VIVOS VOCO: В.Л. Макаров, "ЭКОНОМИКА ЗНАНИЙ: УРОКИ ДЛЯ РОССИИ"

НАУЧНАЯ СЕССИЯ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ РАН (19 XII 2002)

Тот, кто получает идею от меня, пользуется ею, не обедняя меня. подобно тому, как получивший свет от моей лампы не погружает меня во тьму.

Томас Джефферсон

Термин "экономика знаний" был введен в научный оборот австроамериканским ученым Фрицем Махлупом (1962) в применении к одному из секторов экономики. Сейчас этот термин, наряду с термином "экономика, базирующаяся на знаниях", используется для определения типа экономики, в которой знания играют решающую роль, а производство знаний является источником роста. Широко применяемые понятия "инновационная экономика", "высокотехнологическая цивилизация", "общество знаний", "информационное общество" близки понятию "экономика знаний".

В настоящее время инвестиции в знания растут быстрее, чем инвестиции в основные фонды: в странах - членах Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) в 90-е годы - в среднем на 3.4% в год против 2.2%. Из всего объема знаний, измеренных в физических единицах, которым располагает человечество, 90% получено за последние 30 лет, так же, как 90% из общего числа ученых и инженеров, подготовленных за всю историю цивилизации, - наши современники. Это наиболее явные признаки перехода от экономики, базирующейся на использовании природных ресурсов, к экономике, основанной на знаниях.

Однако вопрос о том, является ли экономика знаний новой эрой общественного развития, пришедшей на смену аграрной и индустриальной эпохам, остается дискуссионным. Ряд экспертов считает, что экономика знаний существенно отличается от экономики индустриального типа, когда накопление богатства было связано с материальными активами. По мнению других, это всего лишь следующая фаза индустриальной эпохи, благосостояние по-прежнему определяется производственными процессами, а нематериальные активы повышают конкурентоспособность, не более.

Так или иначе, знания - вещь нешуточная, они переворачивают экономическую картину мира. Вот несколько примеров. Всем известна электронная игра "Тетрис". Ее придумал программист Вычислительного центра Академии наук Пажитнов, и она принесла ему лично 15 тыс. долл. Вычислительный центр, продав права на распространение игры фирме "Nimtanda". получил 4 млн долл., фирма же - свыше 1 млрд. долл. Другой пример - знаменитая фирма "Microsoft". Ее рыночная стоимость оценивается и 350-400 млрд. долл., стоимость по прибыли 50-70 млрд., a бухгалтерская стоимость всего 5 10 млрд. Россия только еще вступает в эту область, но и у нас ecть примеры высокотехнологичного бизнеса, в капитализации которого доля знаний преобладает. Рыночная стоимость российской фирмы "Paragraph International" составляет 40 млн. долл. при бухгалтерской стоимости 1 млн. долл.

ИЗМЕРЕНИЕ ЭКОНОМИКИ ЗНАНИЙ

Наука, исследующая экономику знании, пере живает период накопления информации, постепенно переходя к первичнои ее обработке. Проблема состоит в отборе и правильной систематизации огромного объема данных.

Измерение знаний - методологически очень тонкая вещь, поскольку знания - это продукт, с одной стороны, частный, который можно присваивать, а с другой - общественный, принадлежащий всем. Поэтому сложились два подхода к измерению знаний: по затратам на их производство и по рыночной стоимости проданных знаний. Затраты включают расходы на исследования и разработки, на высшее образование, на программное обеспечение. По этому показателю Россия очень существенно отстает от США и стран OECD.

Как известно, на настоящем этапе развития человеческой цивилизации в качестве интегрального показателя экономического развития чаще всего используется показатель валового внутреннего продукта (ВВП). В его основе - идея о том, что нужный продукт - это тот, который кем-то куплен. Цена, по которой продукт куплен, является истинной оценкой его полезности. Акт купли-продажи принципиален. ВВП показывает, сколько нужных обществу продуктов произведено за определенный промежуток времени.

Однако этот подход дает сбой на продуктах. которые называются общественными (публичными) благами, поскольку они потребляются бесплатно или по ценам, не соответствующим их реальной ценности для человека. Поэтому производство и потребление общественных благ отражается в ВВП (и системе национальных счетов) не по акту покупки, а по произведенным затратам, что коренным образом противоречит идее, заложенной в основу измерения результатов экономической деятельности.

Знания, по крайней мере значительная их часть, являются общественным благом. Измерение их ценности, исходя из затрат, дает искаженную картину: затраты государства на науку отнюдь не есть стоимость произведенных знаний. Значит, нужно научиться измерять спрос на знания.

Для знания как публичного блага акт признания состоит в его использовании в той или иной форме. Степень его использования может быть разной: обращение к нему, запрос; ознакомление с ним; запоминание, способность его воспроизвести и передать другому; наконец, производство нового знания на базе использованного. Акт потребления знания состоит, как минимум, в осуществлении запроса. Запрос есть проявление интереса, готовность к более детальному "потреблению".

Спрос и только спрос определяет, жить или не жить знанию дальше. Как это, быть может, ни печально, нет ни малейших сомнений в том, что огромное число идей, открытий, изобретений и других произведенных людьми знаний исчезло, по-настоящему не родившись. То же самое можно сказать и о потенциальных гениях человечества.

Эксперименты, проведенные на компьютерной модели, которая имитирует действия участников экономики знаний, показывают, что ее эффективность предполагает соблюдение некоторого оптимального соотношения между всеми категориями действующих лиц. Количество знаний принимается равным числу людей, суммарно потребивших все виды знаний. Таким образом, экономика знаний дает тем больший объем продукции, чем, с одной стороны, больше знаний создано учеными, и, с другой стороны, чем больше людей потребили эти знания. То есть важна и работа ученых, и работа людей, которые доводят знания до конечного потребителя. Каково оптимальное соотношение между ними, может быть установлено экспериментально.

В настоящее время особое внимание начинает уделяться человеческому капиталу, созданию такой инфраструктуры, которая позволила бы использовать накопленные опыт и знания в производстве и потреблении. Соответственно этим задачам, а также для исследования новых процессов и явлений формируется система индикаторов, отражающих уровень развития сектора повышенного спроса на знания и в целом экономики, основанной на знаниях. В качестве положительного примера можно привести предложенную OECD систему индикаторов, которая позволяет сопоставить уровень и динамику развития стран-участниц этой организации. В составе этой системы можно выделить следующие группы индикаторов:

• развитие высокотехнологичного сектора экономики, его удельный вес в продукции обрабатывающей промышленности и услугах; инновационная активность;
• размер инвестиций в сектор знаний (общественный и частный), включая расходы на высшее образование, научные исследования и опытно-конструкторские разработки, а также в разработку программного обеспечения (сейчас расходы на эти цели в странах OECD составляют в среднем 4.7% ВВП, а с учетом всех уровней образования - свыше 10%);
• разработка и выпуск информационного и коммуникационного оборудования, программного продукта и услуг (вложения в инфокоммуникационные продукты и технологии возросли с 15% от инвестиций в производство в начале 1980-х годов до 35% в 1999 г., причем инвестиции в программное обеспечение (ПО) составили 25-40% от вклада инфокоммуникационного сектора в рост инвестиций в целом);
• рост численности занятых в сфере науки и высоких технологий (в 1999 г. в странах OECD насчитывалось около 38 млн. человек, 25% трудовых ресурсов, занятых высококвалифицированным трудом в данной сфере);
• объем и структура венчурного капитала, который пока сохраняет роль основного источника финансирования новых высокотехнологичных фирм (его доля во второй половине 1990-х годов составляла 0.21% ВВП в США и 0.16% ВВП в Канаде и Нидерландах);
• участие частного капитала в финансировании НИОКР (в большинстве стран OECD его доля в 1990-е годы возросла, в частности, в странах ЕЭС с 52% до 55%, в США с 57% до 67%);
• структура расходов на НИОКР по стадиям научных исследований (в большинстве стран расходы на фундаментальные исследования возросли по сравнению с 1980 г. как в абсолютном, так и в относительном выражении) и по направлениям (в странах OECD доля расходов на военные НИОКР снизилась, в то время как повысилась доля расходов на НИОКР в области здравоохранения, биотехнологий и инфокоммуникационных технологий);
• межстрановые потоки знаний, а также международное сотрудничество в области науки и инноваций (в середине 1990-х годов в странах OECD 27% научных публикаций были международными);
• усиление кооперации между фирмами, научно-исследовательскими организациями и университетами;
• межстрановый обмен результатами изобретательской деятельности (14% полученных в странах OECD патентов приобретено иностранными резидентами, одновременно страны OECD приобрели около 15% патентов, полученных за рубежом);
• мобильность ученых и инженеров, особенно высокой квалификации, а также студентов, уезжающих учиться в США, Англию, Германию и другие страны (в Англии более 10% студентов - иностранцы);
• увеличение объема финансовых операций, в том числе потоков прямых иностранных инвестиций;
• распространение инфокоммуникационных технологий, широкое использование персональных компьютеров, определяющий вклад инфо-коммуникационного сектора в рост числа рабочих мест и занятости (в 2000 г. в Швеции персональные компьютеры имелись в 60% домохозяйств, в Дании - в 65%; в этих же странах более половины взрослого населения использует Интернет, соответственно, 68% и 62%);
• доля высокотехнологичных отраслей обрабатывающей промышленности и высокотехнологичных услуг (доля валовой добавленной стоимости отраслей высоких технологий высокого и среднего уровня в ВВП в конце 1990-х годов была особенно высокой в Ирландии - свыше 16%, Южной Корее - 12.6%, Германии - 11.7% и Японии -10.7%);
• уровень развития рыночных услуг с повышенным спросом на знания (в странах OECD - около 18% ВВП, а вместе с нерыночными - образованием и здравоохранением - примерно 29%);
• возрастание доли высокотехнологичной продукции в товарообмене между странами, положительное сальдо ведущих стран в торговле высокотехнологичной продукцией;
• ускорение патентования результатов новых разработок и изобретений в области высоких технологий.

Экономику, основанную на знаниях, можно охарактеризовать двумя путями. Во-первых, со стороны входа, то есть на основе оценки общего объема затрат (суммарных инвестиций) на развитие ее базового сектора, в котором вырабатываются и распространяются новые знания; во-вторых, со стороны выхода, то есть оценивая вклад по валовой добавленной стоимости отраслей, которые в основном и потребляют новые знания; здесь возможно рассмотрение нескольких концентрических, постепенно расширяющихся областей: от так называемых высокотехнологичных отраслей высшего уровня (high technologies) или ведущих высоких технологий (leading edge), включающих также отрасли оборонной промышленности, к высоким технологиям среднего уровня (medium high technologies) и затем к сфере высокотехнологичных услуг; при расширенной трактовке сектора повышенного спроса на новые знания и технологии дополнительно учитываются также образование и здравоохранение, а иногда - культура и управление.

Оценка соответствующих показателей позволяет рассчитать следующие наиболее важные индикаторы: уровень поддержки сектора знаний, определяемый относительно мирового уровня или уровня наиболее передовых стран; уровень использования знаний в экономике России, также определяемый относительно мирового уровня или уровня передовых стран; сбалансированность развития экономики знаний. Соотнеся затраты на входе, то есть на научные исследования и образование, и получаемый эффект на выходе, то есть вклад потребителей знаний - отраслей повышенного спроса на знания в ВВП, можно оценить сбалансированность развития экономики знаний. Показатель сбалансированности должен находиться в определенных границах: не быть чрезмерно низким (в этом случае затраты на производство и распространение знаний неэффективны) или слишком высоким (последнее свидетельствует о том, что в стране либо не развита сфера НИОКР и образования, либо не выделяются ресурсы на их развитие, а накопленный ранее научный потенциал эксплуатируется, что сейчас наблюдается в России). Соотношение между показателями различного уровня на выходе позволяет оценить внутреннюю сбалансированность сектора отраслей повышенного спроса на знания.

Рассмотрим оценки конкретных показателей. Переход к экономике, основанной на знаниях, сопряжен с ростом суммарных инвестиций в соответствующий сектор. Как уже было сказано, в настоящее время объем финансирования этой сферы рассчитывается как сумма расходов на НИОКР, высшее образование (из частных и государственных источников) и программное обеспечение. Однако при прямом суммировании этих трех составляющих оценка завышается из-за двойного счета: расходы на ПО включаются в расходы на НИОКР и образование, а расходы на НИОКР и образование взаимно перекрываются. Поэтому обычно часть расходов на ПО рассматривается не как инвестиции, а как потребление (покупка пакетов ПО домохозяйствами и оперативными службами на фирмах) и исключается вместе с расходами на ПО при проведении НИОКР из общих расходов на программную продукцию (расходы на ПО в образовании не выделяются из-за трудности их оценки).

В применении к России, где исследования сектора знаний только начинаются и где они затруднены из-за сложностей переходного периода и ослабления системы государственной отчетности, могут использоваться некорректированные, несколько завышенные оценки. Пока вследствие широкого распространения импортного программного обеспечения, как правило, "пиратской продукции", ошибки, по-видимому, не очень велики.

Сопоставление данных о затратах на входе сектора знаний в странах OECD и России для двух вариантов выбора отраслей (только высшее образование и все уровни образования) показывает, что относительно ВВП у нас выделяется в первом случае в 3 раза, а во втором в 2.1 раза меньше ресурсов, чем в среднем в указанных странах (табл. 1). В сравнении с США, Швецией, Южной Кореей Россия проигрывает еще больше.

Как следует из данных таблицы 2, в конце 1990-х годов наиболее высокой доля добавленной стоимости высокотехнологичных отраслей высшего и среднего уровня в ВВП была в Германии (11.7%) и Швейцарии (11.5%), с учетом телекоммуникации, финансовых, страховых и деловых услуг, включая НИОКР, - в Германии (31.0%), США (30.0%), Великобритании (28.1%), наконец, с учетом образования и здравоохранения суммарная доля валовой добавленной стоимости в ВВП может превысить 40%. Таким образом, по использованию знаний Европа опережает США. Что касается России, то следует обратить внимание на тот факт, что, несмотря на значительный спад в промышленности, ситуация в области высоких технологий заметно лучше, чем по более широкому кругу отраслей.

Наконец, расчет показателей сбалансированности развития экономики знаний, а также внутренней сбалансированности сектора отраслей повышенного спроса на знания свидетельствует, что здесь Россия существенно отстает от развитых стран и близка по уровню к Мексике: сектор высокотехнологичных, финансовых и других видов услуг развит слабо, затраты на НИОКР низки. В среднем показатели внутренней сбалансированности для России хуже, чем у наиболее развитых стран примерно на 30%.

Соотношение между показателями на входе и выходе подтверждает, что в настоящее время в стране недооценен труд занятых в науке и образовании, финансирование этих отраслей приближается к уровню стран с невысоким научно-техническим и образовательным потенциалом.

ОСНОВНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИКИ ЗНАНИЙ

Экономика знаний имеет три принципиальные особенности. Первая - дискретность знания как продукта. Конкретное знание либо создано, либо нет. Не может быть знания наполовину или на одну треть. Вторая особенность состоит в том, что знания, подобно другим общественным (публичным) благам, будучи созданными, доступны всем без исключения. И, наконец, третья особенность знания: по своей природе это информационный продукт, а информация после того, как ее потребили, не исчезает, как обычный материальный продукт.

Свойство дискретности знания вызывало сомнения, что в применении к нему рыночный механизм может быть столь же эффективным, как в случае с традиционными продуктами. Недавние работы показывают, что основные результаты, полученные для делимых продуктов, при достаточно общих и реалистичных условиях оказываются верными также и для дискретных продуктов типа знаний или крупных инвестиционных проектов.

Вторая и третья особенности имеют своим следствием то, что в рыночной экономике распространители знаний оказываются в своеобразном, в некотором смысле монопольном, положении. Какую бы цену они ни назначили на свой продукт, невозможно продать максимальное количество "копий знания". Стремление же продать побольше вполне естественно, тем более что копия практически ничего не стоит (затраты на копирование чрезвычайно малы). Если назначить высокую цену, покупателей будет мало. При низкой цене покупателей будет много, но выручка может оказаться меньше, чем при высокой цене. В ряде работ показано, что в экономике знаний традиционный рыночный механизм не приводит к эффективным состояниям. Эффективность достигается тогда, когда используются так называемые дискриминационные цены, то есть цены, рассчитанные на конкретного потребителя (категорию потребителей).

Использование дискриминационных цен требует большего профессионализма, чем использование обычных цен. Дискриминацию надо уметь правильно вводить. Опыт рыночного предоставления продуктов типа знаний и информации постепенно накапливается в разных странах применительно к разным типам продуктов. Особенно распространены дискриминационные цены на рынке статистической информации и программного обеспечения. Замечу, что в традиционной экономике дискриминационные цены осуждались (Дж. Робинсон) и даже законодательно запрещались, поскольку они являются способом получения сверхприбылей монополиями.

Как известно, на стандартном совершенном рынке конкуренция приводит к снижению цен до предельных издержек. На рынке знаний цены выше предельных издержек. Ценообразование на рынке компьютерных программ демонстрирует, насколько тонким может быть этот механизм. Продавец программ, стараясь получить максимальную прибыль, вынужден обеспечивать своей продукцией максимальное число пользователей. Система дискриминации по времени покупки, по юридическому статусу покупателя (коммерческая фирма, правительственная структура, университет, церковь), усложнение самого продукта (версии программы, система upgrade, подписка, пакетное обслуживание) в конечном счете приводят к максимальному удовлетворению потребностей в знаниях и информации. При этом еще и решается проблема качественного предоставления товара, то есть экономическим методом искореняется распространение пиратских копий. Впрочем, вопрос о пиратских копиях остается спорным. Некоторые потребители предпочитают менее качественные, но дешевые копии. Существование нелегального бизнеса по продаже пиратских копий объективно приводит к более широкому распространению знаний и информации, тем самым к лучшему удовлетворению потребительского спроса. Видимо, развитие данного рынка пока находится на той стадии, когда наличие нелегального сектора является позитивным. В процессе совершенствования рынка этот сектор будет сокращаться и в перспективе сойдет на нет, поскольку его функционирование станет неэффективным.

Чрезвычайно широким и одновременно тонким инструментом регулирования отношений собственности в сфере так называемых неосязаемых (intangible) благ, к которым относятся знания, является авторское право. Наряду с регулируемым законодательно, действует и так называемое неформальное авторское право. Мировое научное сообщество пристально следит за тем, чтобы оно не нарушалось.

Воровство научных результатов строго осуждается, в какой бы завуалированной форме оно ни осуществлялось. В таком контексте авторское право тесно связано с понятием репутации. Репутация в научной сфере в чем-то сродни производственной мощности предприятия, хотя, конечно, является более сложным и многоаспектным понятием. Репутация получает рыночную оценку, в частности, в форме уровня заработной платы ученого, а также спроса на его труд.

Перечисленные особенности экономики знаний обусловливают ее существенные отличия от стандартной рыночной экономики по действующим закономерностям и механизмам. И это затрудняет построение теории.

Важное обстоятельство: экономика знаний - неразделимая триада рынков - рынка знаний, рынка услуг и рынка труда. Их нельзя рассматривать изолированно, настолько тесно они друг с другом взаимодействуют, из чего вытекает много следствий и что должно быть осознано людьми, которые принимают решения в данной области.

Сейчас готовится Указ Президента РФ об охране интеллектуальной собственности. Надо сказать, что Президент прямо указал на необходимость рассмотрения всей проблемы в комплексе. Однако сейчас большим препятствием является взаимодействие правительственных органов: надо, чтобы в унисон работали и Минпромнауки, и Минюст, и Минтруда, и Академия наук, и даже МВД.

В данном контексте нельзя не упомянуть о так называемом неотделимом, или неявном, знании (tacit knowledge). Это очень тонкое понятие: речь идет о том знании, которое невозможно отделить от его носителя - индивида или научного, конструкторского, производственного коллектива. Есть мнение, что доля накопленного неотделимого знания у россиян выше, чем у представителей других стран, и это может стать нашим конкурентным преимуществом. Но коллективы легко уничтожить. И сейчас мы являемся свидетелями того, как разрушаются выдающиеся коллективы, которые создавали, например, крупные системы вооружений. Тем самым разрушается неотделимое знание, которое потенциально стоит миллиарды долларов.

УПРАВЛЕНИЕ ЗНАНИЯМИ

В современном обществе нужно достигнуть понимания того, что сектор знаний есть машина по решению проблем. Поток проблем разнообразен и интенсивен, поэтому организация сектора знаний, отвечающая этому вызову, должна быть гибкой, динамичной, быть именно экономикой. Но тогда нужен особый тип специалиста, так называемый инновационный менеджер. Он должен нутром чувствовать прорывное направление.

Уже есть люди, которые становятся миллионерами, даже миллиардерами, работая в этой сфере, но пока не у нас. У нас эта профессия только зарождается.

В качестве примера прорывного направления можно привести фуллерены. Хотя Нобелевская премия присуждена не нам, но 7% мирового потока публикаций в области фуллеренов - российские, причем основной вклад вносит Академия наук. Данное направление сулит очень много. Но нужны инновационные менеджеры, которые знают, как превращать фундаментальное знание в деньги.

Следует, однако, учитывать, что эпохе экономики, основанной на знаниях, соответствует иная, по сравнению с привычной, социальная структур ра. Мы привыкли к разделению труда между производителями и потребителями знания при участии посредника. Сейчас возникает новая система, в которой потребитель знания участвует в его создании. Рынок продуктов (знаний) заменяется рынком услуг. А это предполагает иную институциональную среду, создание вокруг крупных компаний многочисленных мелких инновационных фирм, которые получают заказы от "материнской" компании. Так действует большинство американских гигантов, например "Дженерал моторе", вкладывающий десятки миллиардов долларов в исследования и разработки.

В России, к сожалению, этого пока нет. Крупнейшие российские компании должны быть игроками в экономике знаний, создавать новую среду, симбиоз производства и потребления знаний. Тем самым будет обеспечиваться спрос на знания. И здесь принципиальна роль государства. Без участия государства спрос на знания организовать не удастся.

Учитывая эту нарождающуюся новую ситуацию, определенные выводы для себя должна сделать и Российская академия наук. Ведь можно рассматривать нашу академию как своего рода крупную компанию. Ее тоже следует окружить мелкими инновационными фирмами, которые создадут спрос. Необходимы и новые формы менеджмента в институтах, назрело разделение функций директора на функции научного руководителя и исполнительного директора, как это принято во многих западных странах, организация отделов, которые занимались бы зарабатыванием денег.

Гигантским рыночным ресурсом Академии наук является ее репутация. Представители власти, которые ее финансируют, должны это понимать. В экономике знаний оплата репутации - уже аксиома.

* * *

В заключение хотел бы сказать о главных уроках становления экономики, базирующейся на знаниях, для России. Прежде всего это необходимость изменения массового сознания. Нужно убеждать людей, что богатство в мозгах, а не в недрах. Хотя в нашем народе очень сильна уверенность в том, что мы богатая страна, потому что у нас полно нефти, газа, пресной воды, наконец. Надо разъяснять, что мы не будем жить достойно, пока не научимся продавать знания.

Доклад оставил больше вопросов, чем дал ответов. Хотелось бы, чтобы экономисты объяснили нам, как переложить руль от экономики, основанной на ресурсах, на экономику, основанную на знаниях.

Возьмем типичную отрасль, базирующуюся на знаниях, - производство программного обеспечения. Она у нас есть, она развилась в последние пять лет, производит стандартный продукт, продаваемый на рынке. Оборот этой отрасли достигает сегодня примерно 3.9 млрд. долл., ежегодный рост - 20%, предполагаемый объем продаж в 2003 г. - 4.6 млрд. долл. Сейчас этот сектор экономики представлен тысячей компаний, из которых десяток крупных (по нашим меркам), с оборотом 200-300 млн. долл. в год. Беда в том, что мелкие компании не только не имеют возможности выйти на рынок и тратить средства на маркетинг, выработку стратегии и т.п., но и не хотят этого. Они живут в так называемой "серой" зоне, где выгоду получают не за счет того, что лучше работают и используют знания, а за счет того, что обходят законы, имея хорошие связи с чиновниками, живущими благодаря "серому" рынку и заинтересованными в его сохранении. В результате законопослушные компании оказываются в трудном положении.

Возникает вопрос: как сократить "серый" сегмент рынка? Здесь дело не в нехватке малого бизнеса - в данной отрасли его слишком много и он слишком плох. Но и в большом бизнесе процветает воровство, снижающее, помимо прочего, капитализацию компаний, ограничивающее возможности их развития. Не идут сюда и инвестиции, поскольку никто даже не представляет, как их вложить. У индусов, например, с этой целью построена специальная система, есть компании-посредники.

Повторюсь, но это важно и в этом нужно убедить руководителей всех уровней: сектор знаний -решатель проблем за деньги.

Далее, наши крупные компании должны стать игроками в экономике знаний, научиться создавать вокруг себя и патронировать малый инновационный бизнес. А обязанность государства - создать благоприятную правовую, налоговую и организационно-экономическую среду для развития экономики знаний. Российская академия наук стоит во главе этого всенародного движения "Вперед к обществу знания".

Возникает еще один вопрос: если бы у нас действовали крупные капитализированные компании, то им для повышения конкурентоспособности нужны были бы знания, то есть нужна была бы академия. В сегодняшней ситуации подобная обратная связь представляется сомнительной, механизма нет.

Десять лет мы обсуждаем проблему венчурного капитала. В экономике знаний венчурный капитал играет очень большую роль. Но нужно, чтобы государство было готово делить риск, чтобы риск капиталиста, вкладывающего средства в инновационные проекты, был разумным. Если коммерческий риск в России много больше, чем в другом месте, то капиталист не будет вкладывать сюда деньги. Он и не вкладывает. То есть с инвестициями дело обстоит совсем плохо. С кредитами - не лучше. По тем ставкам процента, которые сегодня дают банки, народ деньги не несет, кредитная система не работает. Спрашивается, как финансировать экономику знаний? К тому же в соответствии с нашей системой налогообложения самыми высокими налогами обкладывается труд. Доля труда в добыче полезных ископаемых существенно ниже, чем в наукоемких отраслях, налоговое бремя которых оказывается в 5-6 раз больше. Все эти вопросы надо поставить перед государством.

Как мы можем действовать в этих условиях? С одной стороны, нужно пытаться, и мы это делаем, выводить наши компании на мировые рынки, где они могут найти крупного потребителя. С другой стороны, следует учитывать и использовать возникшую тенденцию перемещения высокотехнологичных компаний из Америки в Европу. Это обеспечивает им большую устойчивость в кризисных ситуациях. Через Европу они приходят к нам. Есть хорошие примеры - "Боинг", "Моторола", "Интел", но это пока маленькие островки.

Если принять в качестве стратегии привлечение в страну крупных компаний, - чтобы не продавать квалифицированных специалистов за границу, чтобы они здесь работали, - необходимо создать соответствующие условия. В Китае такие условия обеспечиваются в специальных экономических зонах. У нас из этого ничего не получается: специальная зона тут же превращается в зону воровства, возникает дыра в бюджете. Любая налоговая или таможенная льгота становится источником махинаций. В результате сегодня таможня обкладывает ввоз высокотехнологичного оборудования таким налогом, что привезти сюда что-либо невозможно. Вот пример. Мы создавали небольшой современный академический завод. Он был специально сделан на колесах, в контейнерах, чтобы ввезти его в Россию и здесь собрать. Но таможенные пошлины столь высоки и процедуры столь сложны, что пришлось сначала запустить завод в Швейцарии и только в собранном виде ввезти в Россию.

У нас сейчас очень много организационных и финансовых вериг, которые ограничивают развитие экономики, основанной на знаниях. Нужно выработать конкретную программу действий. Время уходит. Повсюду конкуренты. Бурно развивается материковый Китай. Высокотехнологичные производства перебираются туда из Гонконга и с Тайваня. Причем в Китае есть возможность концентрировать капитал за счет плановой системы хозяйства, и это дает большое преимущество. Индия далеко опережает нас в области экономики, основанной на знаниях. Если сейчас не осознать этих вызовов, не сформулировать верной политики - экономической, организационно-финансовой, Россия превратится в захудалую третьесортную страну с ужасными условиями жизни, потому что она огромная, да еще и северная.

В связи с этим императивом необходимо понять важность изменения общественного сознания, отношения к образованию и знаниям. В Китае, например, вопрос о популяризации знаний, работа с обществом для того, чтобы оно поняло, что знания необходимы, поставлены на государственный уровень и являются неотъемлемой частью деятельности Академии наук. Мы этого не делаем, а надо. Причем начинать нужно не с Думы, а с населения, избирателей. Здесь требуется большая целенаправленная работа.

Несколько слов о традициях и неотъемлемом знании. Это, действительно, наше достояние. В Курчатовском институте, где я работаю всю жизнь, и стены учат. В частности, учат тому, как можно осуществлять крупные проекты. Есть масса организаций, где этого не знают и не умеют. Утрачивая это знание, мы очень много теряем. Восстановить и укрепить его можно только либо участвуя в крупном проекте, либо реализуя такой проект самостоятельно. Это знание входит в коллективный опыт организации и ее руководителей. И об этом следует заботиться.

ЧЛЕН-КОРРЕСПОНДЕНТ РАН А.А. ДЫНКИН

Последние десятилетия XX в., особенно 90-е годы, окончательно утвердили научно-технический прогресс в качестве важнейшего фактора экономического развития, основы конкурентоспособности фирм, отраслей, национальных экономик. В значительной степени НТП определяет различия между уровнем доходов богатых и бедных стран, является показателем жизнеспособности и эффективности общественных институтов и социально-политических систем. Более того, отчетливо сформировалось понимание, что будущее процветание и даже выживание в глобальной экономике определяется центральной ролью нововведений, повышающих производительность труда и/или вложенного капитала.

В течение прошлого века структура экономики развитой части мира претерпевала непрерывные изменения в своем движении от преимущественно аграрной к индустриальной и далее к экономике услуг. В начале XXI в. мировая экономика активно пытается формировать новую парадигму научно-технического развития. Ее слагаемыми выступают: возрастающая взаимозависимость рынков капитала и новых технологий, усиление социальной ориентации новых технологий, глобальный характер создания и использования новых знаний, технологий, продуктов и услуг.

На рубеже 90-х годов родилось то, что сегодня называется "экономика знаний", или новой экономикой. Ее отличительной чертой является ускоренное развитие нематериальной сферы и нематериальной среды хозяйственной деятельности. Производство, распределение и использование знаний составляют основу новой экономики, а ее инфраструктурой становится всемирная информационная "паутина" (табл. 1). В этом заключается смена парадигмы экономического развития, которая существенно уменьшает материально-ресурсные и пространственные пределы границ темпов роста.

В течение большей части XX в. рыночная стоимость компаний была преимущественно функцией физических активов, фиксируемых бухгалтерской отчетностью. В начале 80-х годов индекс Доу-Джонса (DJIA) стал показывать возрастающий отрыв рыночной капитализации от стоимости реальных активов - зданий, сооружений, оборудования и запасов (см. рис.).

Экономисты первыми обратили внимание на этот факт, и в обиход вошел коэффициент Тобина - соотношение рыночной цены компании к цене замещения ее реальных активов. Разрыв между этими показателями имеет разные названия: невидимые активы, интеллектуальный капитал, организационные возможности. Сегодня мало кто сомневается в том, что именно интеллектуальный капитал создает основную стоимость для акционеров фирмы, а компетентность ее менеджмента определяется качеством управления этими невидимыми активами.

Что же входит в число невидимых активов? Как правило, это вложения в человеческий капитал фирмы и в НИОКР, торговая марка, интеллектуальная собственность, квалификация менеджеров и персонала, отношения с потребителями и поставщиками, внутрифирменная культура, включая этику и социальную ответственность, и т.п. Эти многообразные составляющие возможностей организации получают признание и оценку на рынке (ее адекватность и устойчивость - отдельная проблема). Если попытаться свести их к одному знаменателю, то это все различные формы знания (явного и неявного). Таким образом, в практике и теории менеджмента возникла совершенно новая область - управление интеллектуальными активами, или управление знанием.

В фокусе экономики знаний оказывается способность к нововведениям, создающим стоимость для потребителей продукции и услуг. В практику менеджмента входит формула: just in time knowledge - знания точно в срок. Инновации оцениваются не с точки зрения технологического совершенства, а исключительно в зависимости от их соответствия общественным потребностям, платежеспособному спросу, деловой стратегии. Наивысшую стоимость приносят инновации, создающие новые рынки.

Одной из важных предпосылок становления и развития новой экономики является зрелость и устойчивость институциональной среды. Более того, необходимы механизмы, позволяющие постоянно развивать институты, стабилизирующие и регулирующие среду новой экономики. К ним в первую очередь относятся права интеллектуальной собственности, эффективное использование стандартных прав собственности в сфере нематериальных активов, часто существующих только в информационной, цифровой реальности.

Большая и все увеличивающаяся доля современного хозяйства основана на знаниях (речь идет не только о науке и технологиях, но и о знаниях в таких быстро растущих отраслях, как финансовые, банковские и профессиональные услуги), использование которых как экономического ресурса принципиально отличается от использования материальных продуктов. Постоянное создание нового знания, его неотчуждаемость в процессе обмена и продажи приводят, с одной стороны, к изобилию, перепроизводству знания. С другой стороны, возрастает ценность уникальных видов знания, обладание которыми обеспечивает большие экономические преимущества. Экономика знаний, таким образом, резко повышает ценность фундаментальных исследований в качестве уникального источника принципиально нового знания о природе, человеке и обществе. Здесь, однако, возникает проблема обеспечения возможностей творческого использования знаний, а также необходимость постоянного обучения предпринимателей, фирм и экономических систем.

Я хотел бы затронуть вопрос об экономической оценке знания в современном мире. Развитие всех видов производства, материального и нематериального, свидетельствует о росте доли стоимости знаний во всех экономических категориях: в цене отдельного товара - наценка за новизну, стиль, торговую марку, профессиональный дизайн, гарантии качества, страховки и т.д.; в стоимости компании - оценка ее интеллектуальных активов (вложения в человеческий капитал и НИОКР, патенты, лицензии, ноу-хау) и управленческого потенциала (квалификация менеджмента, отношения с потребителями и поставщиками и др.). Недавний кризис фондового рынка компаний "новой экономики" - лишь одно из свидетельств существования экономики знаний. Экономические параметры компаний новой экономики существенно отличаются от характеристик традиционных фирм (табл. 2).

Прежде всего это касается коэффициента Тобина. У компаний экономики знаний он больше 1, у традиционных - меньше. Естественно, что удельные показатели вложений в исследования и разработки (ИР) у последних существенно ниже.

Доля стоимости знания увеличивается и в национальном продукте - за счет роста вклада секторов, связанных с производством и управлением знанием (научные исследования и образование, финансовые, страховые и деловые услуги, консалтинг).

Квалифицированное управление знаниями -задача более сложная, чем управление материальными активами, финансовыми или трудовыми ресурсами. Оно дает возможность получать принципиально новые преимущества в конкурентной борьбе, поскольку позволяет использовать не доступные большинству рыночных агентов сигналы о перспективных технологиях, будущих потребностях и спросе.

Исследование инновационных процессов в экономике знаний только начинается, эта область изучена меньше, чем процессы нововведений в промышленности или сельском хозяйстве. Один из первых методологических подходов - концепция рассеянного знания, сформулированная нобелевским лауреатом по экономике австрийцем Ф. Хайеком. Центральный пункт этой концепции - представление о рынке как об особом информационном устройстве, осуществляющем выявление, использование и координацию знаний миллионов не зависимых друг от друга людей. Конкурентный рынок позволяет минимизировать неизбежную ассиметрию этой информации, а также обеспечить синтез предельно конкретного знания (практические навыки и умения, мастерство, профессиональные приемы и привычки) с предельно абстрактным. Сгустки абстрактной информации - цены - позволяют каждому экономическому агенту получить оценку своих специфических знаний.

Практическим следствием этих методологических положений для России является вывод о необходимости усиления государственной ответственности за развитие фундаментальной науки и человеческого потенциала, за формирование системы институциональных сигналов, поощряющих инвестирование в создание и тиражирование нововведений, за устранение монопольных практик и поощрение конкуренции. Это необходимо делать немедленно, поскольку логика восстановления экономического роста после острейшего финансово-экономического кризиса 1998 г. уже привела к росту инновационной активности российских предприятий. Об этом свидетельствуют опросы, проведенные центром "Российский экономический барометр" ИМЭМО РАН в 1993-2002 гг. Необходимо мерами государственной политики подхватить и усилить наметившуюся позитивную тенденцию.

На нашем заседании достаточно подробно говорилось о новом качестве, которое приобретает знание, становясь высокоприбыльным товаром. Но знание еще и меняет качество жизни человека. Возьмем индекс развития человеческого потенциала за 2002 г., ежегодно рассчитываемый ООН и учитывающий целый ряд факторов: уровень экономического развития страны и здравоохранения в ней, доступ человека к знаниям, создание нового знания. По этому индексу мы занимаем 60-е место в мире, в то время как Канада - 3-е, Соединенные Штаты - 6-е. Это определяется в том числе и государственной политикой в сфере науки.

Задумаемся о претензии США на роль единственной сверхдержавы. Приведу несколько цифр. Доля США в населении мира меньше 5%, в мировом ВВП - чуть больше 20% (по паритету покупательной способности), в мировых расходах на НИОКР - свыше 40%. Очевидна ставка в государственной политике на обеспечение уникальной роли Соединенных Штатов в XXI в. Сравним: наша доля в населении планеты составляет 2.5%, доля в мировом ВВП (по паритету покупательной способности) - тоже примерно 2.5%, а в мировых расходах на НИОКР -1.5%. Если не изменить это соотношение, то говорить о светлом будущем России в новом столетии не придется.

Как действует американское государство в отношении научной сферы? Хорошо известно, что в США, в отличие от Европы, государство менее активно участвует в экономической жизни. Тем не менее есть масса инструментов, которые государство очень эффективно использует. В первую очередь это касается быстрой капитализации знаний, для чего созданы необходимые условия. Разработана целая система мер, которые стимулируют бизнес вкладывать деньги в НИОКР. Еще поколение назад, в разгар "холодной войны" из федерального бюджета финансировалась примерно половина расходов США на НИОКР. Сегодня 75% таких расходов приходится на долю бизнеса. Это результат государственной политики.

Государственная политика проявляется и в сфере образования. В Соединенных Штатах примерно 60% рабочей силы составляют лица с высшим и неоконченным высшим образованием. Выдвигается задача довести этот уровень до 90% еще при нынешнем поколении американцев. Это новое качество жизни, новое качество работника, новое качество человека. По-видимому, вследствие этого в 90-е годы в Америке неожиданно высокими темпами стала расти производительность труда - на 3-4% в год. Идет процесс формирования экономики, основанной на знании.

Нужно отметить и такую особенность американского опыта, как успешная интеграция науки и бизнеса, с одной стороны, и науки и образования - с другой. Здесь я хочу сослаться на наш собственный скромный опыт. Институт США и Канады РАН, так же как ряд других институтов общественного и гуманитарного профиля, являются базой для одного из факультетов Государственного университета гуманитарных наук, который возглавляет академик А.О. Чубарьян. Это уникальный опыт. Было еще несколько попыток непосредственного взаимодействия научных работников и студентов, вовлечения молодежи в исследовательский процесс в период учебы. Но это очень сложно, есть масса нерешенных вопросов, в том числе юридических, которые следовало бы оговорить в Уставе академии.

Но вернусь к роли государства в становлении экономики знаний. В странах Организации экономического сотрудничества и развития соотношение государственных расходов (их доля в ВВП) выглядит следующим образом: оборона - 2%, НИОКР - 2.4%, образование - 5%. У нас картина прямо противоположная.

Сейчас в мировых расходах на НИОКР подавляющая часть (90%) приходится на гражданские исследования, даже в Соединенных Штатах Америки доля военных НИОКР не превышает 20% общих затрат на науку. То есть из 265 млрд. долл., расходуемых США на научные исследования и разработки, соответствующие затраты Пентагона составляют пятую часть. Поэтому весьма спорным представляется тезис о том, что именно военные НИОКР являются локомотивом научно-технического прогресса, как это было в годы "холодной войны". Сегодня Пентагон сталкивается с обратной ситуацией: возникают большие трудности с использованием в военной области тех достижений науки и техники, которые широко применяются в гражданской сфере. Тем не менее науке придается очень большое значение. Так, в недавно созданном Министерстве внутренней безопасности пост первого заместителя министра занимает заместитель по науке.

Я хотел бы также коснуться вопроса об интеллектуальной собственности, которая приносит столь огромные прибыли и в Америке, и в Европе, но только не у нас. Надо задуматься над опытом наших ближайших соседей. В Белоруссии, например, интеллектуальная собственность была легализована без долгих дискуссий: отменили налоги на нематериальные активы предприятий, возникающие за счет постановки на учет объектов интеллектуальной собственности. Может быть, и нам ввести такого рода налоговую норму?

Возьмем другую страну, не являющуюся сверхдержавой, - Канаду. В мае минувшего года канадское правительство приняло программу, которая направлена на создание экономики, базирующейся преимущественно на развитии науки, образования и наукоемких отраслей производства. Предусматривается, что к 2010 г. Канада должна удвоить расходы на научно-исследовательские разработки и войти в пятерку ведущих стран мира по этому показателю. Объем венчурного капитала на душу населения предполагается довести до уровня США, количество студентов и аспирантов ежегодно увеличивать на 5%. Это не благие пожелания, это конкретная, почти госплановская программа. В ноябре в Канаде состоялся Общенациональный саммит по экономике, основанной на знаниях, где с участием руководителей правительства, науки и бизнеса была обсуждена соответствующая программа. Может быть, и нашей Академии наук следует выступить с такого рода инициативой, предложить поставить вопрос об экономике знаний в России на уровень общенациональной стратегии. Общество должно принять новые приоритеты развития, тогда шансов на успех будет куда больше.

Мне очень нравится лозунг из доклада академика В.Л. Макарова, цитирую: "Организация спроса на знания - прямая функция государства". Такая постановка вопроса имеет принципиальное значение не только с точки зрения становления экономики знаний, но и с точки зрения прогресса науки в стране. В последнее время нас, людей науки, пытаются обвинить в том, что инновационная экономика развивается слишком медленно и неэффективно.

Я всегда утверждал и продолжаю утверждать, что если перенести центр тяжести нашей деятельности с создания новых знаний на производство конечных коммерческих продуктов, российская наука на этом закончится. Нужно ясно это понимать. К сожалению, такого понимания во властных структурах мы зачастую не находим. Правда, на прошедшем в декабре в Московском университете съезде ректоров высших учебных заведений Президент В.В. Путин вполне определенно сказал, что фундаментальная наука должна поддерживаться государством и что создание исследовательских университетов не будет означать сокращения финансирования Академии наук. Тем не менее неудачи в развитии инновационной экономики пытаются свалить на людей, занимающихся наукой.

Все последние десять лет мы говорим о том, что вокруг академии нужно создать "инновационный пояс" - сеть наукоемких фирм, которые могли бы делать бизнес, создавать конкретные продукты на основе знаний. И в этом отношении сделано немало. Есть институты, которые платят налоги с такой деятельности, равные по величине и даже превосходящие те средства, которые они получают из государственного бюджета на содержание институтов. Спрос на знания должны формировать не столько инновационные фирмы, сколько прежде всего государство.

В докладе предлагалось включить в Устав РАН положение об образовательной деятельности академии. Но такое положение в Уставе есть. Другое дело, что в Законе о науке и государственной научно-технической политике не сказано, что академиям, имеющим государственный статус, предоставляется право заниматься образовательной деятельностью. После принятия закона мы пытались решить эту проблему, но безуспешно. Однако недавно у меня состоялся разговор с министром образования В.М. Филипповым. Он согласился с идеей создания академических университетов. Первым таким учебным заведением должен стать Новосибирский государственный университет, затем, возможно. Московский физико-технический институт. Хотя бюрократические преграды сохраняются. Ранее Президиумом РАН было принято постановление об организации подобного университета в Санкт-Петербурге. Это постановление противоречит действующим законам, но мы решили создать прецедент, а теперь есть и согласие министра образования.

Вот уже несколько лет мы обсуждаем идею создания ассоциации академических университетов и университетов, которые тесно с нами сотрудничают. Мы предлагали открыть двери академических институтов и лабораторий для преподавателей и студентов этих университетов, одновременно открыв университеты для наших сотрудников. Поначалу не удалось найти понимания в Министерстве образования. Но сейчас, похоже, недопонимание преодолевается.

Что касается предложения о введении должности исполнительного директора в институтах академии наряду с должностью научного руководителя, то я не стал бы "стричь всех под одну гребенку". У нас уже есть институты, где работают директора-менеджеры, некоторым институтам было бы полезно такого директора иметь, особенно если есть ориентация на инновационную деятельность.

Теперь о гибком финансировании. Мне понравилась высказанная академиком В.Л. Макаровым мысль о том, что базовое финансирование - это фактически плата за репутацию института. Все мы согласны с тем, что такое финансирование академических институтов должно сохраняться. Гибкая система предполагает использование всевозможных грантов, а также государственных и иных заказов. Мы хотим, чтобы наука, в том числе фундаментальная, имела госзаказ, не раз ставили этот вопрос перед правительством, перед Министерством экономики, использовали средства массовой информации для его обсуждения. Например, в "Известиях" была опубликована наша с С.М. Роговым статья, в которой речь шла о создании национальной инновационной системы. Но, к сожалению, никаких комментариев со стороны властных структур не последовало.

Я считаю, что поднимается вопрос исключительной важности, и поддерживаю идею провести обсуждение этого вопроса с приглашением представителей Правительства РФ, Администрации Президента, деловых кругов. От того, как будет решаться проблема построения экономики, основанной на знаниях (инновационной экономики), зависит судьба науки, судьба Академии наук, потому что наука может полноценно развиваться лишь в том случае, если она будет элементом реальной экономики.

Я обращаюсь к Отделению общественных наук, к секции экономики, ее руководителю академику Д.С. Львову с предложением подготовить серьезную аналитическую записку для Совета по науке при Президенте РФ о стимулировании процесса становления экономики, основанной на знаниях.

В заключение не могу не сказать о той радости, которую я испытываю от того, что мы, наконец, смогли вновь провести научную сессию Общего собрания Академии наук. Этой сессии предшествовали научные сессии отделений, в том числе региональных. Были продемонстрированы очень интересные, выдающиеся результаты, полученные в последние годы.

Это вдохновляет.

... Отделению общественных наук РАН до 14 января 2003 г. подготовить аналитическую записку по научной проблеме "Экономика знаний: уроки для России" для представления в Правительство Российской Федерации и в Совет при Президенте Российской Федерации по науке и высоким технологиям.

... Установить общую численность членов Российской академии наук в количестве 1250 человек (500 действительных членов РАН, 750 членов-корреспондентов РАН).

Президент РАН академик Ю.С. ОСИПОВ,

Главный ученый секретарь Президиума РАН академик В.В. КОСТЮК