ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК том 73, № 8, с. 735-743 (2003)

© Н.А. Григорьян

ПЕРВАЯ  ЖЕНЩИНА-АКАДЕМИК
К 125-летию со дня рождения Л.С. Штерн

Н.А. Григорьян,
доктор медицинских наук
 

Выдающийся физиолог и биохимик Лина Соломоновна Штерн родилась 26 августа 1878 г. в Курляндской губернии (ныне Латвия). Ее отец занимался коммерцией - хлебным экспортом и по делам службы большую часть времени проводил в Германии. Мать вела домашнее хозяйство и воспитывала семерых детей. Лина была первенцем.

Среднее гимназическое образование будущий ученый получила в Либаве (ныне Лиепая). В 1898 г. она поступила на медицинский факультет Женевского университета, после окончания которого по приглашению профессора Ж. Прево стала ассистентом кафедры физиологии. Здесь совместно с Ф. Бателли она начала исследования в области биологического окисления, результом чего явилось открытие фермента полифенолоксидаза.

Первый научный труд "Исследование так называемой внутренней секреции почек" Штерн выполнила еще будучи студенткой, в 1902 г., а через два года защитила диссертацию "Физиологическое изучение сокращений мочеточника". С 1917 г. и до 1925 г. она в ранге профессора заведовала кафедрой физиологической химии швейцарского университета.

Казалось бы, ничто не предвещало крутых поворотов в ее жизни и научной карьере. Но вот что она пишет в своей "Автобиографии".

"Живя в Швейцарии, я была знакома с рядом политических эмигрантов: с А.Н. Бахом и его семьей, Г.В. Плехановым и его семьей, но в политической жизни никакого участия не принимала, хотя сочувствовала революционному движению вообще. Всецело была занята научной работой. Империалистическая война и ее последствия заставили меня задуматься, вызывая протест против существующего капиталистического строя и, совершенно естественно, увеличивая симпатии к революционному движению в России.

После Октябрьской революции у меня постепенно созревала мысль перенести свою работу в Советский Союз, хотя о жизни и действительности в Советском Союзе я не имела никакого представления. Чувствовала, была даже уверена, что именно тут создается новый строй, новое общество, которое защитит мир от повторения ужасов войны и той несправедливости, которая так меня возмущала. Поэтому, когда в 1924 г. я получила письмо от А.Н. Баха, который спрашивал меня, соглашусь ли я занять освободившуюся кафедру физиологии при Втором МГУ (с 1930 г. - Второй государственный медицинский институт. - Н.Г.), я без всякого колебания приняла это предложение, оставив без всякого сожаления прекрасные материальные условия жизни и работы в Женевском университете. За время работы при Женевском университете мною было опубликовано около 150 работ, помимо работ учеников" [1, л. 14, 16].

Говорили, что Штерн привезла из Швейцарии несколько сундуков одежды, обуви, украшений. Своими яркими нарядами она привлекала всеобщее внимание. Об этом вспоминал, в частности, И.С. Бериташвили, который впервые встретился с Штерн во время проходившего в Москве в 1928 г. III съезда физиологов СССР.

Ко времени своего переезда в Советский Союз Штерн была уже известным ученым, и неудивительно, что в 1926 г. ее делегировали в Стокгольм на XII Международный физиологический конгресс. Здесь она выступила с инициативой провести следующий конгресс в СССР. Академик И.П. Павлов считал такое предложение преждевременным - страна не была готова принимать гостей. Но Лина Соломоновна не отступила от этой идеи. Спустя несколько лет, делясь своими впечатлениями о Римском конгрессе, в котором также принимала участие, она писала: "Мы организуем съезд по-другому, потому что мы как страна революционная, можем не считаться с традициями" [2]. Подобную позицию И.П. Павлов назвал "непродуманной" и упрекал Штерн за "излишнюю революционную активность".

О кипучей натуре Лины Соломоновны, невероятной энергии и работоспособности этой маленькой женщины свидетельствует ее "послужной список". Судите сами: 1926-1928 гг. - заведующая отделом биохимии Института инфекционных болезней им. И.И. Мечникова; 1929-1930 гг. - руководитель отдела физиологии и биохимии Медико-биологического института; 1930-1936 гг. - заведующая отделом возрастной физиологии Института охраны материнства и младенчества; 1935-1938 гг. - заведующая отделом физиологической химии Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ).

В 1929 г. Штерн основала в Москве Физиологический институт Наркомпроса и Наркомздрава (в 1939 г. ее избрали действительным членом Академии наук, и институт вошел в состав АН СССР) и возглавляла его вплоть до 1948 г., когда он был ликвидирован. После вынужденного пятилетнего перерыва в научной работе в связи с арестом и ссылкой (об этом речь впереди) Штерн с 1954 по 1968 г. руководила физиологической лабораторией Института биофизики АН СССР.

В 30-е годы Штерн была ответственным редактором журнала "Бюллетень экспериментальной биологии и медицины", членом президиума Всесоюзного общества физиологов, биохимиков и фармакологов, заместителем председателя Московского общества физиологов, членом ученого медицинского совета Наркомата здравоохранения СССР, членом бюро ученого совета Нейрохирургического института. В 1934 г. в ознаменование 30-летия научно-педагогической и общественной деятельности ей присваивается звание заслуженного деятеля науки и делается небывалый по тем временам подарок - автомобиль. 1 июня 1935 г. Штерн утверждена в ученой степени доктора биологических наук без защиты диссертации. В 1944 г. избрана действительным членом АМН СССР.

Лина Соломоновна в совершенстве владела французским, немецким, английским и итальянским языками. До переезда в СССР ее труды были опубликованы на французском и немецком языках.

Остановимся теперь подробнее на главном деле жизни Штерн - учении о гематоэнцефалическом и гистогематическом барьерах (ГЭБ, ГГБ).

Начало изучению барьерных функций в организме было положено в ее женевский период деятельности, в совместных с Е. Ротлиным и Р. Готье трудах. В докладе в Женевском медицинском обществе 21 апреля 1921 г. "Спинномозговая жидкость и ее взаимоотношения с кровью и нервными элементами мозгового ствола" она выдвинула следующую гипотезу:

"...между кровью, с одной стороны, и спинномозговой жидкостью - с другой, существует специальный аппарат и механизм, способный производить своего рода отбор веществ, нормально содержащихся в крови или попавших в нее случайно. Этот гипотетический механизм, пропускающий одни вещества и задерживающий или вовсе не пропускающий другие, мы предложили назвать гематоэнцефалическим барьером" [3, с. 133].

Согласно Штерн, цереброспинальная жидкость является непосредственной питательной средой мозга, источником поступления в клетки мозга веществ, необходимых для их нормальной деятельности. Гематоэнцефалический барьер - это своеобразный защитный механизм центральной нервной системы.

Начатые в женевской лаборатории исследования были с успехом продолжены в Москве, в созданном Штерн Институте физиологии. Здесь изучались регуляторная функция ГЭБ, его роль при прямом введении веществ в желудочки мозга, действие ацетилхолина, адреналина, инсулина на центральную нервную систему, значение ГЭБ для клинической практики, особенно при лечении инфекционных заболеваний мозга и травматического шока. В результате серии экспериментов было установлено "различное действие на нервные центры в зависимости от того, введены ли вещества в кровь или непосредственно в цереброспинальную жидкость или же в головной или спинной мозг" [3, с. 92].

В докладе 1923 г. Штерн изложила свои соображения о гистогематическом барьере. "Существует ли подобный механизм (ГЭБ. - Н.Г.), - спрашивала она, - только для нервных центров, или аналогичные механизмы имеются также для других органов? Не желая предрешать этот весьма важный вопрос с точки зрения общей физиологии, мы считали возможным высказаться положительно" [3, с. 155]. Ею была сформулирована сущность барьерных механизмов и функций в организме: они регулируют и сохраняют относительное постоянство состава и свойств непосредственной внутренней среды всех органов, тканей и клеток.

В докладе на конференции по проблеме проницаемости (1936) Штерн конкретизировала представление о ГГБ:

"Гистогематические барьеры не просто морфологическое понятие. Это функциональная единица, а именно механизм, имеющий свою анатомическую основу, в первую очередь -стенки капилляров. Не нужно забывать, что это механизм сложный и проникновение веществ через капиллярную стенку представляет только первую фазу, один лишь акт в сложном процессе перехода веществ из кровяного русла в паренхиматозные клетки данного органа" [3, с. 304].

Разработка Штерн и ее школой проблемы регуляции состава, физиологических и физико-химических свойств непосредственной среды органов, тканей и клеток имеет не только теоретическое, но и практическое значение, в частности, для лечения таких заболеваний центральной нервной системы, как сифилис мозга, столбняк, энцефалиты, туберкулезный менингит. Дело в том, что ГЭБ, обеспечивающий в физиологических условиях необходимую для нормальной жизни защиту центральной нервной системы от вредного воздействия веществ, случайно проникающих в кровь или образовавшихся в процессе обмена, может в определенных патологических условиях играть отрицательную роль. Многие лекарства (в том числе антибиотики и лечебные сыворотки) не проникают в нервную систему, так как ГЭБ задерживает их в крови. Для преодоления непроницаемости барьеров Штерн предложила метод введения лекарств непосредственно в желудочки мозга (субокципитальный метод), который оказался эффективным при лечении перечисленных выше заболеваний.

Академик-секретарь Отделения биологических наук АН СССР Л.А. Орбели дал высокую оценку этим исследованиям. В докладе на Президиуме АН СССР 16 января 1945 г. он обрисовал суть созданного Штерн учения о барьерах и подчеркнул его большую теоретическую и практическую значимость [4, с. 72-73]. Забегая вперед, отметим: после возвращения из ссылки в Казахстане Штерн обратилась за поддержкой именно к Орбели. В письме 8 декабря 1954 г. она писала:

"Дорогой Леон Абгарович!

В определенном месте меня спрашивали, кто из физиологов мог бы дать оценку моей научной деятельности. Я указала Вас. Надеюсь, что это Вас не затруднит, тем более, что Вы знаете (как) положительные, так и отрицательные стороны проведенных мною работ до и после моего приезда в Советский Союз. С большим удовлетворением я узнала, что Вы чувствуете себя лучше и что Ваша работа развивается хорошо.

Я приступаю к своей работе в весьма скромных условиях: работа при Биофизическом институте, в которой будет изучаться влияние физических факторов, в частности, излучения ионизирующих веществ на непосредственную среду органов животного (на барьеры и метаболизм). Желаю Вам всего хорошего.

Ваша Л. Штерн" [5, с. 237].

Несмотря на то, что в начале 1950-х годов сам Орбели был в опале, он помог Лине Соломоновне.

Большое практическое значение имел и разработанный Штерн метод электроимпульсной терапии фибрилляций сердца, вызванных электрической травмой.

В исследованиях, посвященных влиянию ядерных излучений на проницаемость ГЭБ, было установлено, что изменение проницаемости относится к ранним реакциям живого организма на действие ионизирующей радиации. Это открытие позволило прояснить патогенез лучевой болезни.

Несмотря на признание коллег, в том числе и за рубежом, высокие правительственные награды (в 1943 г. она была удостоена Сталинской премии за выдающиеся достижения в области изучения гематоэнцефалического барьера; в следующие два года награждена орденами Трудового Красного Знамени и орденом Красной Звезды), очередная волна репрессий в 1940-е годы коснулась и Штерн.

Гонения начались, как это тогда нередко бывало, с публикации в прессе. Летом 1947 г. в газете "Медицинский работник" появилась статья заведующего кафедрой биохимии Ивановского медицинского института Бернштейна, в которой он выступил с необоснованной резкой критикой исследований гематоэнцефалического барьера. Это был санкционированный сигнал к травле. В мае 1948 г. под видом "реорганизации" был закрыт Институт физиологии, возглавлявшийся Штерн, и одновременно в Ленинграде ликвидирован Институт по изучению мозга им. В.М. Бехтерева. На их основе был создан Институт физиологии центральной нервной системы АМН СССР во главе с К.М. Быковым. Осенью того же года на заседании Московского общества физиологов Штерн "разоблачили" как "антипавловца". В 1949 г. ей предъявили обвинение в том, что она является членом сионистской организации, и арестовали.

В автобиографии, датированной 19 апреля 1954 г., Штерн пишет об этом периоде более чем скупо:

"В 1949 г. я была арестована органами МГБ и в августе 1952 г. выслана в Джамбул на 5 лет. В 1953 г. была освобождена и вернулась в Москву. В МВД, куда я была вызвана после приезда в Москву, мне сказали, что я была арестована неправильно" [6, л. 13].

Распоряжением Президиума АН СССР от 1 сентября 1953 г. Лина Соломоновна была восстановлена в академии со следующей формулировкой:

"Числить с 1 апреля 1953 г. в составе действительного члена АН СССР. Оплатить академику Штерн оклад за звание действительного члена АН СССР с апреля 1953 г." [6, л. 177].

С присущей ей энергией "академик Штерн" взялась за работу: приводила в порядок разрозненные рукописи, оставшиеся от ее почти уничтоженного научного архива, знакомилась со специальной литературой, советской и зарубежной, опубликованной за последние шесть лет, и, конечно, продолжила экспериментальные исследования, предварительно добившись того, чтобы ей, как заведующей лабораторией физиологии Института биофизики АН СССР, были выделены помещение, оборудование и соответствующие штаты. Результаты этих, как и предыдущих исследований, имели большое теоретическое и практическое значение для медицины и сельского хозяйства (решение вопросов, связанных со старением, злокачественным ростом клеток). Они были положены в основу докладов, с которыми Штерн выступила на VIII Всесоюзном съезде физиологов (1955) и на Всесоюзной научно-технической конференции (1957). Первый доклад назывался "Значение непосредственной питательной среды органов и роль гистогематических барьеров, в частности, ГЭБ, в нейрогуморальной регуляции и координации функций организма"; второй - "Влияние ионизирующих излучений на факторы, определяющие состав и свойства непосредственной питательной среды органов и тканей животного организма".

В 1960-1970 гг. по проблемам гистогематических барьеров было проведено пять всесоюзных совещаний, организованных Отделением биологических наук и Отделением физиологии АН СССР; в их работе принимали участие академики О.Г. Газенко, В.В. Парин, Н.М. Сисакян, член-корреспондент АН СССР Н.И. Гращенков, сотрудники биологических академических институтов.

Скончалась Лина Соломоновна Штерн 7 марта 1968 г. До конца своих дней она служила науке, не растеряла идеалы юности, жила этими идеалами до последнего вздоха.

Ныне исследования роли барьерных функций в организме ведутся учеными многих стран, литература на эту тему насчитывает несколько тысяч названий.

Литература

1. АРАН.Ф.411.0п.З.Д.281.

2. Штерн Л.С. К итогам XIV Международного съезда физиологов в Риме // За марксистско-ленинское естествознание. 1932. С. 21.

3. Штерн Л.С. Непосредственная питательная среда органов и тканей. Избр. труды. М.: Изд-во АН СССР, 1960.

4. Вестник архивов Армении. 1982. № 1.

5. Академик Л.А. Орбели. Научное наследство. М.: Наука, 1997.

6. АРАН. Ф. 411. Оп. 3. Д. 281.