VIVOS VOCO: В.И. Ишаев,"СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА"

15 мая 2001 г. на заседании Президиума Российской академии наук с докладом о судьбах российского Дальнего Востока выступил глава администрации Хабаровского края доктор экономических наук В.И. Ишаев. Доклад был выслушан с большим вниманием и вызвал заинтересованное обсуждение. В дискуссии приняли участие академики А.Г. Гранберг, Н.Л. Добрецов, Г.Б. Еляков, Ю.А. Израэль, В.Н. Кудрявцев, Н.П. Лякишев, В.М. Матросов, О.М. Нефедов, Ю.С. Осипов, Н.А. Платэ, Д.В. Рундквист, Б.Н. Топорнин, Н.А. Шило, член-корреспондент РАН М.Л. Титаренко. Предлагаем вниманию читателей "Вестника" текст доклада и стенограмму его обсуждения.

СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ
РОССИЙСКОГО ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА

В. И. Ишаев
Ишаев Виктор Иванович - доктор экономических наук, глава администрации Хабаровского края.

Тема, заявленная в названии доклада, остается весьма актуальной на протяжении всего времени освоения нашего Дальнего Востока. На нынешнем этапе она становится еще более острой, учитывая изменяющуюся политическую и экономическую ситуацию в мире в целом и в Азиатско-Тихоокеанском регионе в частности. Хотелось бы сразу подчеркнуть, что развитие отдельного региона следует рассматривать как подсистему в системе национальной экономики России. Поэтому очень важно, какая макроэкономическая модель строится на уровне государства и какое место в ней занимает региональная политика.

Группой ведущих ученых Отделения экономики РАН и Государственного университета - Высшей школы экономики при моем скромном участии была разработана и представлена Государственному Совету РФ и Государственной думе РФ "Концепция стратегического развития России до 2010 года", где она получила одобрение. Какова цель, которую следует достигать, - это основной вопрос стратегии. В случае России в целом в качестве стратегической цели принято превращение страны в динамично развивающуюся экономическую державу, обеспечивающую на основе интенсивного труда и деловой инициативы, разумной и последовательной экономической политики среднеевропейские стандарты уровня жизни в российских природно-климатических и географических условиях. Иными словами, задача заключается в достижении роста и процветания экономики, обеспечении на этой основе благосостояния и свободы граждан. Это естественная цель любого демократического общества. Она более чем актуальна и для отдельных регионов, в каждом из которых определенным образом конкретизируется.

При разработке концепции мы исходили из того, что в условиях глобализации рынок обеспечивает максимум макроэкономического результата либо транснациональным корпорациям, либо, в лучшем случае, национальной экономике в целом. Более того, хозяйство регионов, особенно периферийных, может многое потерять при участии в "открытом конкурсе", если не учитывать его специфику, а также тот общий макроэкономический факт, что рынки труда либерализуются очень медленно.

Поэтому для Дальнего Востока стратегическая национальная цель несколько трансформируется. Ее можно сформулировать как создание условий для эффективного развития имеющих сравнительные преимущества в рыночных условиях секторов регионального хозяйства и обеспечение на этой основе стабильного развития экономической системы региона в рамках международного и внутрироссийского разделения труда, формирование российского стандарта жизни населения.

Но на Дальнем Востоке (как и в любом другом крупном регионе страны) реализуются и долговременные специфические геостратегические цели государства. Геостратегической задачей, которая решается на берегах Тихого океана посредством освоения и развития Дальнего Востока на протяжении более чем 100 лет, является обеспечение военно-политического и экономического влияния России в бассейне Тихого океана, контроль над важнейшими запасами сырьевых ресурсов и получение выгод от эффективного включения на основе их эксплуатации в систему международного разделения труда в этом регионе мира. С таких позиций именно развитие Дальнего Востока могло и может поддержать и упрочить статус России как мировой державы.

* * *

Хорошо, если регион в состоянии на основе рыночных механизмов самостоятельно обеспечить одновременное решение двух вышеупомянутых стратегических задач. Однако в случае Дальнего Востока (вообще восточных и северных районов России) сам по себе рынок не может создать условий для тонкой настройки взаимодействующих хозяйств, макроэкономических параметров, механизмов функционирования институтов, чтобы общественные ресурсы автоматически концентрировались на достижении приоритетных стратегических целей. А значит, действие рыночных сил должно подкрепляться и/или корректироваться целесообразной государственной политикой социально-экономического развития.

Именно поэтому в течение длительного времени Дальний Восток развивался и заселялся под патронажем государства. Это происходило не только в советский период, но и в царской России, когда действовали рыночные механизмы и институты. Достаточно вспомнить программу аграрного переселения П.А. Столыпина, которая полностью финансировалась государством и потому была в целом успешной, или строительство Транссибирской магистрали, в связи с которым С.Ю. Витте выдвинул принцип "Дорога не для коммерции, а для России". Этот принцип поддерживался субсидиями правительства, благодаря которым на всем протяжении магистрали от Урала до Владивостока сохранялся единый тариф, что уравнивало экономические условия восточных окраин с европейской частью страны.

В советский период развитие региона осуществлялось в рамках государственных программ и за счет государственных ресурсов. Это происходило в 30-40-е годы, когда реализовывалась специальная программа по развитию оборонных производств, инфраструктуры и ресурсоэксплуа-тирующих отраслей, что позволило за счет четко сформулированного и жестко выдерживаемого приоритета региона в распределении государственных капиталовложений создать здесь современную промышленную структуру и транспортно-энергетическую инфраструктуру. Та же политика проводилась и в 50-70-е годы, когда были реализованы два постановления ЦК КПСС и правительства по развитию оборонного комплекса, социальной сферы и усилению комплексного характера экономики региона, встраиванию его в международный рынок в Азиатско-Тихоокеанском регионе через развитие компенсационных соглашений с Японией. Даже в 1986 г., когда у страны уже почти не оставалось инвестиционных ресурсов, была сделана попытка реализации еще одной программы достижения геостратегических целей на Тихом океане посредством развития Дальнего Востока на основе централизованных государственных средств.

* * *

С началом радикальной экономической реформы политика государственного патронажа ушла в прошлое. Государство фактически отказалось и от регулирования региональных экономических отношений. Иллюзии относительно способности рынка автоматически обеспечить эффективное развитие дорого обошлись стране и Дальнему Востоку. "Невидимая рука Адама Смита" может навести порядок в условиях совершенной конкуренции, цивилизованного рынка, когда чисто коммерческие стимулы поведения экономических агентов корректируются деловой этикой и другими ограничениями. Но эта ситуация ничего общего не имеет с реализацией стратегических государственных целей, которые не обязательно совпадают с целями максимизации дохода отдельных субъектов рынка на данной территории.

Первым и наиболее болезненным ударом по экономике региона стало разрушение сложившейся системы государственных гарантий поддержания равных условий функционирования социально-экономической системы Дальнего Востока по сравнению с другими частями страны. Отказ от компенсации объективного увеличения затрат на энергетику, транспорт, заработную плату, инфраструктурное обустройство территории автоматически сделал продукцию дальневосточных производителей неконкурентоспособной на внутреннем рынке России и стран СНГ. При этом официальной статистикой не учитывается тот факт, что многие предприятия в силу катастрофического роста тарифов на энергию и транспортные услуги в 1992-1994 гг. не смогли выйти из кризиса позже, когда эти тарифы стали регулироваться государством. Воистину, "поезд ушел".

Промышленная структура региона сознательно строилась с акцентом на добывающие сырьевые отрасли, которые стали отраслями союзной специализации. Но они наиболее транспортоемки. Поэтому ориентированные не на решение общественных и государственных стратегических задач, а на максимизацию отраслевой прибыли транспортные тарифы, по существу, превратились в запретительный барьер для производителей Дальнего Востока, которые оказались отрезанными от внутреннего рынка.

Вторым ударом по региону стало разрушение системы государственной поддержки социальной инфраструктуры и стандартов уровня жизни. Од-номоментная потеря дальневосточниками десятилетиями создававшейся и ставшей неотъемлемой частью образа жизни системы льгот и привилегий, ощущения своей особой значимости для страны привела к острому психологическому шоку. Шок усугубился резким ростом стоимости жизни и снижением реальных доходов, особенно и северных районах, сильнейшей безработицей в связи с остановкой предприятий, оказавшихся отрезанными от рынков сбыта, а также предприятий, продукция которых перестала востребоваться государством как заказчиком и основным потребителем. Население отреагировало "ногами". Регион потерял 11 % населения (Россия в целом -2%), то есть в демографическом отношении он отброшен на 20 лет назад. Причем уезжают наиболее мобильные и квалифицированные люди в лучших возрастах. За 1991-1999 гг. население Дальнего Востока сократилось на 897 тыс. человек, в том числе за счет миграции на 828.9 тыс., что составляет 92.4% от убыли.

Третьим ударом по экономике региона стал отказ государства от финансирования его развития, особенно развития инфраструктуры и поддержания запасов природных ресурсов. Капиталоемкость прироста экономики на Дальнем Востоке выше, чем в среднем по России в связи с объективными удорожаниями. Ее снижение в отдельные годы связано с процессом недоинвестирования и отрицательной динамикой государственных инвестиций, а увеличение в 1999-2000 гг. - вложениями в инфраструктуру из местных бюджетов.

Потеря гарантированных рынков сбыта в европейской России и странах СНГ, резкое сокращение государственного военного заказа и утрата позиций в распределении инвестиционных ресурсов обусловили существенное ухудшение социально-экономической ситуации на Дальнем Востоке в 90-е годы. К 2000 г. практически все экономические параметры оказались значительно хуже, чем в начале реформы. Это касается основных макропоказателей (рис. 1), а также выпуска некоторых продуктов в натуральном выражении.

Рис. 1. Динамика некоторых параметров социально-экономического развития на Дальнем Востоке,
% к 1990 г.

Приходится констатировать, что результатом десятилетия рыночных преобразований является существенное ухудшение геостратегических позиций России на Тихом океане. Конечно, сами по себе рыночные методы ни при чем. Беда в том, что эти методы были навязаны экономике, которая не только еще не стала рыночной, но, по существу, не может функционировать как элемент национального хозяйства по рыночным критериям распределения ресурсов и ценообразования.

В 1992 г. по нашей инициативе была разработана и в 1996 г. утверждена Президентом РФ программа социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья, реализация которой до 2005 г. должна была выправить ситуацию. Программа в определенной степени способствовала решению отдельных проблем, но существенно изменить ситуацию это не могло. Не оправдались расчеты на пополнение инвестиционных ресурсов региона за счет федерального бюджета. К 2000 г. инвестиционная часть программы была выполнена только на 9%. Условия для привлечения средств в регион могли быть созданы путем принятия специальных институциональных решений, но эта возможность была блокирована неолиберальными идеями о необходимости унифицировать экономическое пространство. Эти идеи и по сей день господствуют в федеральном центре. Осуществляемая сейчас корректировка программы заведомо обречена на неудачу, так как во главу угла Министерство экономического развития и торговли опять ставит "инвестиционные списки".

* * *

Каковы объективные возможности для изменения ситуации, что нужно сделать для решения двуединой задачи оздоровления экономической и социальной обстановки на Дальнем Востоке и достижения геостратегических и экономических целей России в Тихоокеанском бассейне?

Во-первых, сейчас развитие Дальнего Востока не сдерживается, как это было прежде, жесткими ограничениями, обусловленными недостатками производственной инфраструктуры. Создававшаяся в течение длительного времени инфраструктура (дороги, морские и речные порты, энергетические сети и генерирующие мощности, строительная база) к настоящему времени в определенной степени устарела физически и морально, однако ее мощность еще значительно превышает внутри- и межрегиональный спрос на подобные услуги. Кроме того, во второй половине 90-х годов в регионе были осуществлены значительные инвестиции в инфраструктурные проекты. Эффект от них пока проявился не в полной мере, но существенный качественный скачок в развитии дорог, трубопроводного транспорта, связи очевиден. В целом инфраструктура Дальнего Востока способна обеспечить как восстановление экономики в предкризисных объемах, так и ее рост в определенных пределах.

Во-вторых, несмотря на изменение структуры природно-ресурсного потенциала (истощение одних видов ресурсов и вовлечение в хозяйственный оборот новых). Дальний Восток по-прежнему располагает значительными природными богатствами, которые являются базой для экономического роста в первичном секторе экономики региона.

В-третьих, Дальний Восток обладает потенциальными сравнительными преимуществами в ресурсном секторе экономики, что обеспечивает и в настоящее время и в перспективе относительно стабильный внешний спрос, особенно на рынках стран Северо-Восточной Азии. Именно внешний спрос стал основным фактором оживления экономической динамики на Дальнем Востоке в 1999-2000 гг. Наличие относительно стабильного внешнего спроса подтверждает тот факт, что экспорт продукции - единственный показатель, который рос в 90-е годы.

В-четвертых, несмотря на общий неблагоприятный инвестиционный климат и низкую привлекательность Дальнего Востока для отечественных предпринимателей, его позиции в области привлечения иностранных капиталов позволяют рассчитывать на реализацию эффективных проектов, направленных на эксплуатацию природных ресурсов и международное сотрудничество (рис. 2).

Рис. 2. Динамика внутренних и иностранных инвестиций в экономику России и Дальнего Востока
(темпы прироста к предыдущему году, %)

В-пятых, за 70 лет в регионе накоплен большой научно-технологический потенциал, который в значительной степени сосредоточен в Дальневосточном отделении РАН. Научно-технологический комплекс сталкивается с множеством трудностей, но принципиальное значение его наличия трудно переоценить. Одной из объективных проблем использования этого фактора является общая инновационная инертность в силу превалирования в структуре экономики региона сырьевого сектора. Задача государственного регулирования как раз и заключается в стимулировании использования научно-технологического потенциала ради модернизации хозяйства и повышения его инновационной восприимчивости.

Однако необходимо учитывать и ряд угроз для устойчивого социально-экономического развития региона в перспективе.

Прежде всего упоминавшееся выше вытеснение региона с рынка России и стран СНГ, возникновение своеобразного экономического барьера на западной границе Дальнего Востока в совокупности с узостью его собственного рынка обусловили резкое уменьшение роли внутреннего спроса как фактора экономического развития. Если накануне реформы в пределах Дальнего Востока потреблялось только 19% при поставках в другие регионы до 75% и на экспорт около 6% произведенного продукта, то в настоящее время 75% выпускаемой продукции остается в регионе, лишь около 10% идет на внутренний национальный рынок и экспортируется около 15%.

Следующий существенный момент - значительная степень декапитализации основных отраслей экономики региона. Длительная инвестиционная стагнация привела к широкомасштабному физическому и моральному устареванию основных фондов. Возможности использования оказавшихся незагруженными в результате спада объемов производства в 90-е годы мощностей в основном исчерпаны в 1999-2000 гг. Для технологического обновления и развития конкурентоспособных производств требуется инвестиционный прорыв, в том числе за счет государственных и иностранных вложений.

Продолжающийся отток населения в перспективе поставит предел экономическому развитию в связи с нехваткой рабочей силы, особенно квалифицированных специалистов.

90-е годы усугубили структурную проблему на Дальнем Востоке. Здесь не только не произошла структурная перестройка, но, более того, сырьевая специализация региона в целом усилилась, промышленная структура - "утяжелилась" (рис. 3). Это ограничивает возможности мобилизации внутрирегиональных источников накопления даже в случае интенсивного роста добывающих отраслей.

Рис. 3. Структура промышленности Российской Федерации и Дальнего Востока, 1999 г.

Далее, слабость финансово-банковской системы, фактическое отсутствие межбанковского кредитного рынка не позволяют местным банкам мобилизовать достаточные ресурсы даже для краткосрочного кредитования. Филиалы центральных коммерческих банков (включая Сбербанк) преуспели лишь в откачке финансовых средств из региона. Фондовый рынок и небанковские кредитные институты здесь практически отсутствуют.

Наконец, огромная пространственная протяженность и неоднородность (социально-экономическая и природная) территории региона обусловливают повышенные затраты на содержание и развитие производственной и социальной инфраструктуры в условиях низкой плотности населения и экономической деятельности, не позволяют достичь оптимальных масштабов производства в рамках локальных рынков, препятствуют реализации единой стратегии экономического развития. Дифференциация по уровню экономического развития между районами Дальнего Востока за последние 10 лет увеличилась в 1.8 раза.

* * *

Концепция социально-экономического развития региона должна не только показать, как противостоять угрозам, но и определить позитивные возможности экономического роста. По существу, следует ответить на три вопроса: какая структура экономики соответствует интересам эффективного и устойчивого развития, как решать проблему народонаселения, каковы приоритеты в сфере экономической кооперации? Варианты ответов зависят от прогнозируемого сочетания внешних и внутренних факторов и условий экономического роста.

Нами разработано несколько вероятных сценариев развития Дальнего Востока, анализ которых в их сочетании позволяет сформулировать наиболее эффективную стратегию развития региона.

Сценарий 1. Предполагается значительная государственная поддержка региона на начальном этапе и создание предпосылок роста на принципах самофинансирования за счет структурной перестройки экономики. Параметры этого сценария соответствуют параметрам программы "Дальний Восток и Забайкалье". Центральной является задача структурной перестройки регионального хозяйства с целью изменения структуры рынка: поддержание возможностей региона в целом и отдельных его территорий вести эффективный и стабильный экономический обмен с другими регионами страны; создание инфраструктурной специализации региона в рамках национального и международного разделения труда; развитие экспортных производств. Как показывает опыт реализации программы, при таком сценарии успех в очень большой степени зависит от объемов государственной поддержки, на что в обозримой перспективе рассчитывать не приходится.

Согласно этому сценарию. Дальний Восток сохранит традиционную специализацию - снабжение страны ценными минерально-сырьевыми ресурсами, однако развитие добывающих отраслей будет нацелено на комплексное использование сырья на основе его максимальной переработки.

Сценарий 2. Традиционная (экспортная) ресурсная специализация региона. Центральная идея данного сценария - закрепление и усиление экспортной направленности хозяйства на основе эксплуатации природных ресурсов в качестве базы социально-экономического роста в первой четверти XXI в. Такой тип развития региона является менее капиталоемким (по крайней мере, на начальной стадии его реализации, когда будут эксплуатироваться главным образом уже вовлеченные в хозяйственный оборот ресурсы) по сравнению с формированием диверсифицированной структуры промышленности, а значит, более привлекательным.

Стратегия развития Дальнего Востока в соответствии с этим сценарием строится на следующем принципе: выгоды ресурсной обеспеченности и географического положения региона могут быть реализованы, если страны Северо-Восточной Азии и Азиатско-Тихоокеанского региона будут готовы рассматривать Дальний Восток России как естественную составляющую региона. Таким образом, данный сценарий возможен в рамках концепции глобально ориентированного регионального развития. Сущность такого сценария для Дальнего Востока состоит в том, что благодаря потенциальным преимуществам ресурсной базы создаются региональные "локомотивы" успешного развития, способствующие укреплению конкурентоспособности национальной экономики. Предполагается, что устойчивое повышение ценности природных ресурсов Дальнего Востока для АТР обеспечит ему выгодное положение в международном разделении труда и условия для устойчивого развития.

Сценарий 3. "Китайская карта" - интеграция в АТР через втягивание Китая в экономику Дальнего Востока. "Китайский" вариант кооперации Дальнего Востока со странами АТР привлекателен по нескольким причинам:

китайская экономика - наиболее динамично развивающаяся экономика мира; даже в случае возможного снижения среднегодовых темпов роста до 5-6% в год, она сохранит преимущество перед другими странами региона; потенциально китайский рынок практически неисчерпаем;
взаимодополняемость экономического потенциала и сопоставимость уровня развития российского Дальнего Востока и КНР могут способствовать поддержанию традиционных отраслей специализации и созданию новых перспективных производств добывающей промышленности, машиностроения, сельского хозяйства;
использование многочисленной и дешевой рабочей силы, имеющейся на северо-востоке Китая, позволило бы поднять сельскохозяйственное производство и легкую промышленность в регионе, а также решить ряд острых социальных проблем (строительство жилья, объектов соцкультбыта и т.п.);
объективная заинтересованность США и Японии в поддержании баланса сил в АТР, в блокировании деструктивных сценариев развития событий как в Российской Федерации, так и в Китае может облегчить осуществление трехсторонних крупномасштабных экономических проектов на территории Дальнего Востока; при этом предполагается использование американских, японских, южнокорейских технологий и капиталов, природных ресурсов Дальнего Востока и китайской рабочей силы при условии реализации продукции на рынках стран АТР.

Конечная цель этого сценария - формирование единого экономического (но не политического) пространства российского Дальнего Востока и Китая, прежде всего северо-восточных его провинций. В результате в течение нескольких десятилетий в регионе может сформироваться экономическая система, органически включенная в международное разделение труда и базирующаяся на относительно свободном распределении экономических ресурсов между Дальним Востоком и КНР. Учитывая, что Китай уже сейчас в значительной степени интегрирован в экономику АТР, это создаст возможность двухсторонней фильтрации ресурсов, технологий, продукции, капиталов, информации, что фактически и означает интеграцию в АТР.

Сценарий 4. Формирование открытой модели развития региона. В данном сценарии экономическое сотрудничество со странами АТР и СВА также является абсолютным приоритетом, однако включение в международное сотрудничество осуществляется без привязки к какой-то конкретной стране. Основным инструментом интеграции

должны стать национальные и региональные институциональные ресурсы. Социально-экономическое развитие региона в этом случае опирается на сырьевой сектор хозяйства при активном стимулировании третичного сектора (туризм, услуги). Экономика ориентирована преимущественно на международный рынок при сохранении оптимальных масштабов и структуры внутринациональных экономических связей.

Целью развития в рамках этого сценария является создание саморегулирующейся системы, способной настраиваться на эффективные способы решения экономических проблем. Мощное государственное воздействие через фонды регионального развития и законодательную деятельность должно обеспечить трансформацию региональной системы в желательном направлении.

* * *

Создание условий, соответствующих четвертому сценарию, является наилучшим вариантом развития событий. В то же время это предполагает наиболее жесткие требования к масштабам и качеству государственного вмешательства, реализацию ряда проектов регионального развития, в том числе международных.

Ни один из предложенных сценариев, очевидно, не может быть воплощен в жизнь в чистом виде. Более продуктивно было бы использовать их отдельные элементы в зависимости от динамики ситуации и эффективности государственной экономической политики.

Развитие топливно-энергетического комплекса. Проблема ТЭК к настоящему времени превратилась в критическую проблему региона в экономической и социальной сферах. Поэтому развитие этой отрасли следует рассматривать не только как условие реализации генеральной цели, а как целевой проект, посредством которого возможно несколько сократить потери, обусловленные неравными стартовыми условиями при вхождении в рынок. Предполагаются масштабные структурные изменения во всех отраслях топливно-энергетического комплекса, в том числе рационализация топливно-энергетического баланса. Принципиальной задачей является газификация энергетики и коммунальных систем юга Дальнего Востока и Якутии, что изменит (если будет соблюдаться жесткое государственное регулирование цен на газ) условия формирования издержек производства в регионе.

Структурная перестройка в промышленности. Строить долгосрочную стратегию развития, базируясь только на добыче и первичной обработке ресурсов, не вполне рационально. Это возможно (и то избирательно) только относительно возобновляемых ресурсов. Разумеется, в обозримой перспективе стратегической основой регионального социально-экономического развития должны остаться природные ресурсы и их эффективная - и с точки зрения воспроизводства, и с точки зрения формирования дохода - переработка. В рыночных условиях экономически эффективна только та переработка, которая дает товар, соответствующий мировым стандартам качества, полученный с помощью высокопроизводительных ресурсосберегающих технологий.

Международное проектное сотрудничество. Реализация идеи долговременной экономической кооперации в Северо-Восточной Азии (и в целом в Азиатско-Тихоокеанском регионе) предполагает формирование транспортной и энергетической инфраструктуры, основанной на переработке российских энергетических ресурсов и обслуживании трансконтинентальных транспортных потоков. Важнейшим элементом такой международной инфраструктуры является воссоздание и модернизация транссибирского контейнерного моста "Европа - АТР" путем реконструкции Транссиба и БАМа, морских портов и магистральных автомобильных дорог.

Еще один стратегический элемент будущей международной инфраструктурной сети - система энергетических объектов на базе добываемых на Дальнем Востоке и в Сибири нефти и газа, а также выработки электроэнергии на территории Дальнего Востока (рис. 4). Формирование такой инфраструктурной международной сети в комплексе с развитием на Дальнем Востоке добывающих и перерабатывающих производств должно иметь положителный эффект на национальную экономику в целом. Возникновение стабильного и емкого рынка в Северо-Восточной Азии делает эффективной эксплуатацию ряда ресурсов восточных районов России.

Рис. 4. Варианты формирования систем передачи энергоресурсов
из Восточной Сибири и с Дальнего Востока в страны Северо-Восточной Азии

Проблема социальной адаптации и народонаселения. Решить проблему потенциального дефицита рабочей силы проще, чем обеспечить достойную, комфортную и безопасную жизнь для населения региона. Необходимо ориентировать социальную и инвестиционную политику на создание в перспективе условий, не отличающихся от сложившихся в европейских районах страны. Прежде всего речь идет о культуре, образовании, здравоохранении, рекреации, жилье. На всем огромном, слабозаселенном пространстве региона создать такие условия представляется невозможным и ненужным. Следует стремиться к формированию двух-трех опорных городов в южной зоне региона, которые стали бы центрами притяжения - культурного и экономического. Важнейшей задачей является также реальное соблюдение прав населения на свободу миграции - не права бросить все и бежать с Дальнего Востока, а права уехать на традиционно комфортный "запад" и вернуться на ставший комфортным "восток". Такие перемещения должны быть доступны и для жителей западных областей России. А значит, необходимо конструирование и поддержание механизма перекрестного финансирования авиатарифов. Это не является чем-то новым, подобная практика существовала и существует во всем мире.

Институциональный прорыв. Одно из важнейших условий стабилизации положения на Дальнем Востоке и создания стимулов для дальнейшего развития - изменение инвестиционной ситуации. В регионе должны быть созданы сравнительные (относителык) средних для России параметров) преимущества для инвесторов, как отечественных, так и иностранных. В целом нужно добиться, чтобы условия приложения капитала на Дальнем Востоке были привычны и приятны для инвесторов и предпринимателей, "узнаваемы" ими. Это возможно путем формирования свободных экономических зон. Однако подобный проект может иметь успех лишь в случае целенаправленной концентрации капиталов на инфраструктурном обустройстве и предоставления существенных преимуществ по сравнению с Китаем и странами Юго-Восточной Азии. Но даже создание таких благоприятных условий не гарантирует быстрый эффект и вовлечение в орбиту влияния свободных экономических зон всей экономики Дальнего Востока. Опыт Китая свидетельствует о том, что этого надо будет терпеливо дожидаться.

* * *

В настоящем докладе удалось наметить лишь основные проблемные моменты и направления развития региона в перспективе. Далеко не все задачи могут быть решены на местном уровне, далеко не всегда удается убедить федеральное правительство, что нет проблемы Дальнего Востока - есть проблемы России на Дальнем Востоке. Я убежден в верности именно такой постановки вопроса. Поэтому, разрабатывая конкретные меры и предложения по развитию региона и отдельных субъектов Федерации, мы исходим из общей стратегии развития Российского государства. Причем необходимо четко себе представлять, что в сложившейся ситуации, когда Россия практически свалилась в пропасть, одних только мер экономического регулирования недостаточно. Нужно нечто большее, а именно консолидация общества с целью восстановления и развития государства на базе конкретной программы возрождения России как сильного демократического государства, занимающего достойное место в мировом сообществе.

После выступления В.И. Ишаев ответил на вопросы.

Академик Ю.А. Израэль: Хотелось бы поблагодарить Виктора Ивановича за потрясающе интересный доклад. Но есть один вопрос, который меня волнует. В изложенных сценариях говорилось в основном о положительных факторах развития региона. Однако мы все понимаем, что ситуация достаточно сложная. Существует, например, проблема взаимодействия с расположенными по соседству большими и малыми странами. Что вы можете сказать по этому поводу?

В.И. Ишаев: Когда я отмечал положительные моменты, возможности нашей экономики - а базироваться следует только на развитии положительных моментов, - я назвал и шесть реальных угроз экономическому росту. Естественно, среди них преобладают внутринациональные и региональные тенденции.

Что касается глобальных процессов, а мы активно стремимся интегрироваться в АТР, то итоги прошедшего столетия показывают: богатые страны стали еще богаче, бедные - еще беднее. Экономически мощные государства эксплуатируют развивающиеся страны и страны с переходной или кризисной экономикой. С другой стороны, мы уже втянуты в глобальные процессы, уже в какой-то степени интегрированы, вопрос в том, как мы востребованы. Возьмем конкретный пример - Сахалин. Понадобился японцам и американцам газ - они пришли и его взяли, несмотря на риски, вложили колоссальные финансовые ресурсы. Что получила Россия в результате этого взаимодействия? Ничего. То есть мы не готовы к участию в глобальных процессах. Нужно к этому подготовиться на совершенно другой основе.

Опасения очень большие. Мы, скажем, обсуждали с Президентом вопрос о вступлении во Всемирную торговую организацию. Это можно сделать хоть завтра. А на каких условиях? Чем мы сегодня привлекательны на внешнем рынке? Ресурсной составляющей, но и без вступления в ВТО нас в этом секторе воспринимают. Если же открыть свои рынки, то что будет с отечественной продукцией, например, машиностроительной, которая сегодня потребляется внутри страны? Мы окончательно развалим национальную экономику.

У многих вызывает опасения Китай. Сейчас трудно утверждать, что Россия и КНР - стратегические партнеры, скорее, мы попутчики на определенном отрезке времени. Но Китай - наш сосед, а соседей не выбирают. Раз есть территориальная близость, раз есть сопоставимость экономик, мы обязаны извлекать из этого пользу и выгоду. Все будет зависеть от нашей позиции, от того, насколько мы готовы к сотрудничеству, как будем решать соответствующие вопросы. Исходя из экономической целесообразности, мы в этом направлении работаем. К сожалению, вялотекущие процессы в экономике усугубляют ситуацию, дают возможность иностранным партнерам работать у нас совершенно по-хищнически.

Академик Н.П. Лякишев: Из сообщений прессы известно, что вы выступали в качестве содокладчика при подведении итогов экономического развития страны в 2000 г. Было сказано, что ваша оценка ситуации несколько отличалась от позиции основного докладчика. В чем вы расходитесь, и какова судьба ваших предложений?

В.И. Ишаев: Насколько я понимаю, речь идет о концепции стратегического развития. Напомню в двух словах историю вопроса. Владимир Владимирович Путин предложил мне войти в первый состав Президиума Госсовета. Я высказал Президенту свою точку зрения: если мы не имеем собственной стратегии развития, а реализуем чью-то, то ничего хорошего из этого выйти не может. Чужой стратегии во благо нашего государства нет и не будет. В цивилизованных странах выбор пути осуществляется на основе каких-то программ. Нам тоже следует решить, в каком направлении мы будем развиваться, как будет строиться наша внутри- и внешнеэкономическая политика, с кем мы будем дружить и "против кого" дружить будем: нужно определить наше отношение к монополиям, к земле, к природным ресурсам...

Президент предложил мне создать и возглавить рабочую группу для подготовки стратегии развития. Получив такое поручение, я обратился в Отделение экономики РАН, и мы занялись разработкой документа, который сначала назвали стратегией, а потом концепцией развития России. Именно основные идеи этого документа я и изложил.

Поскольку М.М. Касьянов только зачитал доклад, а с текстом правительственной стратегии развития мы ознакомлены не были, обсуждение вестись не могло. Мы же представили опубликованный первый вариант концепции. Мы исходим из того, что сегодня главным в государстве является человек. А экономика - это механизм достижения поставленных целей. В концепции есть несколько принципиальных моментов, таких как социальная консолидация. Что представляет собой наше общество сегодня? Достойно живут 5.7% населения; доходы 40% - ниже прожиточного минимума; 30 млн. человек живут в условиях застойной нищеты. Чтобы что-то сделать в этом государстве, необходим средний класс, и он должен охватывать хотя бы 50-55% населения. Каков критерий принадлежности к среднему классу? Мы разработали российский стандарт уровня жизни, может быть, несколько упрощенно, определили темпы экономического роста, позволяющие обеспечить этот стандарт. Но самое главное - это роль государства в формировании экономической политики. Да, мы за рыночную экономику, но мы говорим, что при формировании рынка роль государства резко возрастает. В концепции, кроме того, намечен ряд первоочередных мероприятий.

Академик Д.В. Рундквист: В докладе было сказано, что самой главной проблемой остается ТЭК. Но непонятно, производятся ли расчеты поставок нефти и газа: сколько процентов вы будете получать местного сахалинского, сколько - из Якутии и из других регионов. На этом может быть основана вся реальная политика. Сахалин вместе с Охотским морем - это 20% добываемого в стране газа и 22% нефти, это очень крупный резерв. Что заложено в ваших сценариях?

В.И. Ишаев: Сегодня мы строим энергетику нa твердом топливе. Раньше Дальний Восток обеспечивал себя топливом практически на 100%, добывалось 54 млн. т угля. Сегодня добывается 28 млн. т. Причем сокращение добычи топлива не сбалансировано с падением объемов промышленного производства и объемов производства в энергетике. Почему? Потому что мы производим не столько электроэнергию, сколько в первую очередь тепловую энергию. Электроэнергия является сопутствующим продуктом, и она сегодня перераспределяется. Мощностей для производства электроэнергии предостаточно.

Что касается жидкого топлива, то, по данным дирекции Межрегиональной ассоциации экономического взаимодействия Дальнего Востока и Забайкалья, нам для баланса недостает 10 млн. т. Привозное топливо - даже из Якутии, из Сибири - сейчас возрастает в цене в 2 раза из-за высоких транспортных тарифов. Таким образом, подорожание, плюс высокие транспортные тарифы, плюс досрочный завоз. В наши обширные северные регионы топливо завозится один раз в год. Это требует повышенных кредитных ресурсов, и затраты достаточно велики. Возьмем Охотск. Даже если мы покупаем топливо на Сахалине по 300-350 руб. за тонну, при транспортировке затраты возрастают в 4 раза, и тонна стоит уже 1200 руб.

Есть несколько условий развития топливно-энергетического комплекса. Первое и основное - следует максимально сократить досрочный завоз. Переход на газ - это не только получение более дешевого и эффективного топлива, но и снижение затрат за счет отказа от досрочного завоза. Сейчас поставлена задача газификации большой энергетики до 33%. Мы добились подписания постановления правительства о газификации Сахалинской области. Хабаровского и Приморского краев. Мы только что закончили разработку ТЭО газификации Хабаровского края, и делается это за счет своих средств. За последние 5 лет построено более 200 км газопроводов, а один километр обходится примерно в полмиллиона долларов.

Второе - необходимо отказаться от жидкого топлива и мазута, которые обходятся слишком дорого. В балансе всей дальневосточной энергетики на их долю приходится по объему 7%, а по стоимости - 40%. В то же время мы не собираемся прекращать использование твердого топлива. Угли на Дальнем Востоке есть, они являются базовым топливом, и нужно их добычу развивать, хотя бы вернуться к докризисному уровню.

Академик Н.А. Шило: Если исключить машиностроительную отрасль - мне кажется, она не очень вписывается в базовые отрасли Дальнего Востока, да и ближайших районов, и даже ближайших государств, - то остается сырьевой комплекс, перерабатывающая промышленность и энергетика. В докладе, на мой взгляд, не поставлен вопрос о реорганизации сырьевого комплекса. Все по-старому: древесина целиком на экспорт, нефть на экспорт, рыба на экспорт. Это надо изменить. Например, Япония возобновляет свой лесной комплекс на криптомерии, растущей очень быстро. На Дальнем Востоке укоренился пинус стробус, который мог бы полностью заменить кедровые леса, если они сгорели. Ничего не было сказано о Зейской станции, об использовании морских ресурсов. Прорабатывался ли вопрос коренной реконструкции сырьевого комплекса для более эффективного его использования и развития перерабатывающей промышленности на Дальнем Востоке? И второй вопрос. Как вы смотрите на строительство атомной станции на Дальнем Востоке?

В.И. Ишаев: Первый вопрос - машиностроение. Я бы не исключал его из числа приоритетных отраслей. Дальний Восток развивался как форпост. В машиностроении, в том числе в оборонном комплексе, сегодня сосредоточены передовые технологии. Я могу назвать предприятие им. Ю.А. Гагарина, которое изготавливает самолеты СУ-27 и обеспечивает Комсомольску-на-Амуре, Хабаровскому краю заметные бюджетные отчисления и достаточно высокую долю валового продукта. Уверен, что продукция этого предприятия будет востребована. Возьмем судостроительный комплекс. В Советском Союзе были три базы судостроения: в Ленинграде, Николаеве и на Дальнем Востоке. Только в Хабаровске сосредоточено пять судостроительных заводов, которые обладают высочайшими технологиями. И их продукция - атомные подводные лодки, корабли на воздушной подушке, корабли, вооруженные крылатыми ракетами, - покупается, не потеряла свою актуальность. Мы на этом можем базироваться. Кроме того, наша концепция предполагает импортозамещение. Конечно, речь не идет о легковых автомобилях, которые были бы лучше, чем японские. Но есть другие отрасли, где мы можем конкурировать.

Естественно, отправная точка экономического роста - сырьевой сектор. Однако все упирается в узость внутреннего рынка, в слабые стимулы расширения производства за счет конечного спроса. Раньше в крае заготавливалось около 15 млн. кубометров древесины, экспорт составлял 3 млн. кубометров. Сегодня Хабаровский край заготавливает 6 млн. кубометров древесины, из них 5 идет на экспорт. Мы зависим от конъюнктуры. Если лесной комплекс будет работать нормально, мы сможем обновлять технологии. А сегодня мы берем бревно, продаем его в Китай, в Китае из него делают табуретки, и мы их покупаем. Нынешние таможенные нормы и правила стимулируют ввоз продукции, но напрочь отрезают ввоз передовых технологий. Мы со своей стороны поощряем тех, кто завозит передовые технологии, считаем, что их необходимо не только освобождать от таможенных пошлин, но даже давать им налоговые льготы. И здесь вновь возникает проблема инвестиций. Будут инвестиции -будет обновление технологий, будет обновление технологий - возрастет конкурентоспособность, можно будет выходить на рынок. Ведь внутренний российский рынок для нас, дальневосточников, сейчас практически не существует. Если раньше внутри страны потреблялось 75% нашей продукции, то сегодня 10%. К тому же мы оказались отрезанными от стран СНГ. Естественно, у нас внутренние связи конвертировались во внешние. Мы развернулись в АТР, пошли туда с тем, что есть. Поэтому в концепцию стратегического развития мы закладываем те возможности и преимущества, которые необходимо развивать.

Что касается атомной станции, конечно, было бы неплохо, если бы она существовала. Но мы 20 лет строим Бурейскую станцию, и на первом этапе получим там всего-навсего 2000 МВт, только в каскаде она может выйти на запланированные мощности. А в Лучегорске стоит станция на 1500 МВт, которой нужно лишь дать топливо, чтобы она работала. К тому же у населения сохраняется неприятие атомной энергетики, и с этим приходится считаться. Поэтому об атомной станции приходится только мечтать.

Академик Б.Н. Топорнин: Как вы оцениваете деятельность и сам факт существования Межрегиональной ассоциации экономического взаимодействия "Дальний Восток - Забайкалье"? И еще вопрос: в докладе очень мало говорится о том, что нужно делать с реальным механизмом государственного управления и с реальным правовым регулированием? Неужели здесь нет проблем?

В.И. Ишаев: Ассоциация "Дальний Восток -Забайкалье" - это первое подобное объединение в России. Она создана осенью 1990 г., в нее входят 13 субъектов Федерации (две республики - Бурятия и Якутия, два края - Хабаровский и Приморский, и 9 областей), площадь которых охватывает 40% территории страны. Я являюсь председателем ассоциации последние 7-8 лет.

Ассоциация создавалась с целью выработки общей позиции относительно поведения на внешнем рынке, поскольку тогда возникла проблема внутренней конкуренции, и мы все теряли из-за этого в доходах. Потом появились другие общие проблемы, и мы стали вместе их решать.

Важным итогом работы ассоциации я считаю создание и выход в свет программы социально-экономического развития Дальнего Востока и Забайкалья. В 1992 г. мне удалось убедить Президента Б.Н. Ельцина подписать Указ о разработке такой программы, и мы с Александром Григорьевичем Гранбергом, с уважаемым СОПСом (Совет по изучению производительных сил) начали ее готовить.

Что касается реальных механизмов управления, то концепция социально-экономического развития включает перечень законов, которые необходимо принять в первую очередь. Да, многие конкретные вопросы подробно не прописаны - документ не случайно назван концепцией. Если она будет принята, необходимо будет проработать детали.

Академик Н.А. Платэ: Не могли бы вы разъяснить вопрос о четырех Южнокурильских островах? Если вынести за скобки чисто политический аспект, есть ли серьезная экономическая аргументация "за" и "против", нужно ли стремиться удержать их во что бы то ни стало или можно найти какие-то другие пути использования потенциала островов?

В.И. Ишаев: Разумеется, в случае передачи этих территорий экономические потери будут. Но все в мире должно быть сопоставимо: что мы теряем сегодня, что мы можем потерять, если отдадим острова, какие будут созданы прецеденты... Если же рассматривать вопрос с исторической точки зрения, то, очевидно, в соответствии с советско-японской совместной декларацией 1956 г. в случае заключения мирного договора два острова придется отдать.

Экономические потери или выгоды зависят от условий передачи. Мы сделали некоторые расчеты с Институтом экономических исследований Японии (ERINA). Сейчас эта страна - самый мощный инвестор не только в АТР, но и в мире. За последние 26 лет Япония вложила в экономику других государств 620 млрд. долл. Кто же получил эти кредиты? США - 42%, Китай - 7%, Россия -0.054%, российский Дальний Восток - 0.025%. То есть здесь есть колоссальные возможности экономического сотрудничества - нет политической воли.

Японцы сегодня ставят вопрос следующим образом: вначале политическое решение, потом экономическое. Думаю, все будет зависеть от мудрости нашего руководства при решении этих проблем. В то же время определенно можно сказать, что пока еще ситуация не созрела. К настоящему моменту и Японией и Россией ратифицировано одно соглашение - о передаче двух островов после заключения мирного договора. Но это, по-моему, единственный документ, который есть в наличии.

Академик Ю.С. Осипов: Какую роль в желательной структуре валового энергопотребления будут играть Сахалин и Якутия, какова их доля?

В.И. Ишаев: Все опять-таки будет зависеть не столько от экономических факторов, сколько от политической воли и целеустремленности. Если стоит задача просто обеспечить регион ресурсами, не развивая внутреннюю экономику, это одно дело. Если же речь идет о восстановлении российской экономики, то необходимо обратиться к предлагаемым нами экономико-инженерным схемам. В соответствии с ними все трубопроводы должны пройти через наши территории, и мы готовы их строить. Тогда у нас будет возможность получать газ. Но без внешних инвестиций такое строительство нам не по силам.

Ю.С. Осипов: А есть ли какие-то планы по развитию нефтехимии в регионе?

В.И. Ишаев: Конкретных планов пока нет, хотя разговоры о необходимости и целесообразности этого ведутся.

Академик О.М. Нефедов: Вы вкратце упомянули о той ситуации, которая складывается с разработкой нефтегазового месторождения на Сахалине. Ученые Сахалинского научного центра чрезвычайно обеспокоены развитием событий. Ясно, что мы в короткое время потеряем уникальную возможность решить проблемы Дальневосточного региона за счет энергоресурсов Сахалина. Есть ли какая-то возможность откорректировать соглашения, которые уже реализуются или намечены к реализации? Я имею в виду принципы раздела продукции.

В.И. Ишаев: Обратите внимание, что месторождение Сахалин-2 разрабатывается опережающими темпами по сравнению с Сахалином-1. Почему? Потому что там российская доля стремится к нулю. А Сахалин-1, где российская доля составляла 40%, почему-то отодвинут на задний план. Более того, оказывается, что из этих 40% (в их освоение надо вкладывать средства) "Роснефть" половину уже продала Индии. Теперь они думают, как финансировать оставшиеся 20%. Если завтра российская доля сократится до 10 или 5%, я не удивлюсь. За использование же ресурсов российская сторона получает очень и очень мало. Ведь как все в реальности происходит. Стоит платформа. Инфраструктура не развивается, идет добыча и одновременно нефтеналив сразу на нефтеналивные суда, хотя есть берегоналивная инфраструктура. Мы предлагаем поступить так, как делается во всем цивилизованном мире, - хоть какую-то добавленную стоимость создавать и оставлять в стране. Но ничего добиться не можем. Я трижды обращался к Президенту, к премьеру, настойчиво просил этот вопрос решить - не удается. Хабаровский край получает 1 млрд. кубометров газа с Сахалина. Возможности трубопровода позволяют пропустить 4.5 млрд. С платформы идет попутный газ - 500-600 млн. кубометров в год. Если бы этот объем отдали нам, мы высвободили бы уголь, который пошел бы в то же Приморье, которое живет на угле, но его там не хватает. Мы готовы подвести трубопровод, заплатить за газ, который сейчас сжигается в атмосфере, но не можем решить этот вопрос в течение года.

Затем состоялось обсуждение научного доклада В.И. Ишаева.

Академик Г.Б. Еляков: В докладе наглядно показаны географические, экономические и политические особенности Дальнего Востока, которые сегодня ставят этот регион в неравное положение с другими частями страны. Сейчас здесь, безусловно, преобладает сырьевое направление, такое положение сохранится и в ближайшем будущем. Но строить долгосрочную стратегию без науки, освоения высоких технологий невозможно.

Хочу показать те главные направления, которые представлены ныне в Дальневосточном отделении Российской академии наук. Нужно, однако, сразу оговориться, что не может быть и речи о какой-то особой "дальневосточной", региональной науке. Я часто спорю по этому поводу с представителями средств массовой информации, с посетителями, в том числе из-за рубежа: на Дальнем Востоке есть наука, настоящая фундаментальная наука, в особенности в естественно-научных направлениях.

Общеизвестно, что Дальний Восток - это район природных катастроф, включая вулканизм, землетрясения, цунами. Противоположный берег Тихого океана входит в ту же зону, но мы пока опережаем американцев в том, что касается научного предвидения. Так, Институтом вулканологии было предсказано крупнейшее Кронодское землетрясение, произошедшее 5 декабря 1997 г. Магнитуда его достигала 7.7 балла. Столь надежное предсказание землетрясения было сделано впервые, это серьезное достижение. В свое время тем же институтом были определены сроки извержения вулкана Толбачик, причем очень точно. Только вчера я получил телефонное сообщение академика С.А. Федотова, что предсказанное им несколько месяцев назад извержение вулкана началось именно тогда, когда он предполагал. Учитывая огромные экономические и человеческие потери, которые связаны с крупными природными катаклизмами, нет необходимости убеждать в важности подобных научных исследований.

Возьмем подводные аппараты, созданные в Институте проблем морских технологий: на сегодняшний день они, безусловно, лучшие в мире. Аппарат представляет собой необитаемую, снабженную элементами искусственного интеллекта систему, которая работает на максимальных глубинах - до 5-6 тыс. метров (это средняя глубина Мирового океана). Он способен тестировать любые подводные коммуникации, обнаруживать объекты на дне океана. Огромный интерес проявляет к ним американский военный флот. Но эти аппараты нигде, кроме института, не производятся. Мы с академиком М.Д. Агеевым побывали в Вашингтоне, воочию убедились, как жаждут американцы их купить. Но сегодня это довольно сложная процедура, необходимо согласование с Министерством обороны, поскольку аппараты двойного назначения - мирного и военного. С другой стороны, многие считают, что их все-таки можно продавать.

Похоже, что вскоре вопрос решится. Но это интеллектуальная собственность, это наукоемкое производство, и при сложившейся у нас ситуации все это уйдет за рубеж.

Другое важное для нас направление - разработка на основе фундаментальных достижений физикохимии новых высокоэффективных способов очистки радиоактивных отходов. Но дело затормозилось по той причине, что нам никак не удается преодолеть многочисленные чиновничьи препятствия.

Значительное достижение всего комплекса институтов геолого-геофизического комплекса -создание основ геологического строения тихоокеанского рудного пояса. Новая эффективная технология получения золота сегодня уже работает, но за ней тоже гоняются иностранные конкуренты, в том числе наши ближайшие соседи - китайцы.

В Институте биологии моря разработана прекрасная систематика. Новый тип трехмерного подводного звукового канала открыт в Тихоокеанском океанологическом институте. Нетрадиционные методы модификации поверхности, имеющие принципиальное значение для микроэлектроники, разрабатываются, и довольно успешно, в Институте автоматики и процессов управления.

В Тихоокеанском институте биоорганической химии успешно ведется изучение особенностей структуры и функций низкомолекулярных биорегуляторов и биополимеров морских организмов. По сути дела, здесь создается новое научное направление - морская биоорганическая химия и биотехнология. Учитывая возрастающие возможности трансгенной инженерии, в ближайшие 10 лет морские биотехнологии займут важное место в экономике развитых стран.

Сегодня я получил сообщение, что путем расшифровки гена, ответственного за биосинтез одного из ферментов углеводного обмена морских моллюсков, установлена полная первичная структура этого соединения, вся последовательность аминокислот. Пожалуй, для ферментов морских организмов это сделано впервые.

Геолого-геофизическое направление, океанологическое, рациональное и комплексное использование минеральных и биологических ресурсов Дальнего Востока и Мирового океана, биопродуктивность и биоразнообразие, проблемы автоматизации - вот основной круг тем, исследованием которых занимаются сотрудники Дальневосточного отделения РАН. Очевидно, что фундаментальная наука ориентирована на регион, на его особенности. Я бы хотел надеяться, что от сырьевого направления мы перейдем в том числе и к наукоемкому производству. Возможно, первый шаг мы сделали сейчас, когда построили при нашем институте экспериментальный завод. Я уверен, что морская фармакология, то есть получение тех или иных ценнейших лекарственных средств из морских объектов и уникальных растительных ресурсов Дальнего Востока, вполне могла бы развиваться в регионе, поскольку предполагает относительно небольшое число занятых, правда, предъявляет высокие требования к их квалификации. Надо иметь в виду, что потенциал дальневосточной высшей школы огромен и у нас активно идет процесс интеграции науки и образования.

И последнее, о чем бы я хотел сказать. Мне кажется, что естественно-научные исследования настолько интернациональны (а наши связи в Азиатско-Тихоокеанском регионе развиваются достаточно бурно), что зачастую они могут прокладывать пути и для политических решений. Мы со своими коллегами находим общий язык очень быстро, тем более что участвуем в совместных морских экспедициях. Эта часть нашей деятельности очень важна, также как и взаимодействие с высшей школой, потому что уровень развития высшей школы в первую очередь определяется влиянием фундаментальной науки.

Академик Н.Л. Добрецов: Я хотел бы подчеркнуть три момента. Первое - это необходимость государственного регулирования экономики, особенно в таких регионах, как Сибирь и Дальний Восток. Я поддерживаю основной тезис докладчика о том, что рьцючное регулирование автоматически не решит задач, стоящих ни перед всей Россией, ни, тем более, перед сложнейшими регионами.

Второе. Сегодня Дальний Восток оторван от России, только 10% его продукции поступает на внутренний рынок. Такая же ситуация в Восточной Сибири, Западная - имеет более тесные связи. Если сырьевая ориентация усилится, то экономические связи внутри страны еще более ослабнут. Сырье будет вывозиться за границу - в Китай, Корею, Японию, и капиталы будут поступать оттуда же. Поэтому, даже если политически все останется по-прежнему, экономически и Сибирь, и Дальний Восток постепенно будут отрываться от России. Неизбежна ориентация на ту экономику, где есть рынок сбыта. А если к тому же китайские трудовые ресурсы хлынут в Сибирь и на Дальний Восток, то произойдет фактическое отчленение региона от страны. Надо четко понимать: без государственного регулирования такое развитие событий неизбежно.

И третье. Нельзя превращать Сибирь и Дальний Восток в сырьевой придаток России или окружающих стран. Не будут развиваться наукоемкие производства - не будет расти средний класс, не повысится благосостояние ни в Сибири, ни на Дальнем Востоке. Если развивать наукоемкие технологии только в Европейской части (а такая точка зрения широко бытует), то в силу целого ряда тенденций вся Россия неизбежно станет сырьевым придатком других стран. Чтобы предотвратить это, важно объединить усилия не только Дальневосточного и Сибирского отделений, но и Академии наук в целом, вообще всей науки.

Отсюда следует вывод: помимо государственного регулирования, чрезвычайно важно развивать в Сибири и на Дальнем Востоке наукоемкое производство, высокие технологии. Без этого невозможно становление среднего класса, невозможно стабильное движение страны вперед.

У Сибирского и Дальневосточного регионов очень много общих задач. Например, те сети, о которых говорил В.И. Ишаев, - газовые, нефтяные, электрические, - охватывают практически всю Сибирь и Дальний Восток. Безусловно, есть целый ряд дискуссионных моментов, связанных с тем, как лучше развивать такие сети. Это должен быть крупнейший энергетический проект XXI в. - вовлечение энергетических ресурсов Сибири и Дальнего Востока в мировую экономику. Только это должно делаться в интересах России, а не в интересах стран Азиатско-Тихоокеанского региона.

Все говорит о необходимости тесной кооперации, интеграции, сопоставления точек зрения, поиска решений спорных моментов, расхождений. Это двигатель всего.

В заключение я хотел бы проинформировать научную общественность о присуждении первых двух премий им. М.А. Лаврентьева по 13 тыс. долл. каждая. Лауреатом одной из них стал академик Г.И. Марчук за выдающийся вклад в развитие научно-образовательного потенциала, лауреатом другой - академик Л.В. Овсянников за выдающийся вклад в механику и математику. Напомню, что фонд им. М.А. Лаврентьева был образован в прошлом году в связи со 100-летием со дня рождения нашего выдающегося ученого силами СО РАН, рядом сибирских губернаторов и крупнейшими компаниями, такими, как ЮКАС и "Газпром".

Член-корреспондент РАН M.Л. Титаренко: Сегодня Президиум академии совершил акт гражданского мужества, поставив на обсуждение столь важный государственный вопрос и заслушав доклад одного из наиболее эффективно работающих губернаторов России, истинного государственника. Развитие Сибири и Дальнего Востока - это вопрос будущего страны: быть России или быть Московии.

В докладе и прозвучавших выступлениях справедливо подчеркивалось, что сугубо рыночный подход к использованию потенциала Сибири и Дальнего Востока не только не расширяет возможности развития региона, но превращает сам регион - Дальний Восток и Сибирь - в товар. В погоне за максимальной прибылью некоторые горячие головы, как вы знаете, уже выдвигали идею продажи Дальнего Востока по примеру продажи Аляски Соединенным Штатам Америки.

Мне кажется, главное достоинство доклада -выделение именно сравнительных преимуществ региона, которые можно использовать в долгосрочной перспективе для подъема Сибири и Дальнего Востока. Геостратегическое, экономическое и культурное значение Сибири и Дальнего Востока в возрождении всей России невозможно переоценить.

Что касается предложенных на рассмотрение сценариев, то оптимальным представляется четвертый вариант - формирование политики открытости, учитывающей специфику России и регионов. Да, этот вариант чреват некоторыми опасностями, даже угрозами, но мы должны понять, что ни один проект не удастся осуществить, если рассчитывать на одностороннее получение выгоды. Проводя политику открытости, нужно иметь в виду и выгоду наших партнеров, но не забывать о собственной стратегической задаче, которая состоит в наращивании центростремительных тенденций.

Решающее значение здесь имеют два фактора. Первый - это роль государства. Решить проблемы такой огромной страны без координирующей роли государства, опираясь на чисто рыночные механизмы, невозможно. Опыт Соединенных Штатов Америки, Японии и Китая подтверждает важность регулирующей роли государства в стимулировании развития региона.

Второй фактор - это открытость. Пребывая в изоляции, опираясь только на собственные силы, невозможно будет добиться подъема еще многие-многие десятилетия. Поэтому надо смело открываться, причем не только Китаю, но всему Азиатско-Тихоокеанскому региону и Европе.

В ходе глобализации роль Азиатско-Тихоокеанского региона, а также Сибири и Дальнего Востока как важнейшей сокровищницы ценного сырья неизбежно будет возрастать. Нам не нужно бояться прихода китайской или любой другой иностранной рабочей силы, нужно создавать правовую основу ее использования в противовес нынешним произволу и стихийности. Присутствие китайской рабочей силы на законных условиях, на контрактной основе позволит решить многие проблемы и в строительной области, и в сельском хозяйстве, и на транспорте, и в энергетике. Мне кажется, что положительные последствия использования "китайской карты" вполне вписываются в рамки четвертого сценария, тем более что сейчас Китай, Япония, Южная Корея и страны АСЕАН создают общее экономическое пространство. Россия пока не участвует в этом процессе. Но когда это пространство сложится, интеграция с Северо-Востоком Китая позволит нам в него вписаться.

Короче говоря, доклад очень важен для осознания проблемы, ее значения для выработки конкретных мер: это и формирование соответствующей структуры в правительстве, и организация Российско-Азиатского банка, и, возможно, создание филиала столицы в Сибири и на Дальнем Востоке, чтобы Президент и премьер-министр периодически там функционировали. Слишком велики в России расстояния. У нас есть северная столица, должна быть и восточная.

Академик А.Г. Гранберг: Обсуждаемый доклад содержит очень важный тезис: нет проблем Дальнего Востока, есть проблемы России на Дальнем Востоке. Это ключ к пониманию того, какой должна быть стратегия развития России. Но нужно добавить, что общеизвестные российские болезни, проявляющиеся в экономике и в политической системе, на Дальнем Востоке выражены, безусловно, сильнее.

Я разделяю большинство положений доклада, и это не случайно. Сейчас В.И. Ишаев систематически активно сотрудничает с экономистами Академии наук. Из 10 основных авторов разработанной под его руководством концепции стратегического развития России 6 - члены академии. Политический ресурс Виктора Ивановича используется на благо Академии наук. Было бы хорошо, если бы подобных примеров было больше.

В докладе затрагивался вопрос о судьбе федеральной целевой программы по Дальнему Востоку и Забайкалью. Эту программу готовил Совет по изучению производительных сил (СОПС) вместе с Ассоциацией "Дальний Восток - Забайкалье". Рассказ о том, как она выполняется, - печальная повесть. Я хотел бы отметить некоторые существенные моменты.

Бытует такое вредное представление, что экономика Дальнего Востока - черная дыра: сколько туда ни вкладывай средств, ничего не получится. Это удобная позиция для объяснения того, почему не выполняются принятые решения, которые базируются на научных разработках.

На самом деле все, конечно, не так. Даже сейчас, после трех ударов по хозяйству региона, уровень развития экономики Дальнего Востока в соответствии с международными стандартами выше, чем России в целом: ВВП на душу населения здесь превосходит среднероссийский показатель. Но и последствия трех ударов, отмеченных В.И. Ишаевым, следует оценивать как адекватную реакцию региональной экономики, вставшей на рыночный путь. Чего можно ждать, если из региона уходит главный инвестор - государство, если между Дальним Востоком и остальной частью страны воздвигается тарифный барьер? Федеральная программа, о которой здесь много говорилось, предусматривала сбалансированную систему мероприятий. Но объем ее финансирования составил 9% от обоснованной суммы. Более того, эти 9% распределялись не на главные программные мероприятия, а произвольно. Поэтому о значимом комплексном эффекте не может быть и речи.

Приведу некоторые цифры, чтобы дать представление о масштабах реальной государственной политики. Официально признано, что отток капитала из России ежегодно составляет 20-25 млрд. долл. Ежегодные вложения из федерального бюджета в экономику Дальнего Востока - а это 40% территории страны - примерно 100 млн. долл. Но дело не только в финансировании. Суть программы была в создании организационного и экономического механизма. В этом отношении не делалось ничего. В конце июля прошлого года в Благовещенске Президент В.В. Путин проводил обсуждение ситуации на Дальнем Востоке. В.И. Ишаев выступил с большим докладом, а я - с комментариями. Президент согласился с моим выводом, что главная беда - это блокирование механизма реализации программы.

И сейчас в этом отношении мало что меняется. Скажем, уже три года муссируется проект закона о свободных экономических зонах вдоль БАМа. Какие есть возражения? Якобы создание особых экономических условий нарушит единство экономического пространства. Это совершеннейшая ерунда. Экономический механизм должен приспосабливаться к различиям, во всех странах государство проводит избирательную политику.

Главная задача государства на Дальнем Востоке - создать конкурентоспособную среду с учетом позитивных и негативных обстоятельств. Возьмем, например, новацию - введение квот на морские биоресурсы. Государство намерено получить 6 млрд. руб., большая часть из которых должна поступить с Дальнего Востока. Если рассуждать в терминах финансового баланса между регионом и центром, то регион в данном случае рассматривается как источник пополнения государственной казны. Каковы возможные последствия, не просчитано.

Впереди предстоит много исследовательской, экспертной работы. Конечно, ни один из представленных сценариев в чистом виде реализован быть не может. Речь идет о создании гибкой стратегии реагирования на внешние и внутренние условия. С этой целью должны применяться соответствующие аналитические средства, в том числе математические модели.

В заключение хочу отметить, что Государственный совет РФ принял решение о подготовке Концепции государственной политики в отношении Сибири и Дальнего Востока. Убежден, эта работа должна вестись с опорой на научный потенциал академии, ее региональных отделений.

Академик Н.А. Шило: Дальний Восток - уникальный регион нашего государства; он является передовой и, пожалуй, теперь уже единственной стратегической линией обороны страны. Черноморские, балтийские, североморские базы подводного и надводного флотов России не имеют такого свободного выхода в открытый океан, как дальневосточные. Кроме того, дальневосточные границы России выполняют контрольные функции Министерства обороны. Именно поэтому этот район должен постоянно находиться под пристальным вниманием правительства.

Оторвать от России Дальний Восток - а такого рода идеи носятся в воздухе - это все равно что изъять из Министерства обороны все стратегические силы. Вот в чем значение Дальнего Востока, без которого Российское государство не может существовать. Во всех вариантах перспективного развития этого региона первой строкой должны значиться оборонительные цели.

Что касается сырьевых ресурсов региона, то они продолжают играть важную роль в хозяйстве России. Хотя добыча золота, серебра, олова и платиноидов на Дальнем Востоке сократилась, в недрах все еще достаточно запасов, и при более благоприятных экономических условиях можно будет возродить широкомасштабную добычу как указанных полезных ископаемых, так и многих других. Однако даже в современном "разрушенном" виде горная промышленность региона, в частности алмазодобыча, достаточно хорошо вписалась в рыночную конкуренцию. Якутская алмазодобывающая отрасль по производству драгоценных камней занимает второе место в мире и успешно конкурирует со знаменитой фирмой Де Бирс. Менее ясной представляется мне сырьевая база топливно-энергетического комплекса.

В промышленном потенциале Дальнего Востока важное место занимает лесной комплекс. Продуктивность дальневосточных лесов можно повысить за счет интродукции доледникового аборигена, которой является сосна рода Pinus strobus, сохранившаяся в виде небольших ареалов на Американском континенте. Ее перенос в Приморье показал, что она требует на 30% меньше времени для своего вызревания, чем сибирский кедр - наиболее ценная порода на лесосеках Дальнего Востока. По качеству Pinus strobus, вероятно, превосходит кедр. Заслуживают также большого внимания организация морских плантаций для разведения пектена, голотурии, мидии. ламинарии и других марикультур. Нельзя забывать также высокую урожайность земель Амурской области, где в недавнем прошлом выращивалось зерновых вместе с соей 1 млн. т в год при населении 100045 человек. Таких урожаев на душу населения не знали даже черноземные области и Украина.

Учитывая это, говорить об изоляции Дальнего Востока - значит вообще не понимать существа жизни на этой огромной территории и перспектив развития нашего государства.

И последнее. Сейчас активно обсуждается возможность миграции китайского населения на Дальний Восток. Это обясняется тем, что с одной стороны границы проживает 200 млн. человек, а с другой - 2-4 млн. Диффузия при такой контрастности неизбежна. Этот вопрос надо тщательно изучить. История знает много примеров, когда такое соседство при умелом руководстве со стороны государства оказывалось взаимовыгодным.

Я впервые попал на Дальний Восток в 1937 году, когда значительную часть населения Владивостока составляли китайцы и корейцы. Производимые ими пищевые продукты полностью обеспечивали, как минимум, южную часть региона. Думаю, проблема китайской миграции - одна из самых важных, может быть, следующая после оборонной, и ее необходимо решать. И как мне кажется, сейчас все условия для этого имеются.

Академик В.М. Матросов: Сегодня я выступаю как председатель общественного экспертного совета при Госдуме по проблемам устойчивого развития. Одна из основных задач совета - выработка позиции относительно стратегии развития России. Надо иметь в виду, что в будущем году состоится организованный ООН форум "О стратегии развития в XXI веке" с участием глав государств.

Мне импонирует концепция стратегического развития России, подготовленная рабочей группой во главе с В.И. Ишаевым. Здесь говорилось, что есть, кроме того, предложенная правительством стратегия. То есть имеются два не вполне согласованных варианта.

Я, например, совершенно не согласен с тем, как излагает основной смысл нашего государства Г. Греф. Он представляет его как субсидиарное государство, ориентированное не на социальную область, не на население, а на предпринимателей. Это накладывает существенный отпечаток на всю стратегию, в которой главенствующее место занимает экономика, а не человек. В концепции же, разработанной под руководством В.И. Ишаева, в первую очередь ставится задача консолидации общества, расколотого, расслоенного и очень бедного. Это безусловно правильная позиция.

Существует и третья концепция стратегии развития. Она изложена в книге, созданной трудом большого коллектива ученых по инициативе Валентина Афанасьевича Коптюга и ему посвященной. Главным экономическим стратегом в ней выступает Д.С. Львов, академик-секретарь Отделения экономики. Более полно он изложил свои взгляды в книге "Третий путь для России", где акцентируется вопрос о заработной плате, о необходимости поднять ее в несколько раз, а также о рентных отношениях при использовании природных ресурсов, как это делается в Норвегии и других странах. Это реальный путь выхода из кризиса за счет внутренних, а не внешних источников, на которые в основном полагается Греф.

Академик В.Н. Кудрявцев: Редко приходится слышать столь обоснованный, всесторонне аргументированный и продуманный доклад. Причем это доклад не академика, а губернатора, что особенно приятно. Следовательно, губернатор может быть одновременно и ученым, и практиком...

Если же говорить о неполноте доклада, о каких-то аспектах, которые недостаточно подробно были освещены, то это, конечно, социальная сфера, в частности, специфический состав населения. Нигде в России такого состава населения нет. Тут уже было сказано, что 11% из региона уехало (почти миллион человек) за несколько лет. Но есть и другой процесс - некоторая миграция в регион, и миграция не лучших людей, увы. Это люди, едущие за "длинным рублем", вытесняемые из европейской части страны, это люди, отбывшие наказание в Сибири и на Дальнем Востоке и оседающие там. В результате здесь самый высокий коэффициент преступности: 2683 человека на 100 тыс. жителей, в то время как в среднем по стране - 2051. А внутри региона первое место по этому показателю занимает Хабаровский край - 3000 на 100 тыс. жителей. Это значит, что ежегодно 3% населения становятся преступниками.

В то же время нельзя не отметить любопытную особенность: при столь непростой оперативной обстановке по уровню организованной преступности регион занимает третье место, а по коррупции - лишь десятое место в стране. Это свидетельствует, во-первых, о том, что для организованной преступности нет достаточной экономической основы - нет выгоды вследствие неблагоприятной экономической ситуации, и, во-вторых, о хорошей работе властей, которым удается предупреждать коррупцию.

Не была в достаточной мере проанализирована политическая ситуация. Если же это сделать, то можно увидеть две тенденции. Одна - это опора на местные политические силы, и вторая - довольно твердое руководство. Конечно, о Приморье, где мы наблюдаем бесконечные безобразные выборы, этого не скажешь. Но если брать Дальний Восток в целом, в том числе Хабаровский край, то этот вывод справедлив.

Поэтому, говоря о перспективах, нужно прежде всего ориентироваться на активизацию населения, несмотря на его сложный состав, на развитие местного самоуправления, что способствовало бы и снижению уровня социальной девиации. Кстати, преступность в регионе представлена главным образом незаконным оборотом наркотиков, кражами и грабежами. Это обусловлено нищетой местного населения и проникновением китайской мафии - среди наркодельцов очень много китайцев.

Отсюда последнее замечание - о необходимости правового обеспечения реформ, о чем здесь говорил академик Топорнин. Нужен ряд законов и местных решений, в частности, в отношении китайской миграции. Ее надо регулировать правовыми средствами. Свободные экономические зоны тоже требуют правового регулирования, но это уже зависит от Москвы.

В целом вывод, который сделал Виктор Иванович, о потребности в консолидации общества в стране в целом, следует отнести и к Дальнему Востоку; в рамках региона консолидация тоже нужна. На мой взгляд, свою роль здесь могли бы сыграть политические партии, но их по существу там нет. И, конечно, нужна общая программа, о которой уже говорилось.

В заключение мне хотелось бы отметить деятельность В.И. Ишаева в качестве позитивного примера того, как эффективен ученый во главе крупного административного объединения. Хотелось бы пожелать ему больших успехов.

Материалы дискуссии подготовила к печати
кандидат философских наук Г.А. Заикина