VIVOS VOCO: А.Е. Седов, "МЕТАФОРЫ В ГЕНЕТИКЕ"

МЕТАФОРЫ В ГЕНЕТИКЕ

А. Е. Седов

Седов Александр Евгеньевич - доктор биологических наук,
ведущий научный сотрудник Института истории естествознания и техники РАН.

Вербальной метафорой называют слово или словосочетание, почерпнутое из лексики других научных дисциплин, из художественной или технической литературы, из бытовой лексики. Метафоры в чем-то приобретают новый смысл, а в чем-то сохраняют первоначальный, сходный с новым. Сходство образно и ассоциативно, поэтому научные метафоры, вырванные из контекстов, неотличимы от художественных. (Сравним, например, художественные образы "груз воспоминаний" и "бегущее время" с генетическими терминами "генетический груз" и "прыгающие гены".) Среди метафор есть как краткие профессиональные термины - одно сложное слово или сочетание из двух-трех слов, так и развернутые высказывания.

В англоязычной научной литературе вопрос о роли метафор в науке обсуждается с начала 60-х годов [1]. Вот лишь некоторые оценки: "...метафора - жизненный дух парадигмы (или, точнее, ее основная организующая связь)" [2]; "...любая научная теория - сеть метафор и, более того, -любое знание, включая научное, неизбежно метафорично" [3]; "метафоры ...часто связывают уже сложившиеся концепции с еще только формирующейся новой системой представлений", "метафора выполняет в научном познании организующую функцию, связывая как различные слои языка теории, так и разные по природе и происхождению фрагменты знания" [4, с. 119-133].

Некоторые авторы отмечают, что сейчас стремительно растет интерес к метафоре со стороны теории познания, логики, когнитивной психологии, языкознания, и начаты исследования метафорических терминов из физики элементарных частиц, астрономии, математики [4, с. 4, 127] и, наконец, из биологии XX в. в целом [5]. До сих пор, однако, исследование метафор было ограничено рамками гуманитарного дискурса: не были еще разработаны ни точные методы анализа, ни структурно-функциональные модели. Хотелось бы предложить новые подходы на материале генетики.

Метафоры вообще не исследованы в сфере этой научной дисциплины. Вероятно, генетикам было не до методологических рефлексий. Они занимались главным образом анализом структур и функций самих генов и генных систем, информация о которых лавинообразно растет. Работу затруднила и сложность понятийного аппарата современной генетики.

Сопоставляя наиболее значительные публикации о структурах и функциях различных генетических систем за более чем 20 лет, я обнаружил, что именно метафоры лежат в основе новых формулировок. Именно с помощью неожиданных и точных образов-словосочетаний выдающиеся генетики "конструировали" непривычные образы и понятия. Созданные ими тексты могут стать интереснейшим полем исследований для лингвистов, филологов, когнитологов, психологов, методологов и философов.

Как же "работают" метафоры в научных концепциях?

Обычно одна и та же сложная природная система - структура или процесс, - не целиком изобретенная и созданная человеком, а лишь частично исследованная и понятая им, может быть представленной в умах и трудах разных исследователей в виде разных систем, состоящих из вербальных и визуальных образов, временных и логических связей - так называемых когнитивных моделей. Их изучает когнитивная психология, а в будущем, возможно, они станут объектами нейробиологии и computer science. Видное место в когнитивных моделях занимают метафоры [6, 7]. Они играют в данном случае такую же роль, какую в компьютерной программе - команда вызова подпрограммы-модуля, вызывая когнитивный блок-ассоциацию извне - из другой области знаний, в которой образы, аналогичные исследуемым, уже есть. Поэтому метафору можно рассматривать как своеобразный "концентрат" информации, как новый информационный вход в данную когнитивную модель из других. Конечно, такой прием оказывается очень нужным для описаний реального, воображаемого и предполагаемого - не только в живописи, кино и художественной литературе, но и в научных теориях и гипотезах.

Если редкий, неожиданный элемент может быть встроен в систему, не нарушая ее законов, то он может резко повысить ее информационную емкость. Новая метафора - это редкое, неожиданное сочетание слов и смыслов. Если она удачна, то в описании увеличивается количество информации (для сравнительно простых систем с известными вероятностями событий - вычисляемое по К. Шеннону [8]). Увеличивается и ее ценность, понимаемая как мера "неизбыточности, незаменимости информации", для таких простых систем тоже вычисляемая и тем большая, чем выше "уровни рецепции информации" [9]. Потому она максимальна именно на "верхних" уровнях мышления - в описаниях когнитивных моделей сложных процессов. По Г. Кастлеру, "создание новой информации состоит в запоминании случайного выбора" [10]. Значит, она создается и при создании метафоры: в процессе творчества происходит перебор и выбор сочетаний морфем и слов, а запоминание удачных вариантов возможно на двух стадиях: автором (в его собственных высказываниях и во впервые предлагаемых им терминах) и его коллегами (в цитируемых высказываниях и в терминах, вошедших в употребление).

Подобную ассоциативную роль играют в живых организмах их важнейшие информационные структуры. Гены ключевых этапов развития организмов - "слова" в ДНК (если нуклеотиды сравнивать с буквами), каждое из которых имеет по несколько смыслов: считывание, то есть работа, такого гена на ранних стадиях развития как бы "связывает в единый букет" несколько весьма различных "сюжетов" - процессов формообразования организма, размножения и дифференци-ровки его клеток. Таковы многие гомеозисные гены, онкогены и гены мембранных рецепторов. На другом структурном уровне - так называемые гностические нейроны мозга. Каждый из них сопрягает несколько сложных нейронных сетей, формируя ассоциативные структуры - поля и "суперсети", - интегрируя элементарные акты восприятия в образы, а образы - в воспоминания и когнитивные модели.

Многообразны и различны модели эволюции организмов [11], их эмбрионального развития [12, 13], формирования и существования экологических систем [14] и других важнейших биологических систем и процессов. Каждое из этих явлений описывается несколькими моделями, опирающимися на разные структурные уровни и даже на разные их сочетания. Для данных ситуаций философские понятия "холизм" и "редукционизм" необходимы, но далеко не достаточны: чтобы разобраться в современном понимании того или иного сложного и не совсем изученного явления, надо сопоставить различные многоуровневые модели разных авторов. Анализ метафорической лексики - терминов и высказываний - позволяет исследовать важнейшие звенья моделей, даже не очень углубляясь в эмпирику.

Внутренний мир генетиков важно понять не только им самим. Ведь их роль в современном мире трудно переоценить: они изучают важнейшие принципы размножения и развития разнообразных организмов (включая человека), многие стороны их биохимии и физиологии, процесса старения, множество тяжелых недугов (включая диабет и рак), влияние загрязнений окружающей среды на наследственность, генный контроль биохимических процессов, используемых в пищевой, фармакологической и многих других отраслях промышленности, не говоря уже о таких "бесполезных" (с меркантильных позиций) сюжетах, как принципы и пути эволюции организмов и история жизни на Земле.

Генетика - одна из немногих фундаментальных биологических наук, которая с самого своего зарождения была точной. История ее развития -это история все более и более точных методов и результатов. По способности управлять своими объектами и конструировать их генетика становится все более похожей на физику, математику и инженерно-технические дисциплины. Многочисленные хромосомные и генные карты, записи генетических текстов, схемы строения, работы и эволюции генов и управляемых ими систем и процессов получены точными методами и сами не менее точны, чем алгоритмы и технические чертежи. И поэтому, на первый взгляд, ее профессиональный язык - лексика, стилистика и визуальные формы представления данных - далеки от красоты живой природы, открывающейся натуралистам, художникам и поэтам.

Сочетание точности и логической строгости анализа с творческим предвидением структур и функций незримых объектов - задолго до их визуализации - характерно для работ великих генетиков - Г. Менделя, А. Вейсмана, Т. Моргана, Ф. Лежена, Дж. Уотсона и Ф. Крика, Ф. Жакоба и К. Моно и многих других.

Вся история генетики -своеобразный "путь в глубь генетических систем", причем "путь впотьмах", на котором нередко исследователи работали "умственными взорами": в скудном свете новых - порою весьма фрагментарных - фактов они создавали гипотетические схемы и описания тех структур и процессов, которые удавалось опровергать или доказывать экспериментальными данными лишь многие годы спустя.

Мера и число для генетического мышления необходимы, но не достаточны: "провидческие" построения сложных пространственных и временных картин требуют от исследователей и логики, и творческого воображения - качества, присущего художникам, писателям и поэтам. Именно это качество запечатлено в лексике и стиле наиболее новаторских трудов генетиков: основа четкости понятий заключается в неожиданности словосочетаний. На этом выводе основан описанный ниже анализ метафор, характеризующих разные структурные уровни генетических систем. Его логические принципы близки к лингвистическим и наукометрическим методам (в частности, к методам контент-анализа, к тезаурусному и сленговому методам), а также к аналитическим методам молекулярной генетики [15, с. 122-150; 16].

В профессиональных текстах генетиков, словно в своеобразном магическом кристалле, непроизвольно отображались, фокусировались и сменялись не только рациональные пути развития самой генетики, но и "модные" веяния в различных областях точных, естественных и гуманитарных наук, а также в житейской практике. Предпринимаемая попытка может оказаться интересной не только для логиков, методологов и философов различных областей науки, лингвистов, филологов [17, 18] и психологов, но и для самих генетиков.

Из словаря специальных терминов (глоссария) были выписаны все, имеющие характер метафор [19]. Их оказалось 859, то есть около 17% всех терминов. Подавляющее большинство их используются в современной генетике. Авторы многих из них - крупнейшие биологи: А. Вейсман, Н. Вавилов, К. Уоддингтон и др.; нередко нобелевские лауреаты: Ф. Крик, Ф. Жакоб, Ж. Моно и др. Зачастую эти метафоры впервые появлялись именно в работах, удостоенных Нобелевских премий.

В рамках данной статьи нет возможности привести полностью список этих терминов. Поэтому количественные результаты и выводы, полученные на основе всего списка метафорических терминов, будут проиллюстрированы лишь некоторыми из них.

Каждый из метафорических терминов был классифицирован по двум или трем критериям:

из лексикона какой области науки и практики слово (реже - часть слова), входящее в термин, было заимствовано генетиками;
какой структурный уровень генетических систем им охарактеризован;
когда он впервые появился (для тех 677 из 859 метафорических терминов, для которых в глоссарии упомянуты их авторы и даты их создания).

По первым двум критериям выявлено:

- 10 областей заимствования лексики (перечисленных примерно в порядке возрастания сложности описываемых ими систем): физика, химия, география, кибернетика, лингвистика (включая понятия из книгопечатания, относящиеся к текстам), быт, биология, антропология и психология, социология и экономика, мистика;
- 9 структурных уровней генетических систем (в порядке от больших объектов к малым, то есть от "верхних" структурных уровней к "нижним"): популяции, семьи плюс генетические линии, организмы (фенотипы), геномы, хромосомы, плазмиды (включая векторы) и другие столь же малые геномы, системы неаллельных генов, гены как целостные объекты, генетические тексты (логически или явно соответствующие нуклеотидным последовательностям).

Таблица 1

В табл. 1 показано распределение метафорических терминов по обоим критериям (в ячейках таблицы приведены количества соответствующих терминов). Столбцам соответствуют области заимствования лексики, строкам - генетические структурные уровни, выявленные a posteriori из анализа всего глоссария. Термины, которые можно отнести сразу к нескольким ячейкам, учитывались для каждой из них. На основе таблицы можно сделать следующие выводы.

1. Известно, что генетика развивалась, "погружаясь" в исследования все более "нижних" структурных уровней. Соотношения метафорических терминов разных уровней показывают, что этот "путь" противоречил известному методологическому принципу - "не умножать сущностей". Метафорических терминов, для понимания которых нужны разъяснения, подобные статьям глоссария, становилось все больше, а язык генетики - все "эзотеричнее".
2. Среди метафорических терминов преобладают:
• для популяций - физикалистские ("вес признака", "генетический груз", "генетическое равновесие", "генный поток", "давление отбора". "квантовое видообразование", "мутационный спектр", "популяционная интерференция", "популяционные волны", "центробежный и центростремительный отбор" и т.п.);
• для хромосом - бытовые ("барабанные палочки", "митотическое веретено", "метафазная пластинка", "полярная шапочка", "репликационная вилка", "стадия букета", "хромосомный мост", "хромосомы типа ламповых щеток" и т.п.) и "анимизирующие" - био- и антропоморфные ("инициация хромосом", "мобилизация хромосом", "неоцентрическая активность", "сестринские хроматиды", "спаривание хромосом", "хромосомный химеризм", "центросомы" и т.п.);
• для целых генов и генетических текстов -"анимизирующие" ("ассимиляция ДНК", "ген-хозяин, ген-раб"; "гибридизация ДНК", "гнездящиеся (в интронах) гены", "гомеостаз по сплайсингу", "инвазия нитью (ДНК)", "квазивиды", "концертная эволюция", "кочующие (номадические) гены", "миграция ветвей (ДНК)", "молчащая ДНК", "мультигенное семейство", "незаконная рекомбинация", "неразборчивая ДНК", "оператор", "орфон", "отвечающие элементы", "ошибка копирования", "паразитическая ДНК", "популяция последовательностей (ДНК, РНК)", "промотор", "прыгающие гены", "распознавание" (кодонов, сайта), "редактирование" (ДНК, РНК), "сенсорный ген", "созревание РНК", "транспозиционный иммунитет", "употребляемость кодонов", "химерный ген", "чувствительность сайта", "эгоистичная ДНК", "хвост/голова ДНК" и т.п.

Для 677 датированных метафорических терминов была построена кривая времени их появления - график (абсцисса - хронологическая ось, по ординате - количество таких терминов, созданных за данный интервал времени). Перед обеими мировыми войнами, во время и после них на кривой видны прогибы. Вероятно, генетикам тогда было не до метафор.

Появление новых метафорических терминов в генетике ХХ века (по пятилетиям)

Кстати, следует особо отметить, что подобные прогибы видны и на хронологических наукометрических графиках других дисциплин, построенных ранее другими авторами - на основании анализа количества докторов наук в США, публикаций в физическом реферативном журнале, астрофизических, математических и радиационно-химических исследований, а также научных публикаций в целом [15, с. 224-245], - но ими не обсуждавшихся. Возможно, прогибы свидетельствуют, что спад различных количественных показателей творчества ученых может служить индикатором и предвестником социальных бедствий и, в частности, больших войн.

Для сравнительного анализа истории появления различных метафорических терминов были совмещены приемы, использованные при заполнении табл. 1 и при построении графика. Таблица 2 является своеобразной комбинацией табл. 1 и графика: датированные термины из самых заполненных ячеек табл. 1 были распределены по датам.

Таблица 2

Видно, что "всплеск физикализма" в создании метафор - терминов генетики популяций - происходил в 40-е и особенно в 50-е годы, в период расцвета теоретической и прикладной физики. Метафоры, созданные позже, в основном были характеристиками структурно-функциональных участков геномов: в 60-70-е годы - в лингвистико-кибернетическом "стиле", а после 1970 г. - в "анимизирующем".

Таким образом, выявлен парадокс: когда генетики стали читать генетические тексты, точные методы анализа физической и логической организации генетических систем достигли расцвета и охватили все структурные уровни живого, а количество получаемых ими эмпирических данных об элементарных генных системах экспоненциально росло, - в своих образных понятиях они стали усиленно интерпретировать эти системы как живые сущности - самостоятельные и даже обладающие свободой воли. Остается неясным, чем все обусловлено: тем ли, что стили восприятия самих генетиков изменялись в соответствии с общими сменами парадигм и эстетических ориентаций в научном сообществе и в обществе в целом, или же тем, что физикалистские, а затем и логико-кибернетические концепции оказывались необходимыми, но не достаточными для понимания объективных особенностей генетических систем.

В обоих случаях - судя по особенностям мышления генетиков (по крайней мере, авторов терминов), - генетике отнюдь не грозит физикализм восприятия объектов и подходов к ним, чреватый нарушениями биологической и гуманистической этики.

Если каждая "анимизация" нужна лишь затем, чтобы завуалированно охарактеризовать спонтанность, неуправляемость, неконтролируемость и непредсказуемость объекта в условиях исследований, то следует признать, что по мере развития генетики ее терминология все более и более свидетельствовала о бесконечной познаваемости генов. Но возможно и другое объяснение: даже генетические объекты реально живут и целесообразно действуют, и поэтому для их описаний требуется не только технико-физикалистская, но и многообразная биологическая и даже гуманитарная лексика.

В развитии генетики основной вектор исследований был аналитико-редукционистским, направленным в глубь геномов. Самый нижний структурный уровень - конкретные генетические тексты - стали доступными анализу 21 год назад, с появлением методик их чтения (секвенирования). В них прочитаны различные "важнейшие слова" - те, от которых зависят ключевые этапы репликации ДНК, размножения клеток, их дифференцировки, формообразования в организмах, злокачественного перерождения, старения. Однако становится все более ясным, что их смыслы проявляются в специфических сложных "контекстах".

Стремительное изучение ДНК как "словаря" становится все более ориентированным на исследование тех особенностей генного "синтаксиса", благодаря которым осуществляются целостные "сюжеты". Задачи анализа все более дополняются задачами синтеза, а редукционистское восприятие генных систем - холистическим. По-видимому, усиленная "анимизация" в новых терминах генетики на последнем отрезке ее истории обусловлена именно пониманием сложности и "живости" генетических систем.

Полученные результаты позволяют предположить, что сейчас и в ближайшем будущем развитие генетики будет связано с созданием новых "анимизирующих" метафор: в геномику "нижних", а затем, возможно, и более высоких структурных уровней станут проникать рабочие понятия и модели из экологии, биоценологии, культурологии, психологии, социологии и других биологических и гуманитарных наук, изучающих надорганизмен-ные явления. Насколько мы можем судить по нововведениям 1990-1997 гг. в лексике, синтаксисе и стилистике последних генетических обзоров и устных лекций наших зарубежных коллег, данная тенденция уже весьма выражена.

* * *

Перспективы следующего направления работы - моделирование биосистем на базе их словесных описаний, уже созданных биологами. Конкретнее - мы стремимся создать схему эволюции концепций генетики, представив огромный развивающийся массив генетических знаний в виде лексикографических схем, удобных для построения визуальных графических моделей. Подобная свертка информации становится все более необходимой теперь, когда ежегодно в мире публикуются тысячи статей с генетической тематикой.

Достойна внимания лингвистов и филологов литература, которую они до сих пор воспринимают как недоступную их пониманию, - базовые проблемные монографии по современной биологии, и в первую очередь - по генетике. Кратко покажем, как можно прочитывать эти монографии по-новому - даже не обладая фундаментальными знаниями генетики a priori, а приобретая их в минимально необходимых объемах попутно - в таких творческих контактах с генетиками и их литературой, которые как бы нанизывали бы базовые сведения из генетики на стержень лингвистических и филологических исследований.

Острая необходимость в структуралистском диалоге между генетиками и лингвистами назрела вновь, теперь уже в новом контексте - с позиций когнитивной психологии. Для понимания проблем, дискуссий и "белых пятен" самой генетики следует концепции генетических систем, созданные разными авторами, в разных странах и в разные годы, представить в виде когнитивных моделей. Есть надежда, что сотрудничество генетиков, лингвистов, программистов и психологов позволит средствами когнитивной графики строить такие визуальные динамические модели и изучать их поведение - для того чтобы понять, как работают реальные сложные генетические системы. Проверять эти гипотетические модели можно будет в конкретных генетических исследованиях, где сами биосистемы взаимодействуют с логикой и методологией экспериментаторов.

По-видимому, наиболее удобная форма - это блок-схемы, в которых различные генетические структуры и процессы будут представлены в виде узлов и ребер соответствующих графов. Одни из этих объектов "обладают свободой воли" (самопроизвольной динамикой, поведением) и управляют другими - детерминированными извне. Такие свойства биосистем, постулируемые авторами, позволяет выявить их метафорическая лексика и стилистика - анимизация и физикализация объектов в активных и пассивных формах.

Поэтому из всех ячеек - семантических кластеров метафор генетики, описанных выше, - теперь мы остановимся лишь на экстремальных, с помощью которых генетики "анимизировали" или же "физикализировали" свои объекты. Рассмотрим с этих позиций метафорические высказывания - словосочетания более протяженные, чем термины (от трех слов до абзаца или набора высказываний с общими сюжетами), и в отличие от терминов не становящиеся рабочими "инструментами" профессионального сообщества, а сохраняющиеся лишь в авторских текстах.

Предлагаемая методика сводится к следующему. Прочитывая монографию, мы извлекаем из нее все "поэтические вольности" - метафорические высказывания автора - и создаем цитатник. Сопоставляя цитаты, можно строить "мета-метафоры" - блок-схемы концептов. Они не только совпадают с резюме (предисловиями, послесловиями и устными оценками) коллег-генетиков, но и выявляют такие важнейшие особенности авторских концепций, которые и сами авторы, и их читатели и рецензенты-генетики упускают из виду: обилие эмпирических данных заслоняет логику и "белые пятна" самих процессов и их описаний.

В обоснование этой точки зрения приведем несколько примеров.

В конце 60-х годов М. Ичас в своей монографии [20] использовал некоторые метафоры, обсуждая проблемы универсальности и эволюции ДНК-белкового кода. Он рассматривал и сам этот код, и его эволюцию как самосовершенствующиеся системы - иногда проявляющие "свободу воли", по-видимому, не сводимые к физико-химическим принципам, однако напоминающие машины.

Событием в изучении молекулярной эволюции (на примере позвоночных животных) стала в 1970-1973 гг. книга С. Оно [21]. Жесткая приверженность дарвинистской парадигме заставила отечественных издателей и переводчиков изменить ее название: оригинальное авторское название "Evolution by Gene Duplication" в советском издании было заменено на "Генетические механизмы прогрессивной эволюции". Предисловие известного генетика Б.Н. Сидорова акцентирует внимание читателей на том, что автор недооценил роль естественного отбора. Однако наш анализ обильных и ярких метафор книги показывает: по С. Оно, отбор - мощное активное творческое начало, однако в основном судьбу больших групп животных на трудных путях и главных поворотах эволюции действительно решали автогенетические процессы - внутренняя логика развития геномов. Построение блок-схемы эволюции генома, по С. Оно, - задача ближайшего будущего.

Интересный пример бурного развития профессионального дискурса в научной школе - работы В.А. Ратнера и его коллег, более двух десятилетий работающих в Новосибирском академгородке и развивающих кибернетические методы анализа генетических систем. Сравнивая выводы, сделанные в их монографиях, можно видеть, как мощное развитие кибернетического дискурса, происходившее в 70-х годах [22], с середины 80-х годов по сей день все активнее дополняется вербальными характеристиками типа "живые свободные гены" [23,24]. В метафорах, содержащихся в данном цикле работ, гены и генные системы сначала представлялись как механизмы, а затем все более - и как квазиорганизмы. Эти две парадигмы все более взаимодействуют, причем вербальная анимизация объектов усиливается.

В начале 80-х годов, с открытием мобильных генетических элементов ("прыгающих генов"), происходила мощная реформация представлений об эволюции геномов. Судя по метафорическим высказываниям в коллективной монографии [25], ее авторов можно разделить на две группы - "редукционистов" (пути эволюции геномов они определили самопроизвольными изменениями в отдельных генетических элементах - sensu lato, поведением элементов) и "холистов" (они считали, что общая архитектоника геномов - продукт их целостного развития, определяющий эволюционные судьбы отдельных элементов).

Р.Б. Хесин в своей монографии "Непостоянство генома", название которой имеет несколько анимизирующий метафорический характер [26], сопоставил более 3500 экспериментальных работ, проведенных генетиками мира до 1982 г. Цитатник из монографии - свыше 40 развернутых метафорических высказываний - читается как сказка. Анимизация в них охватывает лишь один структурный уровень генетической организации - фрагменты ДНК, или генетические элементы. Судя по метафорам, и целое (геном) может влиять на свои части (эффекты положения генов), и наоборот (перемещаясь, элементы вызывают разнообразные перестройки генома).

Вступая на путь создания художественных образов (а, как было показано выше, на высоких уровнях научного творчества это неизбежно), ученый, как и поэт, и прозаик, в своих метафорах может и "проговариваться", выходя за рамки своей точки зрения. Примером может служить монография А. Лима-де-Фариа [27].

Стремясь рассматривать биологическую эволюцию, и в первую очередь эволюцию генетических структур как совокупность чисто физических явлений, для понимания которых достаточно привлекать лишь дисциплины, охватывающие физико-химические феномены - от квантовой физики до кристаллохимии, автор приводит массу впечатляющих фотографий, иллюстрирующих подобия между живыми и неживыми формами. Однако во многих местах монографии лексика автора выдает прямо противоположное - его скрытый анимизм.

Особенно впечатляет глава 17. Не только проблематика, но и вся ее лексика и стилистика отражены в названии: "Как ген, хромосома и клетка противостоят среде и избегают гибели" [27, с. 241-258]. В частности, по выражению автора, "хромосома... поддерживает постоянство, вводит новшества и производит разведку, пользуясь собственными средствами". Необходимо отметить, что вся эта глава, полная анимизирующих метафор, посвящена именно цитогенетике - полю профессиональных исследований самого автора. Именно в его аналитико-экспериментальных работах ранее были выявлены многие принципы расположения генов в хромосомах и рассмотрена архитектоника хромосомы как целого. Более того, в книге анимизации подвергнуты отнюдь не только биологические объекты. Например, "элементарные частицы прошли свой эволюционный путь и имеют своих предшественников" [27, с. 67].

Следует отметить, что в русскоязычной генетической литературе особой метафоричностью, по-видимому, отражающей свободу творчества, отличаются генетики "новосибирской школы" - Р.Л. Берг, М.Д. Голубовский, В.А. Ратнер и другие. Напротив, в двух обзорных монографиях, изданных в Москве и посвященных тому же кругу проблем, что и упомянутая монография С. Оно - организации и эволюции геномов позвоночных [28, 29], - метафор крайне мало, и все они появляются в конце книг - при обсуждении концепций, предлагаемых авторами. Трудно сказать, что это - добросовестность позитивистского описания или же "внутренняя самоцензура". Однако даже основные концепции монографий можно выявить, базируясь лишь на метафорах. На базе новых молекулярно-генетических фактов оба автора показали, как именно различия в архитектонике хромосом современных позвоночных могут отражать их комплексную реорганизацию, происходившую сотни миллионов лет назад в периоды ароморфозов - выхода на сушу, возникновения зародышевых оболочек, формирования принципов хромосомного определения пола.

Полагаем, что несколько приведенных примеров должны привлечь внимание психологов, лингвистов и филологов, логиков и методологов. Сотрудничая с ними, мы, генетики, сможем по-новому понять многочисленные тексты наших коллег, а знатоки, исследователи и ценители языка смогут познать глубины и насущные проблемы генетики и биологии в целом. Надеемся, что предлагаемый нами подход к массиву знаний и проблем, уже сформированному и интенсивно формируемому генетиками, в дальнейшем может позволить увидеть в сжатом и наглядном виде модели развития рака, старения, эволюции разных групп организмов и динамики биологических сообществ. Эти исследования могут быть дополнены и проверены новыми эмпирическими фактами и экспериментами и осмыслены с помощью невербальных схем и моделей, которые можно будет строить при сравнениях различных биологических публикаций.

ЛИТЕРАТУРА

1. Black М. Models and Metaphors, lthaca: Comell University Press, 1962.

2. Haraway D.J. Crystals, Fabrics, and Fields; Metaphors of Organicism in Twentieth Century Biology. New Haven: Yale University Press, 1976.

3. Wilden A. System and Structure. Essays in Communication and Exchange, 2nd ed. N. Y.: Tavistock Publications, 1980.

4. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988.

5. Fox Keller E. Refiguring Life: Metaphors of Twentieth Century Biology. N. Y.: Columbia University Press, 1995.

6. Lakoff G., Johnson М. Metaphors We Live By. Chicago: The University of Chicago Press, 1980.

7. MacCormac E.R. A Cognitive Theory of Metaphor. Cambridge (Mass.), London, 1985.

8. Шеннон К. Работы по теории информации и кибернетике. Пер. с англ. М.: ИЛ, 1963.

9. Волькенштейн М.В. Энтропия и информация. М.: Наука, 1986.

10. Кастлер Г. Возникновение биологической организации. Пер. с англ. М.: Мир, 1967.

11. Denton М. Evolution: Theory in Crisis.USA, Bethesda, Maryland: Adier & Adier Publishers, Inc., 1986.

12. Гилберт С. Биология развития. В 3-х томах. Пер. с англ. М.: Мир, 1994.

13. Goodwin B.C. How the Leopard Changes its Spots (The Evolution of Complexity). London: Weidenfeld & Nicolson, 1994.

14. Peters R.H. A Critique for Ecology. Cambridge: Cambridge University Press, 1991.

15. Хайтун С.Д. Наукометрия. Состояние и перспективы. М.: Наука, 1983.

16. Маниатис Т., Фрич Э., Сэмбрук Дж. Молекулярное клонирование. Пер. с англ., М.: Мир, 1984.

17. Седое А.Е. История генетики, запечатленная в метафорах ее языка: количественный и структурный анализ. 1. Общие принципы анализа. Метафорические термины // Проблемы социолингвистики и многоязычия. М.: Московский лицей, 1997. С. 35-47.

18. Седов А.Е. История генетики, запечатленная в метафорах ее языка: количественный и структурный анализ. II. Задачи и принципы анализа метафорических высказываний в проблемных монографиях// Функциональные исследования по лингвистике. Вып. 6. М.: Московский лицей, 1998. С. 20-26.

19. Rieger R., Michaelis A., Green M. M. Glossary of Genetics, Classical and Molecular, 5th ed. B. etc.: Springer-Verlag, 1991.

20. Ичас М. Биологический код. М.: Мир, 1971.

21. Оно С. Генетические механизмы прогрессивной эволюции. М.: Мир, 1973. 227 с.

22. Ратнер В.А. Молекулярно-генетические системы управления. Новосибирск: Наука, 1975.

23. Ратнер В.А., Жарких А.А., Колчанов Н.А., Родин С.Н., Соловьев В .В., Шамин В.В. Проблемы теории молекулярной эволюции. Новосибирск: Наука, 1985.

24. Ratner V.A., Zharkikh А.А., Kolchanov N.A., Rodin S.N., Soloviov V.V., Shamin V.V., Antonov A.S. Molecular Evolution (Biomathematics. Vol. 24). Berlin, Heidelberg, N. Y.: Springer-Verlag, 1996.

25. Эволюция генома. Под ред. Г. Доувера и Р. Флейвелла. М.: Мир, 1986.

26. Хесин Р.Б. Непостоянство генома. М.: Наука, 1984.

27. Лима-де-Фариа А. Эволюция без отбора. Автоэволюция формы и функции. М.: Мир, 1991.

28. Гинатулин А.А. Структура, организация и эволюция генома позвоночных. М.: Наука, 1984.

29. Бирштейн В.Я. Цитогенетические и молекулярные аспекты эволюции позвоночных. М.: Наука, 1987.