VIVOS VOCO: К.В. Лютова, "Спецхран Библиотеки Академии наук"

Главлит, созданный в трудные для советской власти годы, верой и правдой служил этой власти почти 70 лет, чутко реагируя на любые изменения политической ситуации. Как вспоминал в 1993 г. В.А. Солодин,

"особое ужесточение цензурных правил было в середине 30-х годов, в связи с ужесточением вообще политической обстановки в стране. Определенное послабление, когда цензура занималась в основном только охраной государственных и военных тайн, было примерно с 1956 г., после XX съезда, и по 1964 г. ... Где-то в 1987 г. началась работа по ликвидации спецфондов. Сначала она шла довольно робко, и у нас опыта не было, да, честно говоря, недостаточно мужества гражданского. Потом она пошла довольно активно, и к концу 1989 г. мы эту работу закончили, и собственно спецфонды как таковые перестали существовать" [1].

Не знаю, случайно ли. но еще в 1986 г. из Главлита пришло распоряжение "отобрать, списать и уничтожить служебные документы партийных, советских и комсомольских органов с грифом ДСП, поступившие в БАН в составе контрольного (обязательного) экземпляра" [2].

С апреля 1987 г. в БАН из Главлита поступали списки отечественных книг, которые следовало из спецхранов вернуть в общие фонды. Это были в основном издания 20-30-х гг., причем перечислялись обычно все или, во всяком случае, многие произведения одного и того же автора. Выли среди возвращаемых книг и произведения эмигрантов "первой волны".

К осени было получено более 20 списков, включавших около 5500 названий. Особым распоряжением были открыты произведения 11 бывших "врагов народа" - Н.И. Бухарина, Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и др.

Приказом Главлита Украины было раскрыто свыше 500 изданий на украинском языке.

В то же время, продолжая рассылать списки освобождаемых из спецхрана книг, Главлит СССР в 1988 г. выпустил "Сводный каталог книг, подлежащих исключению из библиотек и книготорговой сети". В нем было указано, что предшествующий ему "Сводный список..." 1973 г. утратил силу, так же как и приказы Главлита с 1959 по 1988 г.

В этой связи любопытна записка в ЦК КПСС заведующего отделом ЦК А. Капто от 31 декабря 1988 г. [3]. Докладывая о том, что Главлит закончил работу по пересмотру "Сводного каталога книг, подлежащих исключению из библиотек и книготорговой сети" и частично "Списка лиц, все произведения которых подлежат изъятию", А. Капто сообщал: "За период с марта 1987 г. по октябрь 1988 г. возвращено в общие фонды библиотек 7930 изданий. оставлено в спецфондах 462 издания явно антисоветского характера, содержащие клевету на В.И. Ленина, КПСС, Советское государство и советский народ, белогвардейские, сионистские, националистические издания". Далее сообщалось, что "одновременно Главлит СССР предлагает вернуть в общие фонды библиотек все произведения, изданные в Советском Союзе, авторов-эмигрантов..." - и перечислялись фамилии 28 писателей, живших за границей.

В той же записке в ЦК:

"Главлит СССР просит также поручить межведомственной комиссии в прежнем ее составе провести работу по переводу из спецфондов в общие фонды библиотек русскоязычные произведения авторов-эмигрантов, выехавших за рубеж в период с 1918 по 1988 год. Это около 600 авторов. В их числе ряд известных писателей, таких, как И. Бунин, В. Набоков, Н. Гумилев (?!), Е. Замятин, И. Бродский, философов и публицистов - Н. Бердяев. В. Ходасевич. Б. Зайцев и другие. Зарубежные издания этих авторов, частично поступившие к нам. подлежали изъятию и направлялись в спецфонды как произведения авторов-эмигрантов, хотя многие из них не носят антисоветского характера".

В апреле 1989 г. по приказу Главлита к читателям вернулись произведения А.В. Кузнецова, В.П. Некрасова, А.И. Солженицына и др. По телефону из Леноблгорлита отделу спецфондов БАН было сообщено о переводе в общие фонды всех произведений Л.Д. Троцкого. Приказом Главлита № 108 от 3 декабря 1989 г. все дореволюционные издания из спецхранов возвращались в открытые фонды.

Параллельно, хотя и с некоторой задержкой, шло высвобождение из спецхрана иностранной литературы. В апреле 1988 г. Главлит сообщил об изменении режима хранения иностранной литературы:

"1. Все иностранные издания, в том числе периодические, за исключением упомянутых в прилагаемом списке, выпущенные до 1985 г. включительно и ограниченные на один знак "шестигранник". подлежат переводу в общие фонды.
2. Все иностранные издания.... ограниченные на два знака "шестигранник", подлежат переводу на режим хранения для иностранных изданий, ограниченных на один знак... Срочному изменению режима хранения подлежит вся литература, в том числе периодическая, изданная в Соединенных Штатах Америки до 1985 г. включительно".

Это распоряжение Главлита нуждается в некоторых пояснениях. Прилагаемый "Список периодических иностранных изданий, не подлежащих переводу в общие фонды" включал 29 названий из семи стран, представленных почему-то в русской транскрипции.

Цензорский знак "двойной шестигранник" означал более высокую степень секретности. Правом на хранение изданий с таким знаком Библиотека Академии наук (так же как и ГПБ) не обладала [4]. Особое внимание к срочному изменению режима хранения литературы США было вызвано ожиданием приезда в СССР американского президента.

Через два месяца - 16 июня 1988 г. - Главлит прислал дополнение к рассмотренному выше распоряжению. В нем говорилось, что не подлежит, независимо от года издания, переводу в общие фонды литература следующего характера:

" 1. Произведения лидеров национал-социализма и фашизма (Гитлера, Муссолини и др.).
2. Не опубликованные в СССР политические произведения бывших советских авторов, выехавших за рубеж.
3. Иностранные периодические издания, книги и различного рода наставления, где описываются приемы каратэ.
4. Все издания, касающиеся способов приготовления и применения взрывчатых веществ.
5. Все издания, касающиеся способов изготовления и применения наркотиков..., описание состояния эйфории.
6. Издания порнографического характера".

Еще через полгода Главлит сообщил, что переводу в открытые фонды подлежат все иностранные периодические издания, поступившие в спецфонды по август 1988 г. включительно, кроме:

а) антисоветских эмигрантских изданий;
б) всех номеров периодических изданий, перечисленных в прилагаемом списке;
в) отдельных номеров периодических изданий, указанных в Приложении.

Список журналов, подлежащих хранению в закрытых фондах, на этот раз включал 57 названий из 13 стран. В списке отдельных номеров - еще 42 названия.

Все эти колебания Главлита в отношении иностранной литературы - разрешить, запретить, ограничить, расширить - закончились письмом от 18 июня 1990 г. (№ 3-590), подписанным первым заместителем начальника Главлита Н.П. Зориным. В нем говорилось, что инструкция о порядке хранения и использования иностранной литературы (1981 г.) считается утратившей силу. Имеющиеся экземпляры следовало уничтожить на месте в установленном порядке. И самое главное:

"Впредь режим хранения и использования иностранных изданий..., отмеченных знаком "шестигранник", определяется самостоятельно руководителями ведомств, организаций, библиотек".

А тем временем, пока Главлит небольшими партиями выпускал на волю запертые в спецхранах издания, о них заговорили средства массовой информации, никогда ранее не упоминавшие об их существовании. "Волна гласности вынесла спецхраны страны в центр внимания широкой общественности и поставила перед библиотеками массу новых проблем, решить которые оказалось не так просто" [5].

Библиотеки академических институтов, входящие в централизованную систему БАН, начали предъявлять отделу спецфондов списки изъятых когда-то у них изданий. Особую настойчивость - и это не удивительно - проявлял Институт русской литературы (Пушкинский дом). Его директор Н.Н. Скатов обратился к руководству БАН с письмом, в котором напоминал, что в отделе спецфондов на протяжении нескольких десятилетий "оседали":

а) тексты произведений русских и советских писателей, писателей - уроженцев России, мемуары, публикации архивов и переписки;
б) справочные и библиографические издания по профилю исследований Института;
в) монографии и сборники литературоведческого содержания;
г) периодические издания.

"Значительную часть этих изданий, - пишет далее Н.Н. Скатов, - составляет литература, полученная поспециальному заказу ИРЛИ в счет выделяемых валютных ассигнований, а также по международному книгообмену. Другую часть составляют книги, присланные в дар сотрудникам ИРЛИ их коллегами из различных научных учреждений мира".

В заключение Н.Н. Скатов настоятельно просил "при раскрытии иностранной части спецфондов БАН передать в библиотеку ИРЛИ:

издания, изъятые в различное время из ее фондов;
издания, заказывавшиеся библиотекой ИРЛИ за валюту и по МКО;
издания, присланные в дар отдельным сотрудникам ИРЛИ и читателям институтской библиотеки;
а также зарубежную научную литературу по профилю исследований Института".

В делах ОСФ сохранилась справка о том. что только в 1988-1990 гг. в библиотеку ИРЛИ было передано 347 библ. ед., в том числе:

монографии на русском яз. (эмигрантские) - 97.
монографии на иностранных яз. - 24,
периодические издания на иностранных яз. - 127,
"приказная" литература на русском яз. - 99.

Просматривая теперь - в 1998 г. - письма директоров академических учреждений с просьбой о скорейшем возврате изъятой у них литературы, начинаешь осознавать, как же мы далеко отошли от эпохи огульных запретов! В этом смысле особенно поражает "Список книг, переданных в спец. хранение БАН из библиотеки Ленинградского дома ученых". Среди бывших запрещенных авторов в нем можно найти Агату Кристи, Сомерсета Моэма, Ирвинга Шоу, Курта Воннегута, Жоржа Сименона и многих других широко известных писателей.

При раскрытии спецфонда неизбежно встал вопрос и о "личных книгах". Приведу выдержки из одного письма, полученного дирекцией БАН в июле 1988 г.:

"В конце 1973-начале 1974 г. я приобрел для себя в США несколько десятков книг. Эти книги отправлялись по почте из Америки по моему адресу, но, как позднее выяснилось, передавались в БАН, по-видимому, для квалифицированной экспертизы с целью предотвращения возможного вреда от их чтения. В конце концов меня пригласили в БАН, в отдел специального хранения, и вернули мне книги, оказавшиеся безвредными. Вместе с тем мне показали книги, оказавшиеся вредными, и сообщили, что они будут впредь храниться в БАН...
В настоящее время условия жизни нашего общества кардинально изменились, XIX партийная конференция приняла решение "обеспечить доступность всех фондов библиотек" (резолюция "О гласности"), и из газет и передач телевидения мы узнали о реорганизации спецхрана... Сообщите мне, пожалуйста, как я могу наконец-то забрать у Вас свои книги...".

Автору письма книги были возвращены, за что он, в знак благодарности, три из них подарил Библиотеке.

Всего с 1987 по 1990 г. отделом спецфондов было передано владельцам около 150 экземпляров "личных книг". Значительная часть их не имела "дублетов" в фондах БАН. поэтому перед возвращением были сделаны микрофильмы или ксерокопии.

В мае 1987 г. на научно-методическом совете отдела спецфондов обсуждалось предложение ОФО о ликвидации контрольного пункта (т.е. цензуры на выходе из книгохранилища). В решении НМС было записано, что поскольку литература, просматриваемая на контрольном пункте, никакого отношения к спецфондам не имеет. сотрудники ОФО сами должны ее просматривать или вообще закрыть контрольный пункт - что и было сделано.

Раскрывая свои богатейшие фонды, сотрудники ОСФ с ноября 1987 г. начали устраивать книжные выставки для читателей. (До этого проводились выставки иностранной литературы только для заведующих библиотеками сети.) Первая открытая для всех читателей выставка была посвящена семидесятилетию Октябрьской революции, она прошла под названием "К биографии революции" (редкие издания 1920-1930-х гг. из фондов БАН СССР)". В октябре следующего года была организована выставка "Научные труды Н.И. Бухарина (к 100-летию со дня рождения)", в 1989-1990 гг. было две выставки на тему "Возвращенная лениниана", в феврале 1990 г.- "Работы Г.Е. Зиновьева в Библиотеке АН СССР". Выставки сопровождались изданием печатных каталогов [6].

Еще осенью 1987 г., в ходе подготовки книжной выставки "К биографии революции", в отделе спецфондов родилась идея - создать коллекцию изданий по истории российских революций. Ее горячо поддержали сотрудники Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР. Основой коллекции должны были стать издания, хранившиеся в спецфондах, дополненные материалами из основного и специализированных фондов БАН.

Одной из причин, почему идея коллекции так увлекла сотрудников ОСФ, было их опасение, если не сказать убеждение, что как только издания из спецхрана будут выпущены "на волю", их похитят, растеряют или испортят. "В пользу организации коллекции, - писали, работавшие в ОСФ г.Н. Гоголева и Н.А. Шаталова, - не в последнюю очередь нужно отнести также и то. что хранившиеся в спецфонде книги являются библиографической редкостью, тираж их в основном уничтожен, поэтому в создании коллекции заинтересованы как хранители фондов БАН, так и исследователи истории российских революций и гражданской войны". И далее указывали, что условием сохранности коллекции должно быть использование ее фонда на правах редкой книги [7].

В течение нескольких лет в БАН рассматривался вопрос о создании коллекции. Дважды его обсуждали в ЛОИИ - в 1987 и 1988 гг. Четыре раза переделывалось, но так и не было обсуждено на Ученом совете БАН "Положение о коллекции...". Несколько раз менялось ее название, в основном в сторону расширения тематики (Коллекция изданий по истории русских революций, ...по истории России периодов революций, гражданской войны и НЭПа, ...по истории революций и рабочего движения в России).

Тем не менее, еще до принятия окончательного решения о создании коллекции в нее уже начали отбирать книги из спецфонда, делать ксерокопии и микрофиши с отсутствующих в БАН изданий. Однако, несмотря на энтузиазм сотрудников ОСФ и идейную поддержку со стороны ученых-историков, из затеи с коллекцией редких книг по истории революций ничего не получилось, и не потому, что после пожара в БАН (в феврале 1988 г.) главной заботой дирекции было восстановление сгоревших фондов и реставрация пострадавших книг и помещений, не потому, что менялось руководство отдела спецфондов. Все дело было в нежизненности самой идеи коллекции, ее аморфности, неподъемности, в невозможности выработать четкие критерии отбора литературы, определить хронологические и тематические границы. К тому же предлагалось начать собирать такие виды документов, которыми до сих пор БАН, как правило, не комплектовалась (иллюстративные материалы, фотографии, оригиналы и копии документов истории и т.д.).

В августе 1990 г. Главлит был переименован в ГУОТ - Главное управление по охране государственных тайн в печати и других средствах массовой информации. Кабинет министров СССР своим постановлением от 13 апреля 1991 г. упразднил Главлит - ГУОТ, но не упразднил самой цензуры: этим постановлением был ликвидирован лишь сам главк, а его органы "на местах" продолжали по инерции жить и трудиться. Цензорские функции перешли к вновь создаваемому Министерству информации и печати СССР... Августовские "три дня" 1991 г. не только "потрясли мир", но и ускорили процесс отмирания цензуры в России.

11 сентября 1991 г. Президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин подписал указ "О мерах по защите свободы печати в РСФСР". В соответствии с этим 22 ноября 1991 г. приказом министра печати и информации РФ М.Полторанина (№ 210) были упразднены органы ГУОТ СССР и образованы органы Государственной инспекции по защите свободы печати и массовой информации [8].

Стало ясно, что спецхранам в нашей стране пришел конец [9]. Еще в марте 1990 г. дирекцией БАН была создана комиссия из опытных сотрудников под председательством Ю.М. Тарасовой для проведения комплексной проверки работы отдела спецфондов по передаче литературы в открытые фонды.

В справке комиссии было указано, что на 1 апреля 1990 г. фонды отдела составляли 325 976 экз., в том числе:

190 800 экз. - монографии и периодика ДСП,
18492 экз. - приказная отечественная литература,
12 000 экз. - иностранные монографии,
101600 экз. - иностранная периодика,
3084 комплекта (847 названий) - газеты.

Комиссия отметила недостаточное отражение отечественных и, особенно, иностранных изданий, хранящихся в спецфондах, в общебиблиотечных каталогах - в Генеральном и читательском алфавитных каталогах и полное отсутствие их в Центральном систематическом каталоге.

В справке комиссии бьшо указано, что на 1 апреля 1990 г. в общие фонды из спецхрана передано 3695 экз. В первую очередь в основной фонд БАН было возвращено "ядро" иностранных журналов, в справочно-библиографический отдел - энциклопедии и словари, в библиотеки сети - книги и журналы по их заявкам.

Если не считать литературу "ДСП" (разрешения на открытие которой до сих пор нет) и газеты (не передававшиеся из-за отсутствия места в газетном фонде ОФО), то отделу спецфондов, по мнению комиссии, предстояло передать в открытые фонды еще 130 200 экз.

Отметив в справке недостатки в учете фондов и ведении документации, а также неудовлетворительное состояние фондов (запыленность, нерациональную расстановку и т.п.), комиссия предложила: "Учитывая незначительное поступление литературы, гласность, деидеологизацию библиотек, уменьшение количества читателей и посещений, считать нецелесообразным существование в структуре Библиотеки отдела спецфондов в качестве самостоятельного структурного подразделения".

Это предложение задело сотрудников ОСФ - обсудив на своем собрании справку и рекомендации комиссии, они сочли их "не только не объективными, но и явно тенденциозными".

Накануне нового, 1991 г., директор Библиотеки В.П. Леонов подписал приказ "О передаче фондов из отдела спецфондов в другие отделы БАН СССР". В нем говорилось, что для осуществления документальной проверки, библиотечной обработки, каталогизации и передачи литературы из ОСФ в другие отделы при заместителе директора М.А. Шапарневой создается специальная рабочая группа. М.А. Шапарневой предлагалось разработать план передачи спецфондов в другие отделы, а заведующей организационно-методическим отделом Е.П. Ефимовой обеспечить поэтапную разработку технологии и технологической документации.

В последнем пункте приказа было сказано: "По осуществлении передачи спецфондов отдел спецфондов расформировать с перемещением работников на соответствующие должности в другие отделы".

Только те. кто работал в крупных библиотеках с многомиллионными фондами, знают, как сложна и длительна процедура передачи больших партий литературы из одного отдела в другой. После проверки по каталогам каждую библиотечную единицу нужно исключить из инвентарной книги, снять с нее шифр хранения, вписать в акт передачи. В отделе, получившем литературу. необходимо все эти и многие другие операции проделать как бы в обратном порядке. А еще - каждую книгу надо отразить в общебиблиотечных каталогах.

Работники Главлита, не зная библиотечной специфики. естественно, не задумывались над формулировкой своих приказов. Как и раньше, когда речь шла о возврате в открытые фонды нескольких единиц или десятков книг. так и теперь, когда раскрывались сотни и тысячи изданий, в приказах Главлита сохранялась старая форма: "передать в открытые (или общие) фонды".

Вероятно, магия приказов Главлита (ГУОТа) и многолетняя привычка к их беспрекословному выполнению, на фоне общей эйфории, вызванной освобождением от цензуры, заставляли работников библиотек искать пути наиболее рациональной технологии передачи огромных массивов литературы из спецхрана в другие отделы, вместо того, чтобы, оставив книги на месте, просто раскрыть двери читальных залов спецфондов для всех читателей.

С трудностями передачи литературы из спецхрана в открытые фонды столкнулись и другие библиотеки страны. На конференции "Цензура в царской России и Советском Союзе" (Москва, 24-27 мая 1993 г.), заведующая спеахраном РГБ И.В. Балдина рассказывала:

"Раскрытие спецхрановской иностранной литературы осуществлялось Главлитом в несколько этапов... Постепенно к 1990 г. была открыта вся литература. По мере раскрытия изданий мы начали передачу их в общие фонды библиотеки, при этом, как положено, составлялись акты передачи и списки литературы к ним. Однако через некоторое время стало ясно, что передача фондов с актированием потребует более 50 лет, а в условиях дефицита площади физическое перемещение изданий практически невозможно. Было решено, оставив фонды на месте, обеспечить информацию и беспрепятственное предоставление их читателям" [10].

В феврале 1992 г. директором БАН была создана новая комиссия, которая предложила преобразовать отдел спецфондов в сектор обслуживания литературой ограниченного распространения в составе отдела фондов и обслуживания, возложив на него функции по передаче литературы спецфондов в другие отделы БАН.

Предложение комиссии было обсуждено на заседании дирекции, после чего В.П. Леонов подписал приказ (18 февраля 1992 г.) об упразднении отдела спецфондов и передаче его в состав отдела фондов и обслуживания (ОФО).

Для ускорения передачи литературы бывшего спецхрана в другие отделы БАН. в том числе и в библиотеки сети, с сентября 1992 г. в секторе стали проводить еженедельные выставки - просмотры иностранной литературы для заведующих фондами и комплектаторов. По разработанной и утвержденной технологии книги и журналы начали интенсивно передаваться в другие подразделения БАН. Так, в 1992 г. было передано 1862 экз., в 1993 г. - 13181 экз., в 1994 г. - 18132 экз. В 1995 г. - уже только 4505 экз., на 1996 г. была запланирована передача всего 3000 экз.

Полностью закончена передача литературы на восточных языках в отдел литературы стран Азии и Африки и в библиотеку Санкт-Петербургского отделения Института востоковедения, дублетные издания ушли в обменный фонд. Всего на восточных языках было передано 873 экз. книг и периодических изданий и 45 комплектов ( 1314 номеров) газет.

В фонд редкой книги (ОРК) возвращена коллекция эротической литературы - 492 экз.

Отечественную литературу ("эмигрантскую, белогвардейскую, монархическую") и "приказной фонд" было решено оставить в секторе.

В небольшом читальном зале (бывшем служебном помещении спецхрана) теперь находятся каталоги на имеющуюся в секторе литературу, в том числе и на переданные в другие отделы издания.

Пользоваться литературой бывшего спецхрана могут все читатели БАН.

Новый импульс для развития сектора дало знакомство с опытом крупнейших московских библиотек: на основе бывших спецфондов они организовали отделы, сектора или кабинеты русского зарубежья и в 1993 г. выпустили краткий справочник "Литература русского зарубежья в фондах библиотек Москвы" [11].

Как говорила И.В. Балдина на упоминавшейся конференции о цензуре в мае 1993 г.,

"анализируя спрос читателей на раскрытую спецхрановскую литературу, мы выяснили, что наибольшим спросом из всех изданий пользуется литература русского зарубежья на русском языке... В РГБ сложился крупнейший в стране фонд литературы русского зарубежья. В его составе более 100 тысяч единиц хранения, в том числе около 8 тысяч названий русскоязычных книг. Мы вышли с идеей создания на базе этого фонда отдела литературы русского зарубежья. Отдел был создан". [12].

Инициативу создания в БАН сектора литературы русского зарубежья на основе бывших спецфондов (сохраняя при этом "приказной фонд" и литературу ДСП) активно поддержала заведующая ОФО Т.В. Зверева, а затем и дирекция.

После ряда совещаний, 14 июля 1994 г., В.П. Леонов подписал приказ об образовании в составе ОФО "сектора литературы русского зарубежья" - ЛРЗ. Изменилась сама идеология сектора: вместо идущего от спецхранов "ограниченного" пользования - открытие для читателей (и для себя тоже) неизвестных или почти неизвестных имен российских ученых, писателей, деятелей культуры и искусства, волею судьбы оказавшихся вне России, разыскание и, по возможности, приобретение их печатных трудов, создание справочно-библиографического аппарата по русскому зарубежью.

Начиная с 1995 г., в секторе ЛРЗ организуются книжные выставки для читателей: "Русская эмиграция об Октябрьском перевороте и гражданской войне", "Русская эмиграция в Харбине" и т.д.

В 1996 г. вышел из печати "Сводный каталог русских зарубежных периодических и продолжающихся изданий в библиотеках Санкт-Петербурга", подготовленный сотрудниками РНБ и сектора ЛРЗ БАН. В нем представлены сведения о более чем 570 названиях журналов, продолжающихся изданий и газет, выпускавшихся российской эмиграцией в 1917-1995 гг. Планируется каждые два-три года выпускать дополнения к каталогу.

Вместе с тем, продолжается работа по приведению в порядок и отражению в Генеральном и читательском каталогах БАН всего фонда бывшего спецхрана. Обрабатываются новые поступления изданий русского зарубежья и литературы о нем, по возможности приобретаются справочники, библиографические труды и материалы всевозможных совещаний и конференций по вопросам эмиграции. Собирается литература о цензуре и спецхранах.

Примечания

Список сокращений

1. Солодин В.А. // Цензура в царской России и Советском Союзе... С. 16.

2. Здесь и дальше упоминаются распоряжения Главлита, копии приказов директора БАН и справок комиссий, сохранившиеся в архиве б. Отдела спецфондов.

3. Горяева Т.М. Советская политическая цензура: история, деятельность, структура // Исключить всякие упоминания... Очерки истории советской цензуры. Минск; Москва. 1995. С. 57-58; Бпюм А.В. Еврейский вопрос под советской цензурой. 1917-1991. СПб., 1996. С. 155-157.

4. В конце 1987 г., после длительной переписки с Главлитом, директору БАН В.А. Филову удалось добиться права получения литературы с "двойным шестигранником", однако воспользоваться этим Библиотека уже не успела. См.: Парамонова Н.Б. Вокруг двух шестигранников // 200 лет российской цензуре: Тезисы научного семинара кафедры истории журналистики. Ноябрь 1996 г. СПб., 1996. С. 17-18.

5. Парамонова Н.Б. Раскрытие книжных фондов спецхрана в Библиотеке Академии наук СССР /' Цензура в царской России и Советском Союзе... С. 167.

Каталог книжной выставки, посвященной 100-летию со дня рождения Н.И. Бухарина / Сост. В.И. Капуста, Н.П. Копанева, Н.Б. Парамонова. Л.: БАН СССР, 1988. 12 с.;
Возвращенная лениниана. [Вып. 1] / Сост. Н.Б. Парамонова. Л.: БАН СССР, 1989. 12 с.;
Возвращенная лениниана [Вып. 2] / Сост. Н.Б. Парамонова. Л.: БАН СССР, 1990. 11 с.;
Работы Г.Е. Зиновьева в Библиотеке АН СССР / Сост. Н.Б. Парамонова, Т.Н. Климова. Л.: БАН СССР, 1990. 48 с.;
Работы Л.Д. Троцкого в фондах Библиотеки АН СССР / Сост. Н.Б. Парамонова. Л.: БАН СССР, 1991. 83 с.;
Работы Л.Б. Каменева в фондах Библиотеки Российской Академии наук / Сост. Н.Б. Парамонова. Л.: Российская Акад. наук, 1992. 40 с.

7. Гоголева г.Н. , Шаталова Н.А. К вопросу о создании в Библиотеке Российской Академии наук коллекции по истории русских революций // Библиотеки Петербурга-Петрограда-Ленинграда: Сб. науч. тр. СПб., 1993. С. 103-106.

8. Монахов В.Н. Последняя точка в истории Главлита // На подступах к спецхрану... С. 93-94.

Блюм А.В. Закат Главлита. Как разрушалась система советской цензуры: документальная хроника 1985-1991 гг. // Книга: Исследования и материалы: Сб. 71. М., 1995. С. 168-187;
Блюм А.В. Как было разрушено "Министерство правды": советская цензура эпохи гласности и перестройки 1985-1991 гг. // Звезда. 1995. № 6. С. 212-221.

10. Балдина И.В. [Выступление] // Цензура в Царской России и Советском Союзе... С. 20-22.

11. Литература русского зарубежья в фондах библиотек Москвы: Краткий справочник / Ред.-сост. И.В. Балдина. М.: Рудомино, 1993. 40 с.; См. также: Москвин В.А. "Русское зарубежье" прописалось в Москве // Библиотека. 1996. № 5. С. 48-49.

12. Балдина И.В. [Выступление] // Цензура в царской России и Советском Союзе... С. 22-23.

13. Сводный каталог русских зарубежных периодических и продолжающихся изданий в библиотеках Санкт-Петербурга ( 1917-1995). 2-е изд., исправл. и доп. / РНБ, БАН. СПб.: Изд-во РНБ, 1996. 199 с.

14. "Убежден, что работал на стабильность государства..." Интервью В.А. Солодина / Интервьюер Н.А. Митрохин // Исключить всякие упоминания... Минск; Москва, 1995. С. 320-322.