Вестник РАН ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

том 67, № 10, 1997

© Б.В. Балацкий

О КАРЬЕРЕ ЭКОНОМИСТА СЕГОДНЯ

Б.В. Балацкий

Балацкий Евгений Всеволодович - доктор экономических наук, заведующий сектором Института макроэкономических исследований при Министерстве экономики РФ.

От редакции Вестника РАН: В статье поднимается проблема выбора профессиональными экономистами сферы приложения своих сил. Взвешивая плюсы и минусы коммерции, государственной службы и академической науки, автор обосновывает "невыгодность" научной деятельности на поприще экономики, что в недалеком будущем может значительно снизить интерес специалистов к данной области и привести к серьезной модернизации всего экономического знания.

 

Профессия экономиста стала не только одной из самых нужных, но и одной из самых распространенных - почти во всех странах мира когорта экономистов является, пожалуй, наиболее многочисленной. Кроме того, чрезвычайно разрослась и усложнилась собственно экономическая наука.

Каковы, учитывая сложившуюся ситуацию, роль и место экономиста в современном обществе, а также пути и возможности реализации его профессионального и творческого потенциала? Попытаемся разобраться в этих вопросах, исходя из личного опыта, объективных тенденций мирохозяйственного развития и субъективного восприятия формирующегося жизненного пространства.

ИПОСТАСИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

В последнее время практически каждый экономист (имеется в виду дипломированный специалист, обладающий, по крайней мере, минимальным объемом соответствующих знаний) оказывается перед выбором - какое из трех довольно четко обозначившихся направлений приложения сил выбрать: академическую науку, государственную службу или коммерческую деятельность. Принятое им решение автоматически определяет выбор профессионального кредо. Наличие же подобных альтернатив имманентно самой природе экономической дисциплины. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

История развития экономической мысли свидетельствует, что любой сколько-нибудь значительный экономист "метался" между чистой наукой, чиновничеством и коммерцией. Многим удалось попробовать себя во всех трех сферах, отдавая предпочтение той или иной из них на разных этапах жизни. Это и естественно, поскольку экономическая наука возникла в результате сложного переплетения бытовых, производственноторговых проблем с нуждами национальных правительств. Как отмечал еще К. Маркс, исторически первыми экономистами были чаще всего "коммерческие и государственные люди" [1, с. 12]. К настоящему времени каждое из трех упомянутых направлений превратилось в самостоятельное, а зачатую и совершенно автономное поле деятельности, что значительно ужесточает проблему субъективного выбора. Если человек пошел по одному из путей, перескочить на другой ему становится все труднее. Проблема усугубляется еще и тем, что и наука, и государственная служба, и коммерция имеют свои плюсы и минусы, взвесить которые на практике оказывается не так просто.

Рассмотрим прежде всего сферу бизнеса. Общие и специальные знания экономических процессов дают экономисту-профессионалу очень неплохие шансы для быстрой адаптации в любой конкретной области частного предпринимательства. Перед ним открывается перспектива работы в хорошо оплачиваемых структурах: банках, страховых и аудиторских фирмах, торговых и финансовых компаниях, промышленных корпорациях и т.д. Работа в подобных учреждениях, как правило, позволяет со временем накопить полезный опыт, организовать собственное дело и нажить приличный капитал, что, в свою очередь, открывает широкие возможности, касающиеся удовлетворения бытовых и творческих потребностей. Кроме того, работа в частном секторе предполагает достаточно большую личную и профессиональную свободу, весьма динамичный образ жизни, а это чаще всего несомненное благо. Оборотной стороной перечисленных плюсов оказываются слишком напряженный ритм жизни, неустойчивость достигнутого положения, различного рода постоянные риски.

Основной козырь государственной службы - благоприятные условия для карьеры, в частности, для того, чтобы занять видное общественное положение, получить существенные властные полномочия, неплохое денежное вознаграждение и значительные социальные льготы. Целый ряд престижных чиновничьих ниш предполагает интересную творческую работу в министерствах финансов, экономики, иностранных дел, внешних экономических связей, в Центральном банке, Государственной налоговой службе, Налоговой полиции и т.д. Безусловно позитивными факторами являются интенсивные профессиональные контакты, благодаря которым наращиваются обширные личные связи, а также участие в конкретных проектах и мероприятиях, что дает ощущение причастности к важным делам. Наконец, государственная служба, как правило, обеспечивает высокую стабильность жизни и максимальную социальную защищенность. Что касается главных минусов, то это невысокая заработная плата, рутинные операции на нижних должностных уровнях, зависимость карьеры от политической конъюнктуры и воли руководства, жесткая регламентация действий чиновника и как следствие - отсутствие достаточной личной свободы. Среди плюсов науки отметим следующие.

Любая научная дисциплина занимается отысканием законов, которые являются не чем иным, как отношениями между сущностями. Последние неизменны (или, по крайней мере, весьма стабильны); любое знание о них незыблемо и, следовательно, с ценностной точки зрения - нетленно. Таким образом, попытка ученого докопаться до глубинной сути сложных феноменов - своего рода подвиг. Общество, как правило, не остается в долгу, и исследователь, получивший выдающиеся результаты в своей области, достигает славы и почитания. Его имя вписывается золотыми буквами в анналы науки, его идеи и открытия используются следующими поколениями. Формируется "именная" наука, в которой теоремы, уравнения, неравенства, геометрические кривые, методы, алгоритмы, а также целые теории, доктрины, концепции и методологические парадигмы носят имена своих создателей. Как говорил А. Шопенгауэр, славу можно стяжать двумя способами: необыкновенными деяниями и необыкновенными творениями. Понятно, что научные результаты относятся к разряду творений и обладают серьезным преимуществом перед любыми деяниями, а именно: "деяния проходят, а творения остаются" [2, с. 94]. Не следует думать, однако, что "работа с вечностью" доступна лишь отдельным счастливчикам. В настоящее время, когда большинство наук активно использует метод моделирования, к вечности может приобщиться почти каждый исследователь. Очевидно, что такая возможность и ее осознание придают человеку жизненную мудрость, делают его счастливым.

Перечисленные плюсы относятся в основном к духовно-душевной жизни человека. С бытовой точки зрения работа на научном поприще имеет такие преимущества, как размеренный образ жизни, максимальная личная свобода и отсутствие какой- -либо серьезной ответственности. Что касается минусов, то это прежде всего разрыв между процессом получения научного результата и его эксплуатацией; низкая заработная плата, изнуряющий интеллектуальный труд; высокая уязвимость ученого при ужесточении конкуренции и падении общего спроса на науку. Сказанное выше справедливо практически для всех дисциплин, но применительно к экономической науке некоторые пункты проявляются особенно ярко.

В качестве отдельной, четвертой, ипостаси экономической деятельности можно выделить политику, являющуюся, по словам В.И. Ленина, концентрированным выражением экономики. Действительно, каждый политик действует во имя удовлетворения экономических интересов определенных социальных групп. По сути дела, он варится в гуще сложных экономических проблем, для чего необходима специальная профессиональная подготовка. Но все же политика "вторична" по отношению к частному предпринимательству, чиновничеству и науке, она лишена кадровой самостоятельности, в нее приходят либо из бизнеса, либо из сферы государственной службы, либо из науки. Таким образом, эти сферы экономической деятельности, помимо всего прочего, служат своего рода плацдармами для продвижения в политические круги. Разумеется, возможности, которые они предоставляют для такого продвижения, неодинаковы, но тем не менее все три являются реальными источниками кадровой подпитки политической верхушки.

"Вторичность" политической жизни, а следовательно, и политической карьеры вытекает и из того факта, что сама она "делается" в недрах крупного бизнеса. В этом смысле политики - лишь марионетки в руках финансовых и промышленных магнатов. Этот вывод справедлив для всех времен и народов, для всех стран и континентов. Таким образом, отдать предпочтение какой-то одной из рассмотренных выше сфер экономической деятельности весьма непросто. Чтобы определить, что же все-таки перевешивает, обратимся к некоторым современным веяниям в каждой из них.

СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В НАУКЕ, ЧИНОВНИЧЕСТВЕ И БИЗНЕСЕ

Тотальная глобализация всех сторон общественной жизни привела к тому, что сейчас многие профессиональные ниши предъявляют к тем, кто их представляет, совершенно иные требования, нежели ранее. Данный процесс в равной степени затрагивает как экономическую науку, так и коммерцию, и государственную службу. Какие качественные сдвиги здесь происходят?

Начнем с чиновничества. Эта сфера сегодня приобрела, пожалуй, слишком детерминированный характер. Карьера государственного служащего уже, как правило, мало зависит от широты мышления человека, его способности находить нетривиальные решения: в значительной степени отпала сама потребность в таких решениях. Все они хорошо известны, и проблема заключается лишь в том, чтобы правильно их комбинировать и в нужное время выдавать корректные управленческие результаты. Сюда же следует отнести и возрастающую "скованность" человека в выборе рациональных управленческих стратегий, которые заранее известны и весьма немногочисленны. Более того, эффективность большинства регулирующих воздействий зависит не столько от самих решений, сколько от способов и механизмов их практической реализации. Такая тенденция затрудняет саму деятельность конкретного чиновника и ее объективную оценку, в связи с чем он все больше и больше превращается в маленький винтик огромной государственной машины, под которую надо подстраиваться. Не будет преувеличением утверждать, что главное качество, необходимое современному чиновнику, - это дисциплина.

Для примера сошлемся на дипломатию (в том числе экономическую), роль которой ныне заметно снизилась. Даже деятельность спецслужб на фоне их номинальной легализации теперь жестко регламентирована. Наиболее ответственные решения принимаются коллегиально, путем многократного обсуждения.

Другая тенденция заключается в том, что вмешательство государства в естественный ход экономического развития все чаще становится минимальным и носит лишь корректирующий характер - излишняя чиновничья активность причиняет сегодня скорее вред, нежели пользу. Подобный регулятивный либерализм приводит к профессиональной "зажатости" чиновника и не позволяет в полной мере проявиться тому потенциалу (в том числе и творческому), который изначально заложен в сфере государственной службы.

Третья тенденция, характерная для современного чиновничества, состоит в усилении его кастовости. Государственный аппарат предъявляет все более высокие требования к своим кадрам, особенно в том, что касается специального образования. Многие ведомства имеют собственные высшие учебные заведения, куда ограничен приток стороннего контингента. Практически все высшие эшелоны государственной службы заполняются людьми, вышедшими из соответствующих кругов и имеющих фамильные личные связи и поддержку. В ряде случаев формируются в значительной степени изолированные от внешнего мира чиновничьи страты и касты, воспроизводящиеся за счет молодежи из тех же семей. Такое ограничение доступа кадров извне приводит к деградации самого чиновничества.

Серьезные сдвиги наблюдаются и в сфере экономической науки. Прежде всего постепенно исчезает возможность проявить себя на ее поприще, что напрямую связано с теми глобальными изменениями, которые произошли за последнее столетие в общественной жизни. Уменьшился разрыв между учеными-интеллектуалами и остальной частью населения. Если во времена И. Ньютона и Г. Лейбница человек, владеющий аппаратом дифференциального исчиеления и умеющий выводить формулы, был большой редкостью и воспринимался как воплощение живой экзотики на фоне почти необразованной массы ремесленников и крестьян, то ныне этим никого не удивишь - любой школьник ловко манипулирует элементарными формулами, а хороший студент в состоянии самостоятельно вывести новые, достаточно серьезные математические зависимости.

Мистический фимиам научного знания рассеялся; наука стала обыденным занятием. При этом ее масштабы возросли до такой степени, что она превратилась в отдельную отрасль народного хозяйства. Численность людей, занятых индустрией нового знания, достигла столь впечатляющих размеров, что говорить об уникальности интеллектуального труда теперь неуместно. Кроме того, подавляющее большинство действительно серьезных научных достижений являются сейчас итогом работы многих коллективов, а не отдельного человека. Это обусловлено глобальностью и сложностью современных научных задач, необходимостью изучения огромного массива специальной литературы, параллельного осуществления разнородных научных операций (постановка проблемы, сбор информации и ее обработка, построение моделей, подготовка программного обеспечения, содержательный анализ и т.п.). Подобные качественные сдвиги в научной сфере привели к исчезновению гениев как определенного сословия. Чтобы в наши дни сделать по-настоящему эпохальное открытие, нужно обладать поистине нечеловеческими талантами и работоспособностью. Неудивительно, что людей, готовых к подобным экспериментам, становится все меньше.

Еще одна современная тенденция - "автономизация" экономической науки, отрыв от реальной жизни. Экономика все больше отходит от практических проблем и превращается в "вещь в себе". Можно сказать, что экономическое знание сейчас во многом развивается по принципу "наука ради науки" по аналогии с известным лозунгом "искусство ради искусства". Подобное вырождение идет по двум взаимосвязанным направлениям. Во-первых, многие современные научные разработки фактически никому не нужны. Сегодняшняя экономическая наука на 99% состоит из формул, теорем, диаграмм и теорий, большинство из которых явно не имеет смысла, а ценности и подавно. Еще В. Леонтьев сетовал по этому поводу, утверждая, что в результате бурного развития экономической мысли "король оказался голым" [3].

Другой нобелевский лауреат по экономике М. Алле называл тенденцию к математизации экономической науки засильем "дикой эконометрики" [4, с. 98]. По его мнению, мы являемся свидетелями нового схоластического тоталитаризма, основанного на абстрактных априорных концепциях, оторванных от какой бы то ни было реальности; своего рода "математического шарлатанства", против которого выступал Дж. М. Кейнс [4, с. 97]. Неудивительно, что достаточно широкое распространение получила точка зрения, согласно которой современная мировая экономическая мысль находится в глубоком кризисе. Считается даже, что многочисленные направления в рамках этой дисциплины являются одинаково ложными. Вполне обоснованным и весьма близким к истине представляется еще одно утверждение: экономическая наука никакого отношения к практической жизни не имеет, это лишь некое абстрактное поле битвы, где сталкиваются и реализуются личные амбиции ученых-интеллектуалов от экономики.

Во-вторых, формируется когорта экономистов, которые не могут дать никакого дельного совета ни частным фирмам, ни государственным структурам, ни отдельным лицам. Сейчас в порядке вещей, когда профессора экономики ведущих университетов страны оказываются невостребованными из-за отсутствия у них полезной научной специализации и каких-либо конструктивных знаний, когда кандидаты и доктора экономических наук вынуждены полностью переквалифицироваться. В ряде случаев экономисты, работающие в академических учреждениях, помимо основной деятельности, занимаются консультированием частных фирм и государственных структур. Однако это, скорее, исключение из правила, нежели норма.

Сложившееся положение подрывает статус и престиж экономической науки и отнюдь не способствует желанию пополнить ее ряды. К сказанному надо добавить, что практически полностью исчерпаны возможности последней с точки зрения удовлетворения личных амбиций исследователей. Главная причина - "переполненность" данной отрасли знания выдающимися результатами и великими именами. Уже сейчас в активе экономики около 40 нобелевских лауреатов, каждый из которых представляет собой поистине колоссальную фигуру. Знакомство с трудами только одного такого "монстра" для рядового ученого проблематично, охватить же все накопленное в экономической науке прости немыслимо. В свою очередь, сделать что-либо значительное в данной сфере можно, лишь опираясь на работы великих предшественников; в противном случае это будет очередное изобретение колеса. Кстати, Нобелевская премия по экономике присваивается каждый год, следовательно, примерно через 30-35 лет число лауреатов удвоится, и нормальный человек вряд ли сможет запомнить даже их имена, не говоря уже о тщательном изучении творчества.

Примечательно, что проблема избыточности информации породила весьма показательную тенденцию: легче решить поставленную проблему заново, чем отыскать имеющееся решение в море специальных статей. И еще одна немаловажная деталь: чтобы получить признание в экономической науке, нужно прожить долго (М. Алле, например, стал нобелевским лауреатом в возрасте 77 лет). В этом нет ничего удивительного - экономическое знание требует всестороннего осмысления, длительной апробации и обкатки новых идей. Однако вряд ли такие перспективы могут подхлестнуть тщеславие человека, стоящего перед выбором сферы деятельности.

Главное же в другом. Даже если кому-то и удастся ценой титанических усилий ворваться в число научных лидеров, то его имя и идеи, по всей видимости, просто затеряются среди множества аналогичных имен и идей. Человек в лучшем случае может рассчитывать на определенное место в узком научном направлении среди чрезвычайно узкого круга специалистов. Но тогда правомерно задать вопрос: стбит ли класть жизнь ради такого нелепого результата и столь иллюзорной славы? К сожалению, большинство людей ответят отрицательно, а это означает, что наука лишается одного из мощнейших стимулов к развитию.

Ученые-экономисты часто испытывают информационный голод. Призванная осмысливать процессы, протекающие в реальной жизни, экономическая наука должна постоянно подпитываться соответствующими сведениями. Однако, как правило, она получает пищу для осмысления либо с большим запозданием, либо в урезанном виде. Впрочем, иначе и не может быть - в противном случае кабинетный экономист должен превратиться в коммивояжера. Сказанное справедливо как для исследовательских центров, так и для университетов. В этом смысле сферы бизнеса и чиновничества таят в себе значительно больше возможностей для получения информации, стимулирующей научную экономическую мысль. Действительно, практически все федеральные ведомства являются прежде всего банками уникальных данных, которые человеку со стороны недоступны. Например, министерства и федеральные подразделения собирают и обрабатывают интереснейшую информацию, ббльшая часть которой предназначается для чисто служебного пользования. Между тем она могла бы быть исходной (или конечной) пищей для размышлений. Кроме того, упомянутые государственные структуры в курсе всех возникающих практических проблем, что является непосредственным импульсом к поиску решений, в том числе научных.

В сфере же бизнеса генерируются постоянные технологические и организационно-экономические инновации, многие из которых представляют собой ноу-хау, лежащие под покровом коммерческой тайны. Рассекречивание подобной информации происходит, как правило, тогда, когда она уже не имеет никакой научной ценности. Более того, иногда только знание ситуации изнутри, то есть при участии в конкретном бизнесе, позволяет правильно понять складывающиеся тенденции и взаимодействие движущих факторов. Да и вообще, собственно эволюция бизнеса определяет все направления развития экономической мысли. Из сказанного ясно, что для любознательной и темпераментной натуры экономическая наука вряд ли может выступать в качестве области сильного притяжения интересов.

Наконец, научная деятельность в академических учреждениях, как правило, не обеспечивает достойного уровня материального благосостояния. Приличного уровня достигает только тот, кто занимает высшие ступени академической иерархии, да и то лишь в богатых западных странах. Однако даже в этом случае материальное положение ученого несопоставимо с положением среднего менеджера, маклера или брокера. Хроническая нехватка денег заставляет экономистов всего мира суетиться в поисках дополнительного приработка. Это достигается разными путями: увеличением педагогической нагрузки, получением грантов, сотрудничеством с частными структурами и т.д. Однако все эти полумеры не могут кардинально изменить ситуацию. Тогда снова правомерен сакраментальный вопрос: так стоит ли писать горы научных статей и монографий, проводить мириады расчетов, забивать голову никчемными сведениями и выворачиваться наизнанку в поисках дополнительного заработка на стороне? Подобные перспективы могут отпугнуть даже истинных энтузиастов экономической науки.

Концентрируя внимание только на отрицательных тенденциях, характерных для современного экономического чиновничества и экономической науки, мы стремились избежать субъективизма и попытались просто более отчетливо и без излишних прикрас показать произошедшие метаморфозы. А каковы кардинальные изменения в бизнесе?

Во-первых, бизнес (прежде всего в его экономической части) стал более научным и техногенным. Усложнение системы связей между рыночными участниками предъявляет повышенные требования к дельцу любого уровня коммерческой иерархии. Работа на бирже, осуществление кредитных операций, производство и сбыт продукции и прочее невозможны без продуманной стратегии и тактики, без специальной профессиональной подготовки. Все направления серьезного бизнеса ставятся на научную основу. Например, в последние годы в США и других развитых странах ведущие корпорации предпочитают применению интуитивной оценки и действий наугад научные методы анализа финансовых рисков с привлечением мощной компьютерной базы [5, с. 161]. Техногенный характер современного бизнеса объективно обусловлен широким внедрением сложных систем мониторинга и связи, повсеместным использованием компьютерных технологий, усложнением системы финансового учета, беспрецедентным расширением нормативно-правовой базы коммерческой жизни, ростом масштабов экономических проектов и финансовых операций и т.п.

Во-вторых, глобализация и интернационализация современного бизнеса предъявляют повышенные требования к коммерсантам. Действие на национальных рынках транснациональных корпораций предполагает, например, что их сотрудники знают географию, владеют иностранными языками, знакомы с традициями и обычаями разных стран и народов, что они контакты и коммуникабельны. В ряде случаев крайне желательно и наличие личных связей в государственных и частных структурах.

В-третьих, успех в современном бизнесе возможен только при условии полной самоотдачи. Все жестче проявляется формула "время-деньги". Человек, вставший на путь наживания денег, должен все свое время отдавать выбранному делу. Сочетать бизнес с чем-либо еще, как правило, уже не удается. И если крупные дельцы прошлого могли себе позволить пофилософствовать, поразмышлять над глобальными проблемами экономики и даже написать научный трактат, то теперешний коммерсант обычно начисто лишен такой возможности. Дефицит свободного времени, постепенное сужение сферы индивидуальных интересов ведут к деградации личности, неизбежно делают ее более суровой, черствой и бездушной. К тому же быстро обогатиться сейчас, как правило (за исключением криминальных способов), невозможно - "как мельчайшие капли наполняют горшок, так и богатство достигается постепенно" [6, с. 25]. Словом, длительное стихийное следование по пути бизнеса ожесточает людей, что вряд ли может служить аргументом в его пользу. С другой стороны, вспомним, что, согласно многим религиозным доктринам, по-настоящему гармоничной личность становится в результате определенных действий, а не благодаря постоянной интеллектуальной эквилибристике, то есть, иначе говоря, только деятельная натура является человеком в истинном смысле слова.

Так что бизнес для экономиста все же предпочтительней, нежели чиновничество и академическая наука. (В свою очередь, государственная служба более перспективна для человека с экономическим мышлением, чем университетские пенаты.) Есть у бизнеса и другие преимущества, которые мы рассмотрим ниже.

ЭКОНОМИСТ И ПРОБЛЕМА МАТЕРИАЛЬНОГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ

В качестве одного из основных объектов исследования экономической науки является материальное богатство. Но тогда справедливо предположить, что люди, профессионально занимающиеся этим феноменом, знают о нем все, в том числе и то, как стать богатым. Между тем материальное положение даже весьма крупных ученых-экономистов далеко не всегда можно назвать процветающим. Как тут не вспомнить старую английскую шутку: экономист - это человек, который не имеет ни гроша в кармане и дает другим такие советы, что, последовав им, они тоже окажутся без гроша [1, с. 207]. Абсурдность ситуации усилилась. Теперь, пожалуй, уместнее считать экономиста человеком, который знает, как наживать богатство, но сам остается нищим.

На наш взгляд, попытки заретушировать рассмотренные выше коллизии в формировании контингента экономистов, выбравших научное поприще, приводит к искажению объективного взгляда на окружающую действительность и извращенному мировоззрению. Зададимся вопросом: имеет ли право экономист, который по роду своей деятельности и в силу специфики своей профессии изучает богатство, который призван способствовать процветанию общества, быть бедным? Имеет ли право человек, знающий все тонкости функционирования экономического организма, всю жизнь стоять с протянутой рукой?

Мы убеждены, что экономист просто обязан быть богатым. Здесь уместна следующая аналогия. В современном деловом мире Англии бытует поговорка: "Настоящий консультант не имеет никаких проблем". Действительно, как может оказывать услуги в решении чужих проблем человек, который не справляется с собственными?

Одним из мощных контраргументов по поводу того, что экономист не может быть нищим, является достаточно расхожее утверждение: богатство - зло. Если это так, то богатство, скорее, мешает, нежели способствует любой творческой деятельности. Однако так ли все просто?

Обратимся к тысячелетней индуистской традиции. По мнению средневекового индийского мыслителя Чанакьи Пандита, именно нищета порочна, именно она лежит в основе всех зол. Нищий легче хлопка и травинки, и ветер не уносит его лишь из-за боязни того, что он попросит у него милостыню [6, с. 32].

"Только богатый зовется человеком и только богатые почитаются как люди знания" [6, с. 14].

"Тот, кто не смущается в добывании богатства, зерна и знания, будет счастлив, а тот, кто не стремится ни к добродетели, ни к богатству, ни к удовлетворению желаний, ни к освобождению, ведет абсолютно бесполезную жизнь" [6, с. 25-26].

Некоторые высказывания Чинакьи могут шокировать:

"Тот, кто лишен знания, покаяния, учености, хорошего положения, добродетели и доброты, - это скот, бродящий по земле в человеческой форме". "Тот, кто теряет деньги, лишается жены, друзей, родственников и слуг, однако, когда он возвращает свои деньги, те, кто оставили его, также возвращаются. Поэтому богатство, несомненно, лучший из родственников" [6, с. 20, 29].

Характерен следующий риторический вопрос:

"Что может быть привлекательнее в этом мире для того, чья жена любяща и добродетельна, кто обладает богатством, кто имеет послушного сына, наделенного хорошими качествами, и кто имеет внуков, рожденных от его детей?" [6, с. 34].

Таким образом, богатство провозглашается атрибутом счастья.

Приведенные цитаты недвусмысленно проповедуют культ богатства и, по-видимому, многие сочтут их неверными и циничными. Но, повторим, можно ли назвать справедливой и нормальной ситуацию, когда интеллектуально развитый человек (каковым, несомненно, является хороший экономист) беден? На наш взгляд, положительный ответ на этот вопрос - еще больший цинизм, чем гимн богатству. Кстати, социологические исследования, проведенные недавно в США, показывают наличие положительной корреляции между уровнем интеллекта и уровнем материально благосостояния человека: чем выше у субъекта коэффициент интеллекта, тем значительней его профессиональные успехи и выше уровень жизни [7, с. 62-63].

Выскажем еще два серьезных аргумента в пользу личного богатства. Первый может быть выражен риторическим вопросом Чанакьи Пандита: "Какой нищий достиг славы?" [6, с. 31]. Применительно к нашей теме это означает, что для восприятия тех или иных идей научной общественностью необходимо, чтобы они исходили от человека, достигшего определенного уровня материального благосостояния. Подобным путем шли такие великие экономисты, как Д. Рикардо и Дж. М. Кейнс. Последний, например, к моменту выпуска в свет своей главной работы "Общая теория занятости, процента и денег" уже обладал достаточным авторитетом, чтобы привлечь внимание к своей доктрине экономической политики не только представителей академических кругов, но и правительств капиталистических стран [8, с. 9].

В качестве второго аргумента вполне подходит афоризм: "Знание сохраняется через применение на практике" [6, с. 12]. Теоретик, оторвавшийся от реальных процессов, не может претендовать на видное место в такой практической науке, как экономика. Любые знания должны быть функциональны, то есть применимы в жизни. Каждый профессор экономики в наше суровое время должен на деле доказать, чего он стоит. Кстати, многие выдающиеся экономисты были богатыми людьми. Это, например, Д. Рикардо, наживший на сделках с государственными облигациями миллионное состояние и дававший друзьям такие советы насчет помещения денег, что те не имели оснований жаловаться. Это Дж. М. Кейнс, который обогатился благодаря ловким спекуляциям на иностранной валюте. Это и Дж. Сорос, ученый-экономист, почетный доктор Оксфордского университета, крупнейший бизнесмен, миллиардер и филантроп, субсидирующий научные исследования во многих странах мира.

Наконец, богатство, будучи универсальным мерилом способностей индивидуума и его общественной ценности, играет огромную онтологическую роль. В связи с этим в бизнесе, по сравнению с наукой и государственной службой, действуют более объективные критерии оценки деятельности человека. Так, в экономической науке в силу ее специфики зачастую очень трудно из общей массы запутанных теорий и моделей вычленить выдающиеся достижения. Истории известны случаи, когда блестящие результаты подвергались убийственной критике и, наоборот, откровенно антинаучные работы приносили успех своим создателям. В чиновничестве традиционно процветают подхалимаж, волюнтаризм, самодурство. Как в науке, так и в чиновничестве критерии оценки человека весьма туманны, а главное, легко фальсифицируемы. В бизнесе все значительно проще. Критерий один, и он универсален - сумма дохода, который человек приносит фирме или себе; нравится нам кто-то или нет, но если его бизнес процветает, значит, он - хороший бизнесмен. На наш взгляд, именно данный факт привлекает к коммерческой деятельности все новых сторонников.

Итак, если истинный экономист должен быть богатым, а настоящее богатство наживается только в коммерческой сфере, следовательно, экономист-профессионал должен отдавать предпочтение бизнесу. При случае он может "передислоцироваться" в политические круги и занять государственный пост, но изначальный выбор все же за бизнесом. Наука в этом случае отнюдь не умирает, она превращается в хобби.

Теперь остается ответить на два взаимосвязанных вопроса. Первый: насколько реалистично сочетание профессиональной коммерческой деятельности и занятий наукой на досуге? Второй: какова ныне роль экономической науки?

ЛИЧНОСТЬ И ЭКОНОМИКА

Для большинства людей бизнес и научная деятельность несовместимы. Но большинству не удается получить никаких результатов, даже если они работают только в одной из этих сфер. В современном мире наука продвигается вперед лишь благодаря выдающимся личностям. А для них сочетание коммерции, службы в государственном аппарате и научного творчества - дело вполне обычное. Смог же Д. Рикардо стать крупнейшей фигурой лондонского финансового мира, крупным землевладельцем и рантье, видным членом парламента и основателем лондонского клуба политической экономики. Удалось же Дж.М. Кейнсу стать председателем крупной страховой компании, управляющим инвестиционной компанией, владельцем еженедельника "Нэйшн", редактором самого влиятельного теоретического экономического издания "Экономик джорнэл", советником Министерства финансов, членом правительственного Комитета по финансам и промышленности, председателем правительственного Экономического совета по делам безработицы, одним из директоров Английского банка, спонсором балета, крупнейшим коллекционером картин и в конце концов получить титул лорда. Из наших современников назовем А.М. Алле, который является не только экономистом-исследователем, преподавателем в различных высших учебных заведениях, государственным деятелем и автором серьезных работ по истории цивилизаций, но и блестящим физиком-теоретиком. По справедливому замечанию А. Шопенгауэра, великое сердце направляет человека по пути великих деяний, а великая голова - по пути великих творений [2, с. 94]. Выдающиеся экономисты доказывают, что они способны совместить оба пути.

Наука как сфера приложения сил экономиста утратила самостоятельное значение, она может рассматриваться прежде всего как этап жизни, своего рода трамплин к дальнейшей деятельности человека. Университеты и научно-исследовательские институты выполняют сейчас в основном роль кузницы высококвалифицированных кадров, где молодые специалисты проходят хорошую подготовку, приобретают знания и учатся по-настоящему широко смотреть на вещи. Разумеется, кто-то остается в научной сфере навсегда, кто-то навсегда ее покидает, а кто-то уходит, чтобы в ней же остаться, но на качественно другом уровне. Такие процессы должны уже в ближайшие десятилетия привести к серьезным изменениям в содержании и структуре экономической науки.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аникин А.В. Юность науки: Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса. М.: Политиздат, 1979.

2. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990.

3. Леонтьев В. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика. М.: Политиздат, 1990.

4. Алле М. Экономика как наука. М.: РГГУ, 1995.

5. Первозванский А.А., Первозванская Т.Н. Финансовый рынок: расчет и риск. М.: Инфра-М, 1994.

6. Афоризмы мудреца Чанакьи. М.: Иамуна Пресс, 1996.

7. Жарковский М. Интеллект: стандарты и отклонения // Человек. 1996. № 6. С. 62-63.

VIVOS VOCO!
Февраль 1999