№3, 2004 г.
№3, 2004 г.
РецензииН.И. Барышников.
БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА И ФИНЛЯНДИЯ 1941-1944.
СПб. Хельсинки: Институт Йохана Бекмана, 2002, 300 с.Новая книга известного петербургского специалиста по истории советско-финляндских отношений, доктора исторических наук, профессора Н.И. Барышникова привлекает к себе внимание тем, что в ней на основе изучения большого круга документов и материалов из российских и финляндских архивов предпринята попытка проанализировать события, раскрывающие отношение Финляндии к войне против СССР и тем самым внести вклад в еще недостаточно изученную историю участия этой страны в войне против Советского Союза в 1941-1944 гг. Книга в целом носит поисковый характер и, как полагает автор, явится импульсом для последующего обмена мнениями историков по затронутым им проблемам.
В первой главе книги "Война-продолжение означало агрессию" автор критически рассматривает господствующую в финской историографии концепцию, согласно которой война, в которую Финляндия вступила летом 1941 г., являлась с ее стороны "войной-продолжением" советско-финляндской "зимней войны" 1939-1940 гг. Он не согласен с теми историками, которые утверждают, что Финляндия не участвовала бы в войне против СССР и блокаде Ленинграда, если бы осенью 1939 г. СССР "дружественно договорился" с Финляндией, а не начал бы против нее войну, в ходе которой ей пришлось уступить ему часть своей территории на Карельском перешейке. По его мнению, ответственность за возникновение советско-финляндской войны в 1939 г. разделяет и тогдашнее финское руководство, которое во время переговоров с советским правительством в 1937-1939 гг. упорно игнорировало глубокую озабоченность последнего проблемой обеспечения безопасности Ленинграда и, как отмечал в своих мемуарах бывший главнокомандующий вооруженных сил Финляндии маршал К.Г. Маннергейм, по этой причине упустило "немалую возможность избежать зимней войны" (с. 13-14).
Между стремлением финских руководителей взять реванш в "зимней войне" и участием Финляндии в войне Германии против СССР, взаимосвязь очевидна. Но если в первом случае Финляндия вела оборонительную войну, то во втором - выступала как захватчик. За соучастие в нападении на СССР ее руководство рассчитывало не только ревизовать итоги "зимней войны", но и распространить свою власть на советские земли к северу от Невы и Свири. В состав будущей "Великой Финляндии" должны были бы войти часть Ленинградской области, советская Карелия и Кольский полуостров. Поэтому автор считает, что правы те финские историки, которые расценивают соучастие Финляндии в нападении на СССР в 1941 г. как агрессию, высказываются за отказ от термина "война-продолжение" (с. 17, 19, 23-24).
По мнению автора, не имеет права на существование и тезис об "обособленной от Германии" войны Финляндии против СССР в 1941-1944 гг., который используют в своих трудах многие финские историки, ссылаясь при этом на отсутствие какого-либо официального соглашения о финляндско-германском союзе, направленном против СССР (с. 27). Такого договора действительно не существовало. Однако это не помешало финскому военному командованию с согласия своего политического руководства заблаговременно весной 1941 г. согласовать с немецким военным командованием планы соучастия Финляндии в нападении на СССР, на основе которого финские войска летом и осенью 1941 г. взаимодействовали с германским вермахтом, захватили и до осени 1944 г. удерживали часть советской территории. Кстати сказать, другие европейские соучастники антисоветской агрессии также не заключали с Германией союзных договоров, которые были бы прямо и непосредственно направлены против СССР. Свое сотрудничество с Германией они пытались оправдать угрозой, якобы исходившей им со стороны Советского Союза. Финляндия в этом отношении не была исключением.
Раскрывая причины появления летом 1941 г. в официальной финской пропаганде тезисов о том, что Финляндия ведет против СССР "войну-продолжение" и притом "сепаратно" от Германии, автор указывает, что таким образом руководство этой страны рассчитывало представить мировому сообществу, что Финляндия как и прежде ведет против СССР оборонительную войну. Кроме того, многие финны выступали против участия страны в агрессивном блоке с "третьим рейхом" (с. 27-35).
Во второй главе "Финские войска на подступах к Ленинграду" проанализировано вступление Финляндии в войну против СССР и соучастие ее войск в попытках немецкой группы армий "Север" овладеть городом на Неве.
Открывается глава с выяснения вопроса о том, почему Финляндия, заявив 22 июня 1941 г. о своем нейтралитете, через четыре дня 26 июня объявила войну СССР. Командование Ленинградского военного округа получило утром 22 июня 1941 г. из Москвы указание не допускать ничего такого, что могло бы обострить советско-финляндские отношения. Между тем, начиная с 23 июня немецкие самолеты начали бомбардировки советских территориальных вод между Ленинградом и Кронштадтом. Бомбардировки осуществлялись методом "челночных операций". Самолеты вылетали из Восточной Пруссии и приземлялись в Финляндии, где к тому времени на шести аэродромах дислоцировались части германских ВВС. Нависла угроза бомбардировок Ленинграда. Тогда в Москве было принято решение нанести удары по скоплению немецких самолетов на аэродромах в Финляндии и Северной Норвегии. Одновременно из Москвы в Хельсинки было направлено сообщение, что операция направлена только против Германии. 25 июня в результате ударов советских ВВС были уничтожены или повреждены более сорока немецких и три финских самолетов. Финское правительство на следующий день заявило, что СССР совершил нападение на Финляндию с целью "ликвидировать финский народ" и финны, как и осенью 1939 г., вынуждены начать "оборонительную войну" (с. 45).
29 июня 1941 г. развернутые в Финляндии финские и немецкие войска перешли в наступление на мурманском, ухтинском и кандалакшском направлениях. Войска Северного фронта, образованного на базе Ленинградского военного округа, оказали противнику активное сопротивление. 10 июля Маннергейм отдал приказ о наступлении главной финской группировке - Карельской армии. По плану, согласованному с немецким командованием еще в мае 1941 г., она должна была продвинуться вдоль восточного берега Ладожского озера на юг, соединиться на р. Свирь с наступавшей с запада группой армий "Север" и тем самым облегчить ей борьбу против советских войск, оборонявших Ленинград.
Ввиду того, что наступление немецких войск под Ленинградом застопорилось и по причине больших потерь в финских войсках, Маннергейм 23 июля приостановил наступление у Ладожского озера. 30 июля последовал приказ финской Юго-Восточной армии, развернутой на Карельском перешейке, наступать на Ленинград с севера. Противостоявшие ей советские войска 1 сентября отступили с боями к советско-финляндской границе 1939 г. и, опираясь на старые долговременные сооружения Карельского укрепленного района, остановили противника, который на ряде участков фронта продвинулся к Ленинграду далее границы, существовавшей до начала "зимней войны". 7 сентября фронт на северных подступах к Ленинграду стабилизировался до июня 1944 г. 4 сентября возобновила наступление Карельская армия. На этот раз ей удалось выйти к реке Свирь и 8 сентября захватить плацдарм на ее южном берегу. В тот же день войска группы армий "Север" овладели Шлиссельбургом и блокировали Ленинград с юга. От финских войск, блокировавших город с севера, их отделяло по прямой линии 40-70 км, а от финских войск восточнее Ладожского озера примерно 180 км. Рукопожатие немецких и финских войск на р. Свирь так и не состоялось. Прорвать оборону Ленинграда им не удалось.
События на северном крыле советско-германского фронта с самого начала войны развивались далеко не так, как предполагали в Хельсинки. Тем не менее финские руководители не теряли надежды на успехи германского вермахта. В августе 1941 г. они отклонили поступившее к ним предложение советского правительства заключить новый мирный договор, в котором были бы сделаны "некоторые территориальные уступки Финляндии" (с. 81-84).
Третья глава "Отношение к судьбе блокированного города" посвящена развитию позиции руководства Финляндии в вопросе об участии финских войск в блокаде Ленинграда. СССР, Великобритания и США осенью 1941 г. пытались склонить финское руководство к отказу от соучастия в войне против СССР и тем самым облегчить тяжелое положение мирного населения блокированного Ленинграда. Но правительство Финляндии всячески уклонялось от обсуждения этого вопроса, рассчитывая реализовать замысел территориального передела за счет СССР. В Хельсинки строились планы установления границы по реке Неве и переселения к ней из внутренних районов России "тверских карел, мордвы, черемисов и других финских соплеменников" (с. 142, 144, 155). Понимая, что осуществление подобных проектов невозможно без разрешения Берлина, финское правительство заискивало перед гитлеровцами, стремилось всячески им угодить. 25 ноября 1941 г. оно подписало протокол о присоединении Финляндии к "Антикоминтерновскому пакту". За проявленную таким способом антисоветскую солидарность с Германией ему удалось заручиться согласием нацистов на включение в финляндское "жизненное пространство" Кольского полуострова.
На отказ Финляндии порвать военно-политическое сотрудничество с Германией английское правительство 6 декабря 1941 г. отреагировало объявлением ей войны. По той же причине И.В. Сталин 16 декабря 1941 г. изменил свою позицию в вопросе, касающемся условий будущего мирного урегулирования с Финляндией. Было принято решение настаивать на восстановлении советско-финской границы, установленной мирным договором между СССР и Финляндией 1940 г.
После провала гитлеровского плана "молниеносной войны" против СССР и первого стратегического поражения вермахта в битве под Москвой финская правящая верхушка стала открещиваться от немецких планов уничтожения Ленинграда. Финляндский президент Р. Рюти в мае 1942 г. начал вести разговоры о целесообразности после войны объявить Ленинград "свободным городом наподобие Данцига". Управление городом, по его мнению, должна была бы взять международная комиссия, в которой участвовали бы Финляндия и Швеция.
Более реалистично оценивал обстановку Маннергейм. Он после поражения немецких войск под Москвой стал скептически относиться к дальнейшим германским планам ведения войны против СССР, в том числе и к принятому в начале апреля 1942 г. Гитлером решению развернуть летом новое стратегическое наступление на южном крыле советско-германского фронта с целью захватить Кавказ, а затем предпринять новую широкомасштабную операцию по овладению Ленинградом. В конце июня 1942 г. он пришел к выводу, что восточный поход вермахта "закончится фиаско" (с. 176). Его явно не устраивало намерение немецкого командования использовать в операции по захвату Ленинграда финские войска. Он соглашался лишь на "очень скромное" их участие (с. 183). От разъяснения немецкому командованию, в чем конкретно будет выражаться вклад финских войск, его избавило наступление войск Волховского и Ленинградского фронтов в районе Синявино. Это наступление, длившееся с 19 августа до 19 октября 1942 г., вынудило немецкое командование отказаться от штурма Ленинграда. Предназначавшиеся для этого немецкие дивизии оно использовало для удержания обороны, в ходе которой они понесли большие людские и материальные потери. Но блокада города продолжалась.
В четвертой главе "Ликвидация финского звена блокады" основное внимание автор уделяет анализу изменения обстановки на советско-германском фронте в результате победы Красной Армии в битве под Сталинградом в 1942-1943 гг., прорыва войсками Ленинградского и Волховского фронтов немецкой блокады Ленинграда в январе 1943 г., изгнания ими немцев из-под Ленинграда в январе 1944 г. Под влиянием этих событий правительственные и военные круги Финляндии постепенно начали осознавать, что их попытки удерживать за собой захваченную в 1941 г. советскую территорию и отказ от заключения с СССР мира может привести страну к военной катастрофе. Но камнем преткновения на пути выхода Финляндии из войны, как показали состоявшиеся в феврале-марте 1944 г. переговоры между СССР и Финляндией, являлось нежелание финской стороны возобновить действие нарушенного ею советско-финляндского мирного договора 1940 г. и осуществить отвод войск за установленную этим договором границу. Отклонение Финляндией советских условий перемирия не оставило советскому военному командованию иного выбора, как приступить к подготовке наступательной операции с целью ликвидации блокады Ленинграда с севера финскими войсками.
В главе подробно освещен ход Выборгской операции (10-20 июня 1944 г.) Ленинградского и Свирско-Петрозаводской операции (21 июня - 9 августа 1944 г.) Карельского фронтов, в ходе которых была завершена 10 июля 1941 г. битва за Ленинград. В результате наступательных действий войска Ленинградского фронта отбросили противника на север от города на 110-130 км, овладев г. Выборгом, а войска Карельского фронта освободили почти всю оккупированную в 1941 г. финскими войсками советскую Карелию с г. Петрозаводском. Финляндия оказалась на грани разгрома.
22 июня 1944 г. германское руководство потребовало от финского правительства подписать германо-финляндское соглашение, которое лишило бы Финляндию права вести сепаратные мирные переговоры с СССР. Это требование было отклонено. Вместо этого финский президент Р. Рюти 26 июня 1944 г. в письме к Гитлеру ограничился обещанием, что он не разрешит никакому финскому правительству вести переговоры о мире без согласия германского правительства (с. 240). Это уже был дипломатический маневр. Маннергейм, который 4 августа 1944 г. сменил Рюти на посту президента, взял курс на разрыв отношений с Германией. Новый раунд советско-финских переговоров завершился 16 сентября 1944 г. подписанием в Москве между СССР и Финляндией договора о перемирии, который в тот же день был одобрен парламентом (с. 251).
Завершают книгу итоговые размышления автора. В них он решительно выступает против отдельных публичных выступлений, которые имеют место в Финляндии, о необходимости изменения существующей границы на Карельском перешейке. Возникновеь.е подобных дискуссий, как показал исторический опыт, контрпродуктивно, противоречит взаимным интересам наших двух стран. Автор призывает финских историков на основе творческого взаимодействия с российскими историками более объективно подойти к освещению драматических событий, связанных с немецко-финской блокадой Ленинграда.
В целом книгу Н.И. Барышникова можно оценить как весомый вклад в дальнейшее исследование истории участия Финляндии в германской агрессии против СССР. Вместе с тем она не лишена отдельных недостатков.
Основное внимание в ней уделено рассмотрению эволюции политики Финляндии на основе действий ее узкого правительственного круга и высшего военного руководства в зависимости от развития обстановки на советско-германском фронте в 1941-1944 гг. Что же касается влияния на его политику внутренней оппозиции, которая уже с сентября 1941 г. поднимала голос за заключение с СССР сепаратного мира, за отказ от ревизии советско-финляндского мирного договора 12 марта 1940 г., то эти вопросы оказались в тени. В результате создается впечатление, что едва ли не все финны были заинтересованы в войне против СССР.
Спорным, на наш взгляд, является объяснение в книге причин затягивания финской стороной переговоров о перемирии в 1944 г. Главной из них явилось противодействие Германии планам финского руководства выйти из войны, ее угрозы в случае "предательства" Финляндии поступить с ней так же, как с Венгрией, которая за попытку заключить договор о перемирии с СССР была в марте 1944 г. оккупирована немецкими войсками.
Бесспорно достоинством книги является то, что она явилась результатом плодотворного диалога автора с финскими историками и сотрудничества издателей двух стран.
Е.Н. Кульков,
кандидат исторических наук,
ведущий научный сотрудник отдела истории войн и геополитики ИВИ РАН
И.А. Геевский, Р.Ф. Иванов.
КЛАН КЕННЕДИ И УБИЙСТВО XX ВЕКА.
М.: "Вече", 2003, 448 с.Один за другим ушли из жизни оба автора рецензируемого труда - доктор исторических наук И.А. Геевский (1919-2002) и заслуженный деятель науки РФ, доктор исторических наук проф. Р.Ф. Иванов (1925-2003), давние соавторы, благодаря сотрудничеству которых в свет вышло несколько фундаментальных трудов о США. Рецензируемой монографии было суждено стать их последней книгой, которую, к сожалению, не увидел изданной ни тот, ни другой.
Возможно, запоздалой будет названа любая похвала в адрес проведенного авторами исследования и неэтичным сочтено любое замечание, адресованное им, поскольку нельзя ожидать ответного слова или объяснения занятой ими позиции или выдвигаемой ими версии. Но давняя личная дружба автора настоящей рецензии с обоими учеными и его искреннее уважение к ним лично и к их вкладу в отечественную американистику возможно устранит подозрения в необъективности или предубежденности рецензента.
Семейству Кеннеди, и в первую очередь наиболее видному и известному ее члену - 35-му президенту США Джону Фицджеральду Кеннеди, посвящена огромная литература. И в нашей стране, не претендуя, естественно, на мировое первенство, число книг о нем, включая и переводные работы американских авторов, если и не превысило, то уж, во всяком случае, сравнялось с количеством книг о популярном у нас президенте Франклине Делано Рузвельте. Мы упоминаем об этом факте с единственной целью - подчеркнуть, насколько сложнорассказать об этой исторической личности что-либо новое, доселе не известное читающей публике. Случаются, правда, время от времени сенсационные публикации, подобно вышедшей недавно в свет книге воспоминаний Билли Сола Эстеса *, некогда бывшего близким к президенту Линдону Б. Джонсону человеком, в которой выдвинута если не новая, то уж, во всяком случае, довольно убедительно изложенная и подкрепленная доводами и фактами версия о личном участии 36-го президента США Л. Джонсона в организации покушения на его предшественника в Белом доме.
* Цит. по: McClellan В. Blood, Money & Power: Haw LBJ killed JFK. Hannover House, 2003.Оставляя на суд истории и на совести Билли Сола Эстеса это утверждение, представляется тем не менее уместным вспомнить об одном заявлении семьи погибшего президента, сделанном ее представителем (если не изменяет память, самим Робертом Ф. Кеннеди, братом убитого президента) спустя какое-то время после трагедии. Это заявление придает определенное правдоподобие утверждениям, аналогичным сделанному Билли Солом Эстесом. Оно сводилось к тому, что истинная информация об обстоятельствах и заказчиках и исполнителях покушения на жизнь Дж.Ф. Кеннеди, известная в деталях его ближайшим родственникам, станет достоянием мировой общественности лишь после того. как уйдет из жизни последний член довольно обширного клана Кеннеди, живший в день убийства
президента, включая даже только что родившихся младенцев. Это заявление, если оно истинно, означает, что истинная версия убийства может появиться не раньше середины текущего века.В таком случае возникает вопрос: что же подтолкнуло клан Кеннеди к решению согласиться (временно?) с официально существовавшей версией и признать убийцей Ли Харви Освальда или же помешало этому клану обнародовать ставшие известными семье факты об истинном убийце (убийцах?) президента.
Как представляется, одно дело - доскональное знание обстоятельств и исполнителей убийства президентов А. Линкольна, Дж. Гарфилда, У. Маккинли, покушений на жизнь президентов Э. Джексона, Т. Рузвельта, Ф.Д. Рузвельта, Дж. Форда и Р. Рейгана, совершенных ничем не примечательными людьми (если не считать относительно известного в США актера Дж. Бута - убийцу президента Линкольна), и совсем другое дело, когда в убийстве президента замешаны некто или нечто, ставящее под сомнение устои, на которых зиждется американская демократия.
Через многие десятки лет (а члены клана Кеннеди, из тех, кто не погиб в результате несчастных случаев и покушений, известны кроме всего прочего и тем, что являются долгожителями), когда не останется в живых ни одного современника событий ноября 1963 г., будет гораздо безопасней и легче воспринять документально подтвержденную информацию о причастности к убийству Кеннеди видных американцев.
Сегодня подсчитано, что существует по меньшей мере 12 версий убийства Джона Кеннеди. Нетрудно предположить, что счет версий еще не завершен и что в будущем предстоят новые версии и, следовательно, новые имена организаторов и, возможно, исполнителей покушения. Однако до того момента, когда будут опубликованы известные лишь клану Кеннеди (а, скорее всего, лишь самым близким родственникам президента, т.е. его брату и сестрам) сведения, все, что пишется об обстоятельствах и организаторах убийства Джона Ф. Кеннеди, можно рассматривать лишь в качестве очередных версий и не более того.
В труде И.А. Геевского и Р.Ф. Иванова излагаются практически все существующие на сегодняшний день версии, как официальные, так и неофициальные, хотя сами авторы определенно не высказываются в пользу какой-либо из них. Книга Билли Сола Эстеса вышла в свет несколько позже, и содержащиеся в ней сведения и факты не могли найти отражения в рецензируемом труде, хотя его авторы, будучи дотошными исследователями, излагают и эту версию, уже давно существовавшую в весьма распространенном в США жанре слухов. Мимо их внимания не прошла ни одна деталь, ни один даж.е малозначительный факт, связанный с покушением, тем более что оба автора имели уникальную возможность не только изучить множество источников, но и получить информацию чуть ли не из первых рук, а именно от лиц, так или иначе общавших ся со свидетелями трагедии или даже оказавшихся таковыми. Это обстоятельство придает еще большее значение проведенному И.А. Геевским и Р.Ф. Ивановым исследованию.
В заключение хотелось бы высказаться по поводу избранного авторами заголовка книги. Это суждение высказывается вовсе не в упрек уже ушедшим из жизни авторам, а для того, чтобы будущие исследователи трагедии рассматривали ее в объективном ключе. Авторы сочли возможным назвать покушение на Кеннеди "убийством XX века", т.е.. как можно заключить, крупнейшей трагедией ушедшего века. Конечно, это событие стало для огромного большинства американцев очень серьезной трагедией (и автор рецензии, работавший и живший в те годы в США, был тому свидетелем), но во "вселенском" и историческом плане оно было сопоставимо в том же XX веке с трагедией убийства Мохандаса Ганди, Индиры Ганди и Раджива Ганди (для индийцев), Соломона Бандаранаике (для цейлонцев), Че Гевары (для кубинцев), Альдо Моро (для итальянцев), Улофа Пальме (для шведов). Логически рассуждая, происшедшие в том же XX в. в ходе двух мировых войн события и гибель миллионов людей, среди которых было много известных всему миру личностей, возможно в совершенно ином аспекте, но были действительно "убийством XX века", а события 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне были не меньшей трагедией для американцев.
Можно понять личное отношение авторов, современников 35-го президента США и к тому же американистов, посвятивших себя изучению Соединенных Штатов Америки всю свою жизнь, к событиям ноября 1963 г. в Далласе и безвременной гибели Дж. Кеннеди, но мы уверены в том, что его убийство останется в истории, в том числе и для следующих поколений американцев, россиян и всего мира ничуть не более трагичным, чем гибель А. Линкольна. Его убийство на заключительном этапе самой кровопролитной войны в истории Америки было, наверное, весьма чувствительной потерей для значительной части страны, но назвать это событие "убийством XIX века" не решился никто ни в США, ни за их пределами.
В целом же отечественная американистика обогатилась еще одним солидным трудом, который надолго останется источником фактологических данных об одном из трагических событий ушедшего века.
Э.А. Иванян,
доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ,
главный редактор журнала "США -Канада: экономика, политика, культура"
Июнь 2004