантирована необходимая юридическая основа для таких мер, как наказание военных преступников, устранение нацистской диктатуры, реорганизация германской экономики и т.д., которые перечислены среди целей этой страны. Кроме того, политические последствия увеличения числа суровых условий капитуляции, вероятно, шаг за шагом сыграют на руку националистическим агитаторам против мирного урегулирования, как это случилось после прошлой войны" [190].

Вместе с тем в меморандуме не отвергалась полностью идея наказания военных преступников и говорилось, что оно само по себе приведет к исключению из жизни общества "определенного числа видных нацистов".

Ф. Рузвельт отверг тезис госдепартамента, что германский народ в целом не несет никакой ответственности за войну и преступления фашизма, и считал необходимым внести в каждый немецкий дом ощущение коллективной виновности всех немцев за действия Германии при нацизме. Он поддержал планг разработанный в министерстве финансов и изложенный наиболее полно в меморандуме Г. Моргентау от 5 сентября 1944 г. План Моргентау предусматривал расчленение Германии, ликвидацию ее государственной самостоятельности, полное уничтожение промышленного потенциала и превращение в "страну полей". Весьма подробно в плане был разработан вопрос о наказании военных преступников.

В приложении к меморандуму Г. Моргентау от 5 сентября, специально посвященном вопросу наказания военных преступников, излагалась предполагаемая процедура преследования как главных преступников, так и рядовых. В нем рекомендовалось составить как можно скорее список главных военных преступников войны, очевидная виновность которых повсеместно признана, и передать его соответствующим военным властям. Лица, внесенные в список, должны были быть разысканы, опознаны (опознание подтверждалось бы офицером в чине генерала) и затем расстреляны солдатами Объединенных Наций. Для суда над прочими лицами, совершившими преступления против человечества и не затребованными для выдачи какою-либо из стран Объединенных Наций, предлагалось создать военные комиссии. В эти комиссии предполагалось включить и представителей освобожденных стран Европы. Указывалось, что, если обвиняемый совершил преступление, вызвавшее смерть какого-либо человека, он должен быть приговорен к смертной казни. Лишь в исключительных случаях, если комиссия установит наличие смягчающих вину обстоятельств, мог быть вынесен менее суровый приговор [191].

С критикой меморандума Моргентау выступил на встрече Ф. Рузвельта с комитетом по Германии 9 сентября 1944 г. военный министр Г. Стимсон. Он высказался против многих рекомендаций, содержащихся в плане министра финансов, в том числе против раздела Германии, интернационализации Рура, дезиндустриализации страны.

"Другой фундаментальный вопрос, по которому, как я чувствую, мы расходимся, - заявил он, - это вопрос о суде и наказании тех немцев, которые несут основную ответственность за все преступления и опустошения... Всякое наказание этих людей в соответствии со всеми достижениями цивилизации окажет большое воздействие на будущие поколения. Кроме того, этот метод (метод публичного судебного процесса. - Н.Л.) послужит целям составления отчета о нацистской системе терроризма, об усилиях союзников уничтожить эту систему и предотвратить ее повторение в будущем. Я склонен думать, что, по крайней мере применительно к ведущим нацистским государственным деятелям, мы должны принять участие в создании международного трибунала для суда над ними" [192].

Однако на данной стадии Ф. Рузвельт поддержал предложения Моргентау как относительно судьбы Германии в целом, так и по вопросу о главных военных преступниках.

Приблизительно в это же время в ходе подготовки к встрече Ф. Рузвельта с У. Черчиллем в Квебеке был разработан один из наиболее развернутых и важных английских документов по вопросу наказания главных военных преступников - меморандум лорда-канцлера Англии Д. Саймона от 4 сентября 1944 г. Этот документ был составлен по поручению военного кабинета и одобрен последним.

В меморандуме указывалось, что в связи с приближением окончательной победы над Германией настало время обсудить хотя бы с президентом Рузвельтом вопросы, связанные с намерением союзников наказать главных военных преступников. Уповая на то, что главные военные преступники будут уничтожены самими немцами или покончат с собой, Д. Саймон все же предусматривал вариант, что часть из них попадет в руки союзников живыми. И применительно к этому случаю он категорически заявил, что

"метод судебного процесса, обвинения и юридического приговора совершенно неподходящ для ведущих и наиболее злонамеренных лидеров, таких, как Гитлер, Гиммлер, Геринг, Геббельс и Риббентроп. Помимо огромных трудностей, связанных с созданием суда, формулированием обвинения и сбором доказательств, вопрос об их судьбе - политический, а не юридический".

В то же время лорд-канцлер Англии понимал, что если ведущие и наиболее злостные преступники будут оставлены без наказания, в то время как рядовые преступники, действовавшие По их приказам, понесут заслуженную кару, это вызовет справедливое осуждение всего мира. Опасаясь, что любое новое заявление о решимости союзников наказать фашистских лидеров может привести к новым репрессиям по отношению к военнопленным - гражданам союзных стран, Д. Саймон рекомендовал лишь открыть конфиденциальные консультации по данному вопросу "с некоторыми из союзников" Англии. Отмечая, что подготовленный министром иностранных дел А. Иденом список военных преступников, которых предполагается наказать без суда, был раскритикован в некоторых кругах за неполноту, Д. Саймон заявил, что "этот метод будет единственным заслуживающим одобрения и оправданным в деле с небольшой группой лидеров, о которых известно, что они несут ответственность за руководство войной, и которые имели полномочия ставки отдавать распоряжения, утверждать или потворствовать чудовищным злодеяниям, которые были совершены" [193].

Итак, в ходе .подготовки к конференции в Квебеке почти одновременно в правительственных кругах США и Англии родились два документа, решительно отвергавшие идею проведения международного судебного процесса над главными военными преступниками и предлагавшие казнь нескольких нацистских лидеров на основе административного решения союзников.

Вопрос рассматривался президентом США и премьер-министром Великобритании на заседании II Квебекской конференции 15 сентября 1944 г. При этом было решено направить главе Советского правительства предложения лорда-канцлера Саймона, как выражающие точку зрения правительств США и Англии [194]. В соответствии с этим решением У. Черчилль составил проект телеграммы И.В. Сталину, в котором излагались основные принципы меморандума Саймона и содержались некоторые комментарии к ним. Английский премьер-министр писал:

"Не находите ли Вы, что следовало бы подготовить список, включающий, скажем, 50 или 100 лиц, чья ответственность за руководство или санкционирование всех преступлений и зверств установлена самим фактом их высоких официальных постов? Этот список не был бы, конечно, окончательным. Новые имена могли бы добавляться в любое время" [195].

У. Черчилль предлагал на выбор два варианта - решать совместно судьбу каждого из нацистских лидеров, как только они будут попадать в руки союзников, или заранее составить список таких лиц, которых любой офицер в ранге генерала после установления их личности распорядится расстрелять в течение часа, не докладывая командованию. Мотивировалось преимущество этого метода следующим: как только список главных военных преступников будет опубликован, массы германского народа поймут, что между ними и их руководителями союзники видят большое различие, что в свою очередь приведет к подрыву авторитета и влияния руководства, восстановит немецкий народ против них и таким образом поможет разгрому Германии [196]. Однако надеяться на такой ход событий было трудно. Скорее всего, главы союзных с СССР правительств опасались выступлений нацистских лидеров на суде по вопросам, связанным с предвоенной политикой западных держав и напоминающим о поддержке Гитлера империалистическими кругами этих стран.

Этот текст телеграммы не был отправлен адресату, поскольку У. Черчилль и А. Иден в октябре 1944 г. отправились в Москву с целью добиться санкционирования Квебекского соглашения Советским Союзом. Во время этого визита впервые Советскому правительству был предложен англо-американский план расчленения Германии, одобренный в Квебеке. Однако ни в Москве, ни на каких-либо других международных совещаниях англо-американской дипломатии не удалось навязать свои планы Советскому Союзу. Окончилась провалом также попытка английского премьер-министра заручиться согласием Советского правительства с предложениями, изложенными в меморандуме Саймона от 4 сентября 1944 г. и одобренными Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем. Глава Советского правительства в беседе с Черчиллем подчеркнул, что наказание главных военных преступников должно быть осуществлено в соответствии с решением суда [197].

"Встретившись с такой точкой зрения по данному вопросу, - писал У. Черчилль Ф. Рузвельту, - я не стал настаивать на меморандуме, который я вручил Вам и который Вы обсудили с госдепартаментом. Будьте добры считать этот вопрос снятым с повестки дня".

В ответном послании Ф. Рузвельт заметил, что его очень заинтересовало отношение главы Советского правительства к вопросу о военных преступниках и что эту тему следует обсудить на предстоящей конференции глав трех правительств [198].

На конференции в Крыму Черчилль продолжал отстаивать точку зрения английского правительства, предпочитающего казнь на основе административного решения. Однако глава Советского правительства вновь указал, что главные военные преступники должны предстать перед судом. Более неопределенную позицию занял президент США, который, согласившись судить гитлеровских главарей, в то же время заявил, что процедура суда "не должна быть слишком юридической" и "при всяких условиях на суд не должны быть допущены корреспонденты и фотографы" [199] Именно Ф. Рузвельт предложил отложить рассмотрение вопроса и передать его на изучение министрам иностранных дел, что и было сделано. В принятых в Крыму решениях были сформулированы три составные части единой политики союзников по отношению к Германии - демилитаризация, денацификация и демократизация Германии, - которые полностью отвечали интересам как всего человечества, так и самого германского народа. И неотъемлемым элементом этой политики было решение "подвергнуть всех преступников войны справедливому и быстрому наказанию" [200].

Итак, вплоть до конца 1944 г. Советское правительство было единственным правительством, которое последовательно защищало идею проведения международного судебного процесса над главными военными преступниками. Оно понимало, что гласный процесс будет служить целям не только справедливого возмездия за совершенные преступления, не только устрашающим примером для будущих агрессоров и военных преступников. С помощью такого процесса была бы восстановлена, наконец, справедливость и законность в мире и, что самое важное, нанесен такой морально-политический удар по фашизму, который довершил бы военный разгром гитлеризма и воздвиг непреодолимую преграду его восстановлению в будущем.

Твердая позиция Советского Союза, поддержка широкими кругами мировой общественности идеи проведения процесса над главными немецкими военными преступниками оказали влияние на дальновидных политиков западных стран.

В официальных кругах США идея международного процесса получила первоначально признание и поддержку в военном министерстве, где была создана специальная группа военных юристов для детального изучения данного вопроса. После месяца работы, в октябре 1944 г., группа представила военному министру Г. Стимсону доклад, в котором рекомендовалось, кроме местных трибуналов для наказания военных преступников, создать и международные или смешанные трибуналы для суда над теми, чьи преступления выходят за рамки одной страны. Один из членов этой группы, полковник М. Бернайс, выдвинул теорию заговора, в соответствии с которой нацистские лидеры должны обвиняться в установлении тоталитарного контроля и заговоре в целях подготовки войны, в использовании преступных методов ведения войны. Следует отметить, что в несколько измененном виде эта теория нашла свое отражение в уставе Международноготрибунала и стала концептуальной основой обвинительного заключения.

В ноябре 1944 г. Г. Стимсон сообщил об этом докладе и, в частности, о теории заговора Ф. Д. Рузвельту, который проявил некоторый интерес к проблеме создания международного трибунала, но от окончательного решения вопроса воздержался. Тем временем военный департамент продолжал разработку этой проблемы и к январю 1945 г. представил свои рекомендации. В январе же состоялась встреча Г. Стимсона с видным юристом, входившим в "мозговой трест" (кружок доверенных советников Ф. Рузвельта), судьей С. Розенманом, которому президент поручил изучить этот вопрос. На ней присутствовали также генеральный прокурор США Ф. Биддл, Д.Р. Дэвис и др.

"Я был рад обнаружить, - писал в своем дневнике Г. Стимсон, - что, во-первых, они также предпочитают относительно главных нацистских преступников Законные действия политическому решению, и, во-вторых, что... они пришли к тем же выводам, которых я придерживался с самого начала [201], что целесообразно организовать большой процесс, в котором мы могли бы доказать наличие общего нацистского заговора в целях установления тоталитарного режима и ведения агрессивной войны в нарушение всех законов и обычаев войны" [202].

Именно в таком плане и были составлены предложения военного департамента, которые Стимсон подписал 21 января 1945 г. За два дня до этого он вновь обсуждал вопрос с Рузвельтом, стремясь убедить президента в преимуществах процесса перед политическим решением, что было особенно важно в связи с предстоящей Ялтинской конференцией глав великих держав. В этих же целях военный министр Г. Стимсон, государственный секретарь Э. Стеттиниус и генеральный прокурор Ф. Биддл в январе 1945 г. подготовили для президента так называемый Ялтинский меморандум, который в дальнейшем лег в основу официального американского предложения [203].

Авторы меморандума предлагали провести суд над военными преступниками в два этапа - на первом этапе предать суду международного военного трибунала немецких лидеров высших рангов, как наиболее крупных представителей групп и организаций, обвиняемых в соучастии на основе преступного плана. Здесь предполагалось доказать не только виновность отдельных нацистских лидеров, но также соучастие в преступлении всех членов фашистских организаций, представителями которых были лица, подлежащие суду. Во второй стадии оккупационным судам предполагалось предать тех лиц, которые не будут отосланы, как это предусматривает Московская декларация, в соответствующие страны, и членов преступных организаций, против которых нет достаточных доказательств в совершении ими лично зверств и жестокостей.

Процесс над ведущими лидерами предлагалось осуществить с помощью международной военной комиссии или военного суда, установленных на основе исполнительного соглашения между главами государств заинтересованных Объединенных Наций или созданных декретом Контрольного Совета для Германии. В состав суда предлагалось включить семь членов, по одному от СССР, Англии, США, Франции, и трех представителей других Объединенных Наций. Указывалось, что было бы предпочтительней, чтобы в состав суда вошли военные лица, которые бы меньше внимания уделяли формальным соображениям и юридической казуистике. Рекомендовалось создать исполнительный комитет, состоящий из представителей США, СССР, Англии и Франции, при котором должны быть штабы обвинителей и следователей для собирания документов и подготовки обвинения. В меморандуме подчеркивалось, что Советский Союз "готов поддержать все практические меры со стороны союзных и дружественных правительств, чтобы предать гитлеровских главарей и их приспешников суду, и выступает за то, чтобы их судил суд специального международного трибунала в соответствии с общепринятыми нормами уголовного права" [204].

Нерешительное, но все более и более благоприятное отношение президента Рузвельта к предложенной Г. Стимсоном программе объясняется различными причинами. Ф. Рузвельт рассматривал борьбу с Германией не только как чисто военный конфликт. Он ненавидел фашизм, и поэтому символический процесс над нацистскими лидерами казался ему привлекательным. Были и чисто внутриполитические соображения, побудившие президента поддержать идею международного процесса, - опасения, что после окончания войны изоляционисты и другие противники политики правительства Рузвельта обрушатся на него с обвинениями по поводу вступления США в войну и будут оправдывать фашистские режимы. Именно поэтому Рузвельт стремился, чтобы в будущем ни у кого не осталось сомнений относительно того, кто является ответственным за войну и за бесчеловечные военные преступления [205].

Наиболее упорной в нежелании судить главных немецких военных преступников была позиция английского правительства. Выражая согласие на сотрудничество в создании смешанных военных трибуналов для суда над теми, кто по каким-либо причинам не мог быть судим национальными судами, английское правительство высказывалось категорически против суда над главными военными преступниками. 6 марта 1945 г. английский посол в Вашингтоне Э.Ф.В. Галифакс передал исполняющему обязанности государственного секретаря Дж. Грю приглашение правительства Великобритании направить в Лондон представителей для обсуждения вопроса о процедуре наказания военных преступников. "Правительство его величества считает, - говорилось в письме, - что предполагаемая дискуссия должна включать такие вопросы, как процессы над военными преступниками, предполагаемый международный уголовный суд, смешанные военные трибуналы и процедура, которую следует принять относительно, списков военных преступников, составленных Комиссией Объединенных Наций". Кроме того, указывалось, что следует рассмотреть вопрос об установлении в какой-либо форме взаимодействия с правительством Советского Союза для

а) совместного собирания и обмена информацией о военных преступниках,
б) ареста и, возможно, обмена военными преступниками, которых желательно иметь другой стороне.

В то же время, английское правительство выступило решительно против приглашения СССР и Франции на эту встречУ. Оно полагало, что с Советским правительством этот вопрос можно будет обсудить в рамках Европейской консультативной комиссии и через обычные дипломатические каналы [206].

17 марта 1945 г. исполняющий обязанности государственного секретаря Д. Ачесон обратился к Ф. Рузвельту в связи с этим предложением английского правительства. При этом Ачесон заявил: "Поскольку программа по отношению к военным преступникам как бы увязла в болоте и ввиду того, что мы заверили общественность, что у нас имеется определенный план в уме, мы должны как можно скорее предпринять шаги с целью продвинуть вопрос по правильному пути" [207]. Он предложил Ф. Рузвельту уполномочить судью С. Розенмана, личного советника президента, находящегося в то время в Европе и хорошо знающего вопрос, ознакомиться с обстановкой в Лондоне и обсудить вопрос о наказании военных преступников с английскими официальными лицами. Рузвельт одобрил это предложение, и 24 марта С. Розенман был информирован об этом решении и о том, что в переговорах следует придерживаться принципов, изложенных в Ялтинском меморандуме и одобренных президентом [208]. С. Розенман беседовал со многими английскими официальными лицами, в частности с Черчиллем и лордом-канцлером Д. Саймоном, которые решительно настаивали на том, что казнь шести-семи нацистских главарей гораздо предпочтительнее длительного процесса [209].

Так, лорд-канцлер Д. Саймон в письме к С. Розенману от 6 апреля 1945 г. писал:

"На меня произвели большое впечатление слова м-ра Стимсона, что должно быть проведено юридическое разбирательство дела перед казнью. Однако я обеспокоен перспективой длительного процесса, в ходе которого будут обсуждаться разного рода вопросы - юридические и исторические, - могущие привести к существенным противоречиям и спорам в мире, к непредвиденной реакции" [210].

Он предлагал возложить всю ответственность за решение судьбы нацистских лидеров на правительства союзников. Д. Саймон допускал даже возможность предания главных военных преступников военному трибуналу. Однако при этом вопрос должен был стоять лишь в плоскости, могут ли фашистские главари доказать что факты, предъявленные обвинением, неверны, но не должно было обсуждаться, представляют ли они преступления в соответствии с международным правом.

Комментируя это письмо, судья Розенман писал в госдепартамент:

"Дискуссия все еще продолжается по проблемам
а) главные военные преступники,
б) теория общего заговора...
Относительно семи или восьми главных нацистских руководителей лорд-канцлер полагает, что существенную поддержку Англии получит совместное политическое решение по поводу этих лидеров, возможно без какого-либо слушания дела вообще... Я чувствую, что многое может быть сказано за предложение лорда-канцлера об ином методе обращения с семью или восемью нацистскими лидерами, чем с остальными военными преступниками" [211].

В заключение переговоров 23 апреля 1945 г. А. Кадоган вручил судье Розенману памятную записку, в которой говорилось:

"Правительство его величества внимательно обсудило аргументы, которые были высказаны в пользу какой-либо из форм предварительного судебного процесса. Но правительство его величества глубоко обеспокоено также трудностями и опасностями, связанными с таким курсом, и... полагает, что казнь без суда более предпочтительна" [212].

Английское правительство выражало опасение, что проведение публичного процесса "может обратиться против союзников" и дать возможность обвиняемым "обосновать свои действия событиями прошлого" [213]. Единственное, что удалось С. Розенману в беседе с У. Черчиллем, - это договориться, что вопрос будет обсужден в ходе предстоящей Сан-Францисской конференции Объединенных Наций [214].

После смерти Франклина Рузвельта, последовавшей 12 апреля 1945 г., новый президент США, Г. Трумэн, счел целесообразным продолжить курс своего предшественника относительно наказания нацистских главарей. Выступая 16 апреля 1945 г. перед конгрессом, Г. Трумэн подтвердил решимость правительства Соединенных Штатов наказать военных преступников, даже если их придется разыскивать на краю света [215]. Вместе с тем Г. Трумэн, не в пример своему предшественнику, не только не помышлял о продолжении сотрудничества с Советским Союзом, но ставил перед внешней политикой США прямо противоположную задачу - уменьшить, а если удастся, то и искоренить советское влияние в Европе [216]. И хотя официально политика США, а также Англии, по вопросу о наказании военных преступников оставалась неизменной, постепенный переход западных союзников к "холодной войне" и создание в западных зонах Германии оплота антикоммунизма в конечном счете привели к отказу от этой политики и покровительству бывшим видным нацистам, гитлеровским генералам и промышленным магнатам.

Некоторые английские, американские и западногерманские историки извращают позицию СССР в вопросе организации суда над главными немецкими преступниками или отождествляют ее с позицией английского правительства. Так, немецкие журналисты Дж. Гейдекер и Й. Лёб писали в своей книге "Нюрнбергский процесс":

"Все участники хотели избежать спектакля международного процесса, за исключением США. Лондон, Париж, Москва считали затруднительным посадить немецких политических деятелей, солдат и промышленников на скамью подсудимых, которая бы гарантировала им право на защиту перед судом. Было сделано много шагов, которые привели к процессу, почти против желания его организаторов" [217].
"Советский Союз, - утверждают они, - также был за то, чтобы поставить нацистов к стенке и расстрелять" [218].

Однако Советское правительство не только не сделало ни одного заявления, которое можно было бы расценить как отказ от предания суду военных преступников, но, как уже было показано выше, первым выдвинуло идею проведения международного суда над гитлеровскими главарями и последовательно отстаивало ее. Военный министр США Г. Стимсон отмечал в своем дневнике, что лишь твердая поддержка СССР и Францией предложений США заставили и английское правительство согласиться на процесс [219]. В результате, на Сан-Францисской конференции (в начале мая 1945 г.) Англия в принципе дала свое согласие на проведение международного суда пад главными военными преступниками.

Итак, к моменту окончания войны с Германией вопрос о проведении процесса над главными военными преступниками оыл решен положительно. И в первую очередь, это заслуга всего советского народа, который обеспечил саму возможность проведения процесса, разгромив основные силы фашистской Германии, заслуга Советского правительства, первым поставившего вопрос о проведении процесса над главными военными преступниками и последовательно боровшегося за его практическое воплощение, заслуга мирового общественного мнения, оказавшего влияние на позицию правящих кругов Соединенных Штатов и Великобритании.

Литература

1. Документы внешней политики СССР", т. I. М.,1957, стр.11-14.

2. См. А.И. Полторак. Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы). М., 1966, стр. 88-89; В.А. Романов, Исключение войны из жизни общества. М., 1961, стр. 29,

3. Г. Димитров. Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма. Избранные произведения, т. I. М., 1957, стр. 377.

4. См. "Преступные цели - преступные средства". Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941 - 1944 гг.). М., 1963; "Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками". Сборник материалов в 7 тт. (далее - "Нюрнбергский процесс..."), т. 3. М., 1958.

5. "Нюрнбергский процесс...", т. 1. М., 1957, стр. 483, 503.

6. "Documents on American Foreign Relations", vol. III. Boston; 1941, p. 364-365.

7. W. S. Churchill. Great War Speeches. London, 1957, p. 140.

8. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1. М., 1946, стр. 34.

9. Там же, стр. 127, 164.

10. "Документы и материалы по вопросам борьбы с военными преступниками и поджигателями войны". М., 1949, стр. 93-146.

11. "Документы и материалы по вопросам борьбы с военными преступниками и поджигателями войны", стр. 115-116.

12. Там же, стр. 146.

13. "Документы и материалы по истории советско-польских отношений", т. 7. М., 1973, стр. 257.

14. "Times", 27.X 1941, р. 4; "Documents on American Foreign Relations", vol. IV, July 1941 - June 1942. Boston, 1942, p. 662. Однако союзники на этой стадии войны избегали делать более определенные заявления о наказании нацистских лидеров и других военных преступников. Так, в ноте Форин Оффис, переданной государственному секретарю США 22 октября 1941 г., наряду с предложением выпустить коллективное заявление относительно германских злодеяний, указывалось: "В то же время правительство его величества считает нежелательным на данной стадии делать в такой декларации какие-либо конкретные угрозы о применении репрессий" (USA. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers - далее: FR, 1941, vol. I, p. 445).

15. См. "Правда", 15.1 1942; "Nurnberger Prozess gestern und heute". Berlin, 1966, S. 115.

16. FR, 1941, vol. I, p. 447-449.

17. Ibid., p. 449-450.

18. "Punishment for War Crimes. The Interallied Declaration Signed at St. James Palace, London on 13th January 1942 and Relative Documents". London, 1942 (далее: "Punishment for War Crimes..."). О работе конференции см. также Т. Cyprian, J. Sawicki. Prawo Norymberskie. Bilans i perspektywy. Warszawa, 1948, str. 86-93.

19. "Punishment for War Crimes...", p. 6-7.

20. "Правда", 15.I 1942; "Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." Документы и материалы. М., 1959, стр. 463-464.

21. "Punishment for War Crimes...", p. 8-15.

22. Ibid., p. 13-14.

23. Ibid., p. 15.

24. "Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.", стр. 91.

25. "Punishment for War Crimes...", p. 20-58.

26. "Documents on American Foreign Relations", vol. V. July 1941 - June 1943. Boston, 1944, p. 176-177.

27. "Great Britain. Parliament. House of Commons. Parliamentary Debates. Official Report. Fifth Series", 1942, vol. 383, col. 97 (далее: "Parliamentary Debates. House of Commons", vol....).

28. FR, 1942, vol. Ill, p. 772.

29. Ibid., p. 774.

30. Ibid., p. 775-776.

31. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1, стр. 314-319.

32. См., например, G. Creel. War Criminals and Punishment. New York, 1944, p. 145; J.K. Pollock. Nazi War Criminals. - "Current History", vol. 6, N 31, p. 304-305; A.G.D. Levy. The Law and Procedure of War Crime Trials. - "The American Political Science Review", vol. XXXVII, № 6, p. 1054; T. Bauer. On Punishment of War Criminals. - "Soviet Russia to-day", Feb. 1945, vol. 13, № 10, p. 28-30; C. D. Pepper. Punishment of War Criminals. A Major War Aim. - "Free World", 1944, July, vol. 8, p. 72-74.

33. "Международные документы Великой Отечественной войны", вып. II (1942 г.). М., 1943, стр. 145-146.

34. FR, 1942, vol. I, p. 62-63.

35. Ibid., p. 65.

36. FR, 1942, vol. III. р. 65.

37. L. Woodward. British Foreign Policy in the Second World War, vol. II. London, 1971, p. 280.

38. FR, 1942, vol. I, p. 62-65.

39. "Международные документы Великой Отечественной войны", вып. II, стр. 145.

40. "Documents on American Foreign Relations", vol. V, p. 177-178; "Parliamentary Debates. House of Lords", vol. 124, col. 577-580.

41. FR, 1942, vol. I, p. 56-57.

42. FR, 1942, vol. I, р. 48-50.

43. Ibid., p. 51, 58-59.

44. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1, стр. 328-329. См. о переговорах между союзниками по поводу опубликования этой декларации: FR, 1942, vol. I, р. 66-71.

45. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1, стр. 474.

45-а. Там же, стр. 82.

46. Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца, т. II. М., 1958, стр. 385.

47. FR, 1943, vol. I, p. 416-417; FR. The Conferences at Washington and Quebec 1943. Washington, 1970, p. 930-31.

48. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1, стр. 359-380.

49. "Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." (далее - "Переписка..."), т. I. М., 1957, стр. 173-175; W. S. Churchill. The Second World War, vol. V. Closing the Ring. London, 1952, p. 264-265.

50. "Переписка...", т. I, стр. 395-396.

51. "Memoirs by Harry S. Truman", vol. I. Year of Decisions. New York, 1955, p. 284.

52. С. Hull The Memoirs, vol. II. New York, 1948, p. 1289.

53. "Memoirs by Harry S. Truman", vol. I, p. 284. О том, насколько слабо и тенденциозно исследован вопрос о наказании военных преступников в буржуазной историографии, свидетельствует трехтомный труд известного английского историка Л. Вудварда "Английская внешняя политика во второй мировой войне". Ошибочно указывая, что декларация о наказании военных преступников была выпущена главами трех правительств на Тегеранской конференции, Вудвард не останавливается и перед фальсификацией вопроса. Он утверждает, что "английское правительство склонялось в этот период к юридической форме процесса, в то время как русские и американцы выступали за суммарную казнь..." фашистских главарей (L. Woodward. Op.cit., vol. I. London, 1962, p. 573).

54. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1, стр. 418-419.

55. В Декларации об Италии среди важнейших мер, которые надлежало провести в жизнь наряду с демократизацией правительства, восстановлением демократических свобод, ликвидацией фашистских учреждений, освобождением политических заключенных, назывались арест и передача в руки правосудия фашистских главарей и других лиц, известных или подозреваемых в совершении военных преступлений.

56.

57. Там же, стр. 424-425.

58. «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 118-119.

58. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1, стр. 322- 326.

59. Вот как оценивает состав Чрезвычайной государственной комиссии американский конгрессмен Э. Селлер: "Россия, чтобы показать серьезность своих намерений, назначила председателем своей комиссии по военным преступлениям руководителя профсоюзов. Среди ее членов имеются известные ученые, хирург, историк, выдающийся писатель и даже женщина-летчица. Но ни одного дипломата мы не найдем в русской комиссии по наказанию военных преступников. И это чрезвычайно важно" ("USA. Congressional Record", vol. 91, pt. 819).

60. На 1-ом заседании комиссии 15 марта 1943 г. ответственным секретарем был назначен П.И. Богоявленский.

61. ЦГАОР, Ф. 7021 Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию немецко-фашистских злодеяний (далее: ЦГАОР, Ф. 7021), он. 116, ед. хр. 1а, л. 14-16.

62. Там же, л. 13. В состав этих комиссий должны были входить первый секретарь ЦК Компартии союзной республики (крайкома, обкома), председатель или заместитель председателя совнаркома (крайисполкома, облисполкома), соответствующий начальник управления НКВД и представители общественности.

63. Там же, ед. хр. 326, л. 85-89.

64. ЦГАОР, Ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 326, л. 90.

65. Там же, ед. хр. 324, л. 16; ед. хр. 326, лл. 43-47.

66. См. "Сборник сообщений Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков". М., 1946, стр. 430.

67. ЦГАОР, Ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 6, л. 2-3.

68. "Сборник сообщений Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков"; "Документы обвиняют". Сб. док., вып. 1. М., 1943; вып. 2. М., 1945. В сборнике сообщений Чрезвычайной государственной комиссии было опубликовано также сообщение Польско-советской чрезвычайной комиссий по расследованию злодеяний немцев, совершенных в г. Люблине, которая была создана в августе 1944 г. Советское правительство назначило своими представителями в этой комиссии Н.И. Гращенкова, В.И. Прозоровского и начальника отдела ЧГК по установлению злодеяний, совершенных фашистскими захватчиками, Д.И. Кудрявцева (ЦГАОР, Ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 1а, л. 22).

69. "Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории гор. Харькова и Харьковской области: в период их временной оккупации". М., 1943; "Судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории гор. Краснодара и Краснодарского края в период их временной оккупации". М., 1943.

70. FR, 1943, vol. Ill, p. 851-852.

71. Ibid., p. 850, 852; FR, 1944, vol. IV, p. 1198-1211.

72. FR, 1944, vol. IV, p. 1202.

73. С.D. Pepper. Op. cit., - "Free World", 1944, July, vol. 8, p. 73; см. также: H. Munro. Plan for the Trial of War Criminals. - "The Law Journal", 1945, Jan. 6, vol. 95, p. 5-9.

74. V. Benes. The Punishment of War Criminals. - "The Spirit of Czechoslovakia", 1945, vol. 5, N 1, p. 22.

75. V.M. Dean. Russians Take Lead in Trying War Criminals. - "Foreign Policy Bulletin", 1943, Dec. 24, vol. XXIII, N 10, p. 1-2.

76. G. Creel Op. cit., p. 152, 154.

77. Sh. Glueck. War Criminals. Their Prosecution and Punishment. New York, 1944, p. 80.

78. О переговорах, связанных с созданием комиссии, см.: FR, 1943, vol. I, p. 402-422.

79. М. Edelman. Will the War Criminals Escape. - "The New Republic", 1945, Feb. 19, vol. 112, № 8, p. 259. Лондонская международная ассамблея была создана в 1941 г. при "Союзе Лиги наций". Она не носила официального характера, хотя ее члены и были назначены союзными правительствами, находившимися в то время в Лондоне.

80. В мае 1944 г. в Чунцине была создана подкомиссия для расследования военных преступлений на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана (Т. Cyprian, 7. Sawicki. Op. cit., str. 123; "History of the United Nations War Crimes Comission and the Development of the Law of War". London, 1948, p. 129-131.

81. "Guide of the Record of the United Nations War Grimes Comission. London 1943-1948". New York, 1951, p. 1-2. Председателем комиссии был избран представитель Англии сэр С. Херст- член постоянной палаты Международного суда в Гааге, председателем комитета по фактам и доказательствам - представитель Бельгии генерал М. де Боэр, комитета по санкциям - представитель США Г. Пелл, бывший посол в Лиссабоне и Будапеште, и юридического комитета - представитель Польши С. Глазер (Т. Cyprian, J. Sawicki. Op. cit., str. 121-122).

82. FR, 1944, vol. I, p. 1274, 1282; см. также Т. Cyprian, J. Sawicki. Op. cit. str. 119.

83. FR, 1944, vol. I, p. 1321-1322, 1341.

84. Ibid., p. 1365-1366, 1370-1376; 21 августа 1944 г. Г. Пелл запросил государственного секретаря, какая процедура должна быть принята относительно главных военных преступников и какие критерии следует применять при определении лиц, подпадающих под понятие главный военный преступник. Спустя месяц К. Хэлл ответил, что в настоящее время госдепартамент не в состоянии дать ему инструкции, как провести демаркационную линию между главными преступниками и другими преступниками, но что он не считает, что это каким-либо образом влияет на собирание доказательств, касающихся преступников любой категории, или на другую работу комиссии (FR, 1944, vol. I, p. 1353-1354, 1361).

85. V.J. Jerome. What of the War Criminals. - "Political Affairs". 1945, Feb., vol. 24, N 2, p. 136-137; "Congressional Record", vol. 91, pt 1, p. 818.

86. A. H. Трайнин. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. М„ 1956, стр. 251.

87. FR, 1944, vol. I, p. 1406-1407.

88. Ibid., p. 1341, 1397-1398. Об отношении госдепартамента к работе комиссии свидетельствует запись в дневнике государственного секретаря США Э. Стеттиниуса в декабре 1944 г.: "Герберт Пелл сообщает, что он работает в Лондоне в чрезвычайно трудных условиях, с недостаточным штатом... Пелл находит затруднительным действовать, поскольку его практически не инструктируют. Он призывает к тому, чтобы определить нашу политику по отношению к военным преступникам" (FR; The Conferences at Malta and Yalta, 1945, Washington, 1955, p. 437; см. также: A.D. Morse. While Six Million Died. A Chrоnicle of American Apathy. New York, 1968, p. 375-381).

89. "New York Times", 17.11 1945, p. 8.

90. "Congressional Record", vol. 91, pt 1, p. 906, pt 4, p. 4285, pt 10, p. A-735. A-763-764, pt II, p. A-817.

91. С.А. Роmре. Agressive War - International Crime. The Hague, 1953, p. 180-183.

92. FR, 1944, vol. 1, p. 1391. Изменение позиции Соединенных Штатов в этом вопросе связано, видимо, с позицией Ф. Рузвельта, который считал целесообразным выдвинуть обвинение в ведении агрессивных и неспровоцированных войн в нарушение.пакта Келлога. При этом имелось в виду, что объявление Германией войны Соединенным Штатам не было нарушением каких-либо договоров или соглашений, но тем не менее было.агрессией со стороны "третьего райха" (см. письмо Рузвельта.государственному секретарю Стеттиниусу от 3 января 1945 г.. - .FR. The Conferences at Malta and Yalta, p. 401).

93. V.J. Jerome. Op. cit. - "Political Affairs", 1945, Feb., vol. 24, N 2, p. 134.

94. "Война и рабочий класс", 1944, № 19, стр. 16-17.

95. А. Н. Трайнин. Указ. соч., стр. 251.

96. М. Edelman. Op. cit. - "The New Republic", 1945, Feb. 19, vol. 112, p. 260. Позднее, перед самым окончанием войны, комиссия решила все же включить руководителей гитлеровского правительства, СС и гестапо в список военных преступников. Однако от разработки процедуры наказания главных военных преступников комиссия уклонилась (Т. Cyprian, J. Sawicki. Op. cit., str. 126; В. Eur. Norimbersky Soud. Praha, 1946, str. 12).

97. "New York Times", 1.II 1945, p. 4.

98. "New York Times", 5.X 1945, p. 5.

99. V.J. Jerome. Op. cit. - "Political Affairs", 1945, Feb., vol. 24, № 2, p. 133-136.

100. "Congressional Record", vol. 91, pt 10, p. A-932.

101. "Congressional Record", vol. 91, pt 1, p. 818-819, pt 4, p. 4285.

102. D.N. Pritt. War Criminals - "Labour Monthly", 1944, vol. 26, №11, p. 333-334.

103. См. Ялтинский меморандум, подготовленный для Ф. Рузвельта военным министром Г. Стимсоном, государственным секретарем Э. Стеттиниусом и генеральным прокурором Ф. Биддлом от 22 января 1945 г. ("Report of Robert H. Jackson United States Representative to the International Conference on Military Trials, London 1945", Department of State, Publication 3080. Washington, 1949, p. 4, 8 - далее: "Report of R. H. Jackson...").

104. "Правда", 9, 11. II 1945.

105. "Общее собрание Академии наук СССР 25-30 сентября 1943 г." М. - Л., 1944, стр. 209.

106. ЦГАОР, Ф. 7021. Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, оп. 116, ед. хр. 337, л. 1-84.

107 Там же, л. 20.

108. ЦГАОР, Ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 337, л. 32.

109. В соответствии с §7 Германского уголовно-процессуального кодекса "дело подсудно тому суду, в районе которого совершено наказуемое деяние". По разъяснению же Имперского суда от 14 июня 1894 г. "заграничное подстрекательство к преступлению внутри государства должно считаться совершенным внутри государства" (С. Lowe. Die Strafprozessordnung fur das Deutsche Reich. Berlin, 1925, S. 66).

110. См., например, статьи А.Н. Трайнина в "New Masses" (1944, Sept. 5, vol. 52, N 11, p. 3-6; N 12, p. 10-12) и в "Central European Observer" (London, 1943, Sept., vol. 20, p. 281-282).

111 Так, например, западногерманский адвокат Волл указывал, что именно работа Трайнина "Уголовная ответственность гитлеровцев" "неожиданно оказала большое влияние в Лондоне, когда вырабатывался устав Нюрнбергского трибунала" (цит. по: А.И. Полторак. Нюрнбергский эпилог. М., 1969, стр. 157). Подобные высказывания можно встретить и у американских юристов ("American Journal of International Law", 1947, vol. 41, № 1, p. 29).

112. "Известия", 6, 10.11 1945.

113. "Международные документы периода Великой Отечественной войны", вып. III (1943 г.), ч. 1. М., 1944, стр. 215.

114. V. Benes. Op. cit. - "The Spirit of Czechoslovakia", 1945, vol. 5, №1, p. 22-23.

115. Т.J. World. Urges Action to Insure Punishment of War Criminals. - "News of Norway", 1944, Jan. 28, vol. 4, p. 5-8.

116. "F. D. R. His Personal Letters", vol. II, 1928-1945. New York, 1950, p. 1535-1536.

117. "New York Times", 7.XII 1944, p. 4.

118. M. de Bauer. No Peace for War Criminals. - "Free World", 1944, Feb., vol. VII, №2, p. 131-135.

119. Ibid., p. 188-190.

120. Комиссия была создана в октябре 1941 г. как консультативный орган при Лондонской международной ассамблее и включала в свой состав многих видных юристов стран Объединенных Наций, таких, как В. Бенеш (Чехословакия), Р. Кассин (Франция), У. Р. Бишоп (Англия), М. де Моор (Голландия), М. де-Боэр (Бельгия), Ш. Глюк (США) и др. Ее не следует путать с Комиссией Объединенных Наций по военным преступлениям, о которой говорилось выше.

121. "Free World", 1944, Feb., vol. VII, N 2, p. 185-187.

122. "Советско-чехословацкие отношения во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." Документы и материалы. М., 1960, стр. 45.

123. "Declaration on the Punishment of War Criminals in Czechoslovakia (Feb. 1943)". - "Central European Observer", 1943, March 5, vol. 20, p. 78.

124. А. Н. Трайнин. Указ. соч., стр. 244.

125. Там же, стр. 29-30, 46, 245; "Times", 20.X 1942, р. 3.

126. Л. В. Поздеева. Англо-американские отношения в годы второй мировой войны 1941 - 1945 гг. М., 1969, стр. 30. Опираясь на эти силы, гитлеровское руководство попыталось обещаниями прекратить отдельные виды преступлений, в том числе против еврейского населения, достигнуть сепаратного мира с западными державами. В частности, такое предложение было сделано "специалистом" по вопросам, связанным с Англией, Гессе в ходе переговоров с деятелями международного сионистского движения Шторхом и Олесеном в Швеции (см. В.Л. Исраэлян. Антигитлеровская коалиция. 1941-1945. М. 1964, стр. 532).

127. V.J. Jerome. Op. cit. - "Political Affairs", 1945, Feb., vol. 24, № 2, p. 136-137.

128. "Nollum crimen sine lege" - "Нет преступления без закона".

129. "Ex post facto" - издание закона после совершения преступления.

130. "War Crimes. Moral, Political and Legal Problems". - "Round Table. A Quarterly Review of the Political of the British Commonwealth", 1944, March, N 134, p. 121-129.

131. M.M. Шейнман. Ватикан во второй мировой войне. М., 1951, стр. 320.

132. G. Creel. Op. cit., p. 152, 159.

133. См., например, С.A. Anderson. Utility of Proposed Trial and Punishment of Enemy Leaders. - "The American Political Science Review", 1943, Dec, vol. XXXVII, №6, p. 1099; 7. K. Pollok. Op. cit. - "Current History", 1944, March, vol. 6, N 31, p. 304-310; G. Young. War Criminals. - "Contemporary Review", 1942, Aug., p. 77.

134. С.С. Hyde. Punishment of War Criminals. - "American Society of International Law, Proceedings", 1943, p. 39-46; С Cagleton. Punishment of War Criminals by the United Nations. - "American Journal of International. Law", 1943, July, vol. 37, p. 495-499.

135. И. Г. Эренбург. Справедливость. - "Война и рабочий класс", 1944, № 12, стр. 8; он же. Война, стр. 129-130.

136. Результаты опроса американской общественности, проведенного Институтом Гэллопа, свидетельствуют, что 95% опрошенных высказались за то, что Гитлер должен быть наказан; в том числе 51% высказался за смертную казнь для нацистского фюрера. Лишь 2% опрошенных ответили, что те, кто действовал в соответствии с приказом начальника, должны быть освобождены от какого-либо наказания ("Washington Post", 27.IV 1945, p. 12).

137. "Congressional Record", vol. 89, pt 2, p. 1723.

138. "Daily Worker" (London), 18.XII 1942.

139. "Международные документы периода Великой Отечественной войны", вып. III, ч. 1, стр. 232.

140. "Documents on American Foreign Relations 1942-1943", vol. V.1 Washington, 1944, p. 180-182.

141. "CIO News", 27.XI 1944, p. 15.

142. "Congressional Record", vol. 91, pt 10, p. A-76; Sh. Glueck. Op. cit, p. 192; "New York Times", 12.VIII 1944, p. 13; 2.XII 1944, p. 8.

143. FR, 1942, vol. 1, p. 55.

144. "The Labour Party. Report of the 43d Annual Conference held in the Central Hall, Westminster, Dec. 11 to Dec. 15, 1944. London, 1945, p. 4-6, 111; А. Хатт. Английское профсоюзное движение (Краткая история). М., 1954, стр. 175.

145. "New York Times", 17.II 1945, p. 8; "Congressional Record", vol 91, pt 10, p. A-932.

146. V.J. Jerome. Op. cit. - "Political Affairs", 1945, Feb., vol. 24, №2, p. 133, 142.

147. Ibid., p. 136-143.

148. "Unita", 22.III 1945; "New York Times", 23.III 1945, p. 2.

149. "СIO News", 1943, vol. VI, N 1, Jan. 4, p. 3; см. также: Н. Wallace. The Century of the Common Man. New York, 1943, p. 45.

150. C.D. Pepper. Op. cit. - "Free World", 1944, July, vol. 8, p. 72-74.

151. "New York Times", 16.111 1945, p. 5; "Congressional Record",.vol. 91, pt 1, p. 906; pt 4, p. 4285-4288, pt 10, p. A-76, A-735, A-763-764, A-817.

152. "Congressional Record", vol. 91, pt 10, p. A-736.

153. Ibid., pt 1, p. 817-819; pt 3, p. 3684-3687; pt 4, p. 4285-4287; "New York Times", 23.III 1945, p. 10.

154. См. об этих переговорах стр. 78-80.

155. FR, 1945, vol. HI, p. 1156-1158.

156. "Parliamentary Debates, House of Lords", vol. 135, col. 671-672.

157. "New York Herald Tribune", 3.III 1945.

158. Sh. Glueck. Op. cit., p. 10.

159. F. Maugham. UNO and War Crimes. London, 1951, p. 113.

160. "Parliamentary Debates, House of Commons", vol. 409, col. 1340.

161. "Parliamentary Debates, House of Lords", vol. 135, col. 652-658.

162. "Parliamentary Debates, House of Lords", vol. 135, col. 660-666, 672-673.

163. Ibid., col. 680-691.

164. F.R. The Conference at Quebec 1944. Washington, 1972, p. 105-108; H.L. Stimson, M.G. Bundy. On Active Service in Peace and War. New York, 1948, p. 584; "New York Times", 26.11 1948, p. 25; A.T. Mason. Harlan Fiske Stone: Pillar of the Law. New York, 1956, p. 715.

165. См. И.Г. Эренбург. Люди, годы, жизнь, кн. 5. М., 1966, стр. 86.

166. Против суда как никому не нужной затяжки дела высказался известный английский дипломат лорд Ванситтарт: "Нельзя представить себе ничего более смешного, чем суд над главными военными преступниками - это огромное пушечное ядро, выпускаемое громоздким механизмом", - писал он ("New York Times", 28.111 1945, p. 3). О том, что организаторам убийств в газовых камерах и концлагерях не следует предоставлять привилегии суда и презумпции невиновности, писал и бывший помощник генерального прокурора США И. Уоррен ("New,York Times", 7.II 1945, p. 8).

167. "New York Times", 20. IV 1945.

168. "Congressional Record", vol. 91, pt 10, p. A-932.

169. D.N. Pritt. Op. cit. - "Labour Mothly", 1944, vol. 26, № 11, p. 332.

170. "The Labour Party. Report of the 44th Annual Conference held in the Empress Ballroom Winter Gardens, Blackpool, May 21 to May 25 1945". London, 1945, p. 165.

171. С.D. Pepper. Op. cit. - "Free World", 1944, July, vol. VII, p. 72-74; "New York Times", 16.III 1945, p. 5; "New York Times", 27. Ill 1945, p. 10; "Congressional Record", vol. 91, pt 4, p. 4285.

172. "American Journal of International Law", 1943, October, vol. 37, № 4, p. 663-666.

173. "Социалистическая законность", 1945, № 1-2, стр. 17.

174. R. Lemkin. The Legal Case against Hitler. - "Nations", 1945, Feb. 24, vol. 160, № 8, p. 205-207; "Nations", 1945, March 10, p. 268-270; idem. Axis Rule in Occupied Europe. Washington, 1944, p 22-24.

175. G. Creel. Op. cit., p. 90-93.

176. W. Loeb. Punishment of War Criminals. - "Free Europe", 1942, Nov. 20, p. 42.

177. Американский историк, автор монографии, в которой исследуется отношение американского народа к Нюрнбергскому процессу, У. Босх писал: "Лидеры администрации, сознательно или бессознательно, были вынуждены действовать в рамках возможностей, которые обеспечивались американской общественностью и были приемлемы для нее. Это образец реакции американского народа в целях создания прочных барьеров, которые ограничивали альтернативы для государственных деятелей. Когда американский народ был выведен на дорогу к Нюрнбергу, он не был одурачен, обманут или предан... Эта дорога была, безусловно, его собственным выбором" (W. Bosch. Judgment on Nuremberg. American Attitudes toward the Major German War-crime Trials. Chapel Hill, 1970, p. 116).

178. "Внешняя политика Советскою Союза в период Отечественной войны", т. 2. М., 1946, стр. 209, 218, 288.

179. "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны", т. 1, стр. 400-401.

180. FR, 1943, vol. I, p. 460-468.

181. С. Hull. Op. cit., p. 1361-1362.

182. M. M. Шейнман. Указ. соч., стр. 248-249.

183. FR, 1944, vol. I, p. 1411-1412.

184. FR, 1944, vol. I, p. 1413-1414.

185. Ibid., p. 1414-1415. Принимая это решение, правительство Швеции учитывало и требование общественных организаций страны не предоставлять убежища военным преступникам. В частности, Национальный союз металлистов Швеции призвал правительство заявить, что право убежища не будет предоставляться военным преступникам ("New York Times", 23.VIII 1944, p. 6).

186. FR, 1944, vol. I, p. 1433.

187. H. Munro. Op. cit. - "Law Journal", 1945, Jan. 6, vol. 95, p. 7.

188. В конференции приняли участие делегации 20 американских государств, возглавляемых министрами иностранных дел этих стран. Одной из первых была принята резолюция "Военные преступники", в которой рекомендовалось, чтобы "правительства американских республик не предоставляли убежища лицам, виновным или ответственным за совершение военных преступлений", и чтобы эти правительства "по требованию какой-либо из Объединенных Наций... выдали лиц, обвиняемых в таких преступлениях, Объединенной Нации, сделавшей запрос, или соответствующему органу Объединенных Наций, который может быть создан для суда и наказания таких преступников" ("Interamerican Conference on Problems of War and Peace. Mexico City, Feb. 21. March 8, 1945". Report submitted to the Governing Board of the Pan-American Union by Director-General. Washington, 1945, p. 27-28).

189. "F.D.R. His Personal Letters", vol..II, 1928-1945, p. 1535.

190. FR, The Conference at Quebec 1944, p. 62.

191. FR, The Conference at Quebec 1944, p. 105-108.

192. Ibid., p. 124-125.

193. FR, The Conference at Quebec 1944, p. 91-93.

194. FR, The Conference at Quebec 1944, p. 467.

195. Ibid., p. 489.

196. Ibid., p. 490.

197. См. письмо У. Черчилля к Ф. Рузвельту от 22 октября 1944 г. - W. Churchill. The Second World War, vol. VI. Triumph and Tragedy. London, 1954, p. 210.

198. YB., The Conferences at Malta and Yalta, 1945, p. 400.

199. "Тегеран. Ялта. Потсдам". Сб. док. М., 1970, стр. 175-176.

200. «Тегеран. Ялта. Потсдам», стр. 186-187.

201. Как отмечает биограф Г. Стимсона Мак-Банди, здесь Стимсон не совсем точен - первоначально он отнесся весьма скептически к идее организации над военными преступниками процесса по обвинению в ведении агрессивной войны, когда это ему было предложено юристом У. Чэнлером, и лишь позднее стал сторон ником этого принципа (Н.L. Stimson, M.G. Bundy. Op. cit., p. 587).

202. Ibid., p. 586-587.

203. "Report of R. H. Jackson...", p. 3-9.

204. Ibid., p. 8.

205. S. Rosenman. Working with Roosevelt. New York, 1952, p. 518-519.

206. FR, 1945, vol. Ill, p. 1152-1155.

207. Ibid., p. 1156.

208. Ibidem.

209. S. Rosenman. Op. cit., p. 542-545.

210. FR, 1945, vol. III, p. 1161.

211. Ibid., p. 1158.

212. "Report of R.H. Jackson...", p. 18. См. также: А. Роmpe. Op. cit, p. 89.

213. "Report of R. H. Jackson...", p. 19.

214. S. Rosenman. Op. cit. p. 545.

215. "Harry S. Truman. Public Papers of the President of the United States April 12 to. December 31, 1945". Washington, 1961, vol. I, p. 1.

216. Cм. G. Alperovitz. Atomic Diplomacy: Hirosima and Potsdam. The Use of the Atomic Bomb and the American Confrontation with Soviet Power. New York, 1965, p. 13.

217. J. Heydecker, J. Leeb. The Nuremberg Trial. A. History of Nazi Germany as Revealed through the Testimony at Nuremberg, New York, 1962, p. 75.

218. Ibid., p. 79.

219. H.L. Stimson, M.G. Bundy. Op. cit., p. 587.