О Нобеле и учрежденных по его завещанию премиях см. статью В.П. Лишевского.

Исключительный престиж Нобелевских премий в известной мере оправдан, но, конечно, не следует забывать, что никакое дело рук человеческих нельзя абсолютизировать. Некоторые Нобелевские премии по физике и химии, как по моему собственному мнению, так и по мнению ряда коллег, незаслуженны или сомнительны по своим достоинствам. Но таких случаев мало. Упрекать Нобелевские комитеты в необъективном отборе и предвзятости можно лишь с очень большой осторожностью, если понимать, сколь труден этот отбор. Так, комитет по присуждению премии по физике каждый год рассылает более 1000 приглашений предложить кандидата (или кандидатов) на премию. Сколько приходит ответов - не знаю, но думаю, их несколько сотен, причем фигурируют многие десятки кандидатов. А выбрать нужно не более трех человек и разделить премию не более, чем на две части. К тому же такое деление в последние годы не практикуется.

Мой собственный опыт в такого рода делах ограничивается участием в работе экспертных комиссий по присуждению именных золотых медалей и премий Российской академии наук. Но и этого достаточно, чтобы понять, как нелегко в некоторых случаях сделать выбор. Например, запомнился один из конкурсов на премию имени Л.Д. Ландау. У нас было пять вполне достойных кандидатов, а ведь премия только одна. Тут уж на передний план выступают симпатии и антипатии, лоббирование и т.п. Так что, повторяю, работа Нобелевских комитетов крайне трудна. К тому же, насколько слышал, на комитеты оказывается беспримерный нажим, а они изо всех сил стараются действовать достойно.

Между тем в СССР было принято поносить работу Нобелевских комитетов (см., например, [9]). В постсоветской России тон, конечно, радикально изменился. Но, к сожалению, и в наши дни деятельность Нобелевских комитетов критикуется без достаточного знания дела. Одну такую статью [7] мне уже пришлось разбирать [8]. Сейчас же пишу в связи с появлением в "Вестнике" статьи Ю.И. Соловьева [11]. В ней утверждается, что известный химик В.Н. Ипатьев не стал Нобелевским лауреатом потому, что "Нобелевский комитет по химии не пожелал присуждать премию ученому именно из-за его активного участия в экономическом развитии России в 1918-1927 гг. В данном случае все решили политические пристрастия" [11, с. 630]. Дальше - больше: высказывается предположение, что "не последнюю роль в решении Нобелевского комитета могло сыграть мощное влияние концерна "И.Г. Фарбениндустри"".

Подобные подозрения не новы. В 1930 г. Нобелевскую премию по физике присудили индийскому ученому Ч. Раману за его работы по рассеянию света и за открытие эффекта, названного его именем. Между тем ничуть не меньшую роль как в изучении рассеяния света, так и в открытии эффекта его комбинационного рассеяния (называемого сейчас обычно эффектом Рамана) сыграли исследования советских физиков Г.С. Ландсберга и Л.И. Мандельштама. История открытия комбинационного рассеяния света подробно освещена в брошюре И.Л. Фабелинского [12]. Ограничусь здесь упоминанием того, что фактически Г.С. Ландсберг и Л.И. Мандельштам получили первые вполне ясные данные - линии комбинационного рассеяния - за неделю до Ч. Рамана и К. Кришнана. При этом результат советских физиков был более четким и к тому же получен на кристаллах кварца и исландского шпата, в то время как индийские ученые работали с жидкостями, так что ни у кого не могло возникнуть сомнений в полной независимости исследований обеих групп. Однако Раман и Кришнан сразу же опубликовали ряд сообщений в "Nature" (31 марта 1928 г. и позже), наши же физики несколько запоздали: - их первая публикация в "Die Naturwissenschaften" датирована 6 мая 1928 г. и вышла в номере журнала от 13 июля 1928 г. Та же статья была послана и в "Журнал русского физико-химического общества" (1928. Т. 62. С. 335). Кстати, задержка с публикацией была вызвана обстоятельствами личного характера (был арестован родственник Мандельштама), отвлекшими внимание исследователей от науки и мыслей о приоритете.

Что же оказалось?;

На премию 1929 г. Рамана выдвигали два человека, в их числе Нильс Бор, пользовавшийся огромным авторитетом; Ландсберга и Мандельштама не предлагал никто. Премия за 1929 г. была присуждена другому физику (де Бройлю). На премию 1930 г. Рамана выдвигали уже десять в основном известных физиков, Мандельштама предлагали О.Д. Хвольсон и Н.Д. Папалекси, а Ландсберга - один О.Д. Хвольсон. Последний выдвигал и кандидатуру Рамана, то есть сделал наиболее правильное представление: наградить всех троих - Рамана, Мандельштама и Ландсберга.

Известный российский и советский физик Хвольсон был тогда почетным академиком АН СССР и имел большие заслуги как научные, так и, особенно, в области преподавания и популяризации физики.

Широко известен рассказ о том, что когда Хвольсона (1852-1934) поздравляли с избранием (1920) почетным академиком, он заметил, что разница между почетным академиком и просто академиком (действительным членом академии) такая же, как между милостивым государем и государем. Это, конечно, шутка. В числе почетных академиков АН СССР и ее предшественницы (Российской академии) были вполне достойные люди, крупные ученые. Другое дело, что звание почетного академика было дискредитировано, когда в их число были избраны такие "ученые", как Сталин и Молотов. Это и привело в дальнейшем к ликвидации самого звания почетный академик.

Папалекси в то время еще не был членом академии, и это свидетельствует о том, что предложения выдвинуть кандидатов на Нобелевскую премию рассылались советским физикам в 20-30-х годах достаточно широко. В частности, вряд ли могут быть какие-либо сомнения в том, что приглашение предложить кандидатов на премию получили и так называемые ведущие советские физики, в особенности академики. Но они Ландсберга и Мандельштама не выдвинули, хотя прекрасно знали об их открытии и его поистине первоклассном значении.

Не буду здесь называть фамилий, поскольку Нобелевский комитет рассылает приглашения выдвигать кандидатов на премию с грифом "строго конфиденциально". И это правильно. Дело каждого свободно распоряжаться собственным правом (если оно ему предоставлено) выдвигать или не выдвигать тех или иных кандидатов. Но, думаю, и мое право заключить, что Ландсберг и Мандельштам не разделили премию с Раманом в первую очередь по вине своих коллег - советских физиков. На второе место я бы поставил иностранных физиков. Ведь они тоже хорошо знали о работе Ландсберга и Мандельштама, опубликованной и на Западе [12], но выдвигали одного Рамана. Быть может, кто-то из них руководствовался временем поступления статей в печать (как я уже упоминал, наши несколько запоздали), хотя такой аргумент в данном случае кажется мне совершенно неубедительным. Наконец, только на третье место (в смысле ответственности за неверное решение) я помещаю сам Нобелевский комитет. Ландсберг и Мандельштам все же были выдвинуты, а число выдвигающих не должно иметь решающего значения. Оно такого значения обычно и не имеет. Например, известный немецкий физик А. Зоммерфельд в течение 20 лет выдвигался 72 раза [5], а премии так и не получил. Другое дело, кто выдвигает; Рамана ведь выдвинули десять известных физиков во главе с Бором и Резерфордом. В таких условиях ошибку Нобелевского комитета по физике, во всяком случае, можно понять, хотя и не простить.

При чем же здесь какие-то антисоветские настроения? На них тем меньше оснований ссылаться, что в 1930 г., до разгула сталинского террора и торжества лысенковщины, отношения между советскими и иностранными учеными в области естественных наук не были обострены. Наконец, Мандельштам и Ландсберг были беспартийными, и не давать им премию по политическим мотивам не было особых оснований.

Пора, однако, вернуться к Ипатьеву. В 1931 г. немецкие химики К. Бош и Ф. Бергиус получили Нобелевскую премию по химии за их вклад в изобретение и развитие методов химии высоких давлений. По мнению Соловьева [11], это решение было несправедливым, ибо Ипатьев раньше и больше сделал в обсуждаемой области (то есть в отношении использования высоких давлений в химии). Я совершенно некомпетентен в химии вообще и в химии высоких давлений, в частности. Могу только сказать, что аргументы Соловьева, свидетельствующие о заслугах Ипатьева, показались мне вескими и убедительными. Но при чем здесь Нобелевская премия? Соловьев почему-то не пишет об этом, однако ясно, что Нобелевскому комитету по химии можно было бы предложить одно из двух решений: присудить премию всем троим (Бергиусу, Бошу и Ипатьеву) или присудить премию одному Ипатьеву. Но и то, и другое было совершенно невозможно, ибо кандидатуру Ипатьева на присуждение Нобелевской премии по химии никто и никогда установленным способом вообще не выдвигал ([13]; речь идет о периоде до 1937 г.).

Нобелевские же комитеты, как и все известные мне комитеты по присуждению различных премий, выбирают лауреатов из числа выдвинутых на конкурс кандидатов.

К сожалению, в АН СССР одно время (до 1987 г.) при присуждении именных золотых медалей и премий умудрялись обходить такое очевидное требование [14; 15, с. 402].

И это совершенно правильно. Несомненно, целый ряд советских химиков (химия в России и в СССР была всегда сильной) получали приглашение выдвигать кандидатов на Нобелевскую премию по химии. Но, как ясно из сказанного, никто из них Ипатьева не выдвинул, не выдвинули его и иностранные химики. Так при чем же здесь антисоветские пристрастия Нобелевского комитета по химии или совсем уже абсурдные козни концерна "И.Г. Фарбениндустри"? Все, что мог бы, в принципе, сделать Нобелевский комитет - это вообще не присуждать в 1931 г. премию за достижения в области химии высоких давлений, дать премию за что-то другое (предложения были [13]) и инициировать выдвижение кандидатуры Ипатьева на премию следующего года. Но можно ли было ожидать, а тем более требовать чего-либо подобного в указанных выше условиях - при полном отсутствии поддержки кандидатуры Ипатьева со стороны советских и иностранных химиков? Невольно вспоминается известная поговорка "нечего на зеркало пенять, коли...".

Хочу воспользоваться случаем, чтобы прокомментировать (в применении к физике, и только к ней) нередко встречающийся в нашей печати мотив: советских ученых незаслуженно обходили и обходят, вот среди нобелевских лауреатов по физике американцев - 68, а от СССР и России их только 7 (данные по 1997 г. включительно; см. [10], причем добавлены 7 лауреатов за 19951997 гг.), а Нобелевских премий по физике у нас только 4 (И.Е. Тамм, И.М. Франк и П.Н. Черенков - премия 1958 г. Л.Д. Ландау - премия 1962 г. Н.Г. Басов и А.М. Прохоров - премия 1964 г. П.Л. Капица - премия 1978 г.). Так неужели же советская (российская) физика в 10 раз слабее американской? Несомненно, это не так, по крайней мере, до немалой "утечки мозгов" после 1991 г. Но сейчас важно другое: сравнение по числу Нобелевских премий и лауреатов - это некоторое сравнение уровня физики не вообще (по числу физиков, числу публикаций и т.д.), а только по числу важных открытий, по уровню фундаментальной физики. И здесь мы действительно отставали и отстаем от США пусть не в 10, но все же в несколько раз. Причины различны: тут и большая у нас загруженность прикладными и оборонными работами, и недостаточное финансирование фундаментальной физики (особенно для постройки больших установок - ускорителей, телескопов и т.п.), и "помехи" типа идеологического зажима, сплошь и рядом просто идиотской секретности, трудности поездок и даже обмена информацией с заграницей и т.п.

Не буду дальше развивать эту тему, отвечу лишь на вопрос: сколько Нобелевских премий по физике Россия и СССР могли бы получить, но не получили? Мое мнение такое: в советский период мы заведомо потеряли только две премии. Это уже обсуждавшаяся премия за открытие комбинационного рассеяния света Г.С. Ландсбергом и Л.И. Мандельштамом, а также премия за открытие в 1944 г. электронного парамагнитного резонанса Е.К. Завойским. Правда, советским физикам принадлежит и ряд других работ мирового класса, но если говорить о результатах, безусловно заслуживающих Нобелевскую премию, то я упомяну только космологические исследования А.А. Фридмана (о нем см. прекрасную книгу [16]). Однако статьи Фридмана по общей теории относительности и ее применению в космологии были опубликованы в 1922-1924 гг., а в 1925 г. он скончался в возрасте всего 37 лет. Поэтому выдвинуть его на Нобелевскую премию фактически не было возможности, не говоря уже о том, что значение этих работ по достоинству оценили лишь спустя немало лет. (Напомню, что посмертно Нобелевские премии не присуждаются.) Из еще более давних первоклассных исследований нужно упомянуть измерение давления света П.Н. Лебедевым, скончавшимся в 1912 г. Кстати, его кандидатуру на премию 1905 г. предлагал все тот же Хвольсон. а на премию 1912 г. - В. Вин. И это единственные (помимо Ландсберга и Мандельштама) представления российских физиков на Нобелевскую премию по физике за период 1901-1937 гг. [13].

Перефразируя известное замечание "В России нужно жить долго", можно сказать, что для получения Нобелевской премии, вообще говоря, также нужно жить долго. Так, П.Л. Капица получил премию в 1978 г. в возрасте 84 лет, причем за работы 40-летней давности. Вполне вероятно, что проживи Завойский дольше, он получил бы вполне заслуженную им Нобелевскую премию. Вместе с тем никто другой премию за открытие электронного парамагнитного резонанса не получил, так что о какой-либо явной дискриминации российской науки в данном случае говорить не приходится.

Итак, СССР и Россия могли бы (правильнее сказать, должны были бы) иметь 6-7 Нобелевских премий по физике и соответственно 10-11 лауреатов. Ряд Нобелевских премий, полученных американцами, представляются мне присужденными далеко не за первоклассные работы. Думаю, если кого-то это интересует, что "истинное" число премий и лауреатов по физике у нас не в 10, а примерно в 5 раз меньше, чем в США.

Какова ситуация сегодня? Насколько я представляю, на Нобелевскую премию по физике в России сейчас могут претендовать не более трех-четырех человек. Но получит ли кто-либо из них премию - неясно. В одном уверен: если присуждение не состоится, то причиной будет острая конкуренция и некоторые другие обстоятельства, но, во всяком случае, не антикоммунистические настроения или русофобия членов Нобелевского комитета.

А что можно сказать о более отдаленном будущем? Единственный надежный способ получать Нобелевские премии по науке состоит во всемерном развитии фундаментальных исследований, создании условий для плодотворной работы в благоприятной обстановке, особенно молодежи. К сожалению, для этого часто необходимы огромные средства, например, для строительства гигантских установок. Времена, когда крупные открытия в области физики (включая астрофизику) можно было делать кустарными методами в маленькой лаборатории, в общем и целом уже прошли. Но, думаю, прошли не совсем. История известных открытий свидетельствует о том, что талантливые и настойчивые физики (и, конечно, не только физики) могут иногда добиться цели и в самых скромных условиях. Поэтому можно посоветовать нашим ученым не складывать руки и, несмотря на все трудности, переживаемые сегодня российской наукой, продолжать свои поиски. Пожелаем им успеха.

17. Курчатовец (орган Российского научного центра "Курчатовский институт"). 1995. № 3. С. 2.