VIVOS VOCO: К.В. Лютова, "Спецхран Библиотеки Академии наук"

Когда залежи неразобранной литературы, о которых говорилось в акте проверки Министерства государственного контроля, постепенно растаяли, книги и журналы нашли свое место на полках книгохранилища или вовсе ушли из Библиотеки, а кое-что перестало существовать. Штат отдела начал сокращаться и постепенно дошел до 8 человек. Естественно, менялась и структура отдела. Если в середине 50-х гг. в составе отдела было три сектора (отечественной литературы, иностранной литературы и книгохранилище), то с конца 70-х гг. отдел спецфондов состоял всего из двух групп: группы организации фонда (4 человека) и группы контроля (3 человека), возглавляемых заведующим отделом.

В "Положении об отделе спецфондов Библиотеки АН СССР" указывалось:

"Основной задачей является организация учета, хранения и правильного использования политически дефектной литературы:
1. отечественной, изъятой из общих фондов БАН СССР и ее отделений по документам Главного управления и его местных органов;
2. иностранной, отмеченной знаком "шестигранник". В соответствии с приказами Главного управления и его местных органов, указанная в них литература изымается из общих фондов либо возвращается для всеобщего пользования" [1].

И действительно. после доклада Н.С. Хрущева на XX съезде партии и начавшейся реабилитации бывших "врагов народа" начался "обратный" поток книг - из спецхрана в открытые фонды. И делалось это тоже по приказам Главлита.

На заседании дирекции БАН по итогам читательской конференции, состоявшейся 23 мая 1956 г.. заведующая отделом комплектования И.Ф. Григорьева посетовала: "Вызывает большое беспокойство иностранная литература. Поток ее очень увеличился, одновременно большим потоком идет литература из спецхрана, количество ее равно количеству поступающей вновь литературы". А представитель спецхрана А.Н. Белицкий заверил: "Спецхран существует, и закрывать его никто не собирается. Он только освобождается от литературы. За месяц уходит 3500 книг". И закончил свое выступление неожиданно: "Надо сейчас шире популяризировать спецхран, не оставлять ни одного читателя без ответа" [2].

Процесс раскрытия спецфондов продолжался и позже. По инвентарным книгам отдела видно, что только за два года (1963-1964) в основной фонд и справочно-библиографический отдел БАН было передано 20000 изданий на русском языке.

Однако не надо думать, что при этом прекратилось запрещение, а следовательно, и изъятие книг из общих фондов. Оба эти процесса - засекречивание и рассекречивание литературы - шли параллельно. При этом известны случаи, когда одна и та же книга несколько раз переходила из открытых фондов в спецхран и обратно. Такая судьба, к примеру, постигла героическую повесть В. Азарова и А. Зиначева о гибели морского десанта в Петергофе во время Великой Отечественной войны - "Живые, пойте о нас!". [3].

Все приказы и распоряжения Главлита и его местных органов поступали сначала в 1-ю часть Библиотеки, откуда затем под расписку передавались в отдел спецфондов. Иногда распоряжения об отдельных книгах срочно сообщались сотрудниками Леноблгорлита по телефону (как было с названной выше книгой, когда ее первый раз закрывали).

Книги, изъятые по приказам Главлита из фондов БАН и библиотек академических институтов, по специальным актам передавались в спецхран, где после регистрации и обработки они поступали в так называемый "приказной фонд".

К чему иногда приводили решительные меры по чистке фондов, перемежающиеся "обратными" операциями по возвращению взятых ранее книг, видно из "Справки о работе с пробелами в книжных фондах Библиотеки АН СССР" [4]. Она была составлена авторитетной комиссией из библиотечных сотрудников в сентябре 1960 г. В справке указывалось, что книги основного фонда, возвращаемые из спецхрана, отбирались работниками отдела хранения (отдел комплектования от этой работы самоустранился). В результате такого отбора многие книги, забракованные как "ненужные" и "неактуальные", не попадали в основной фонд, а передавались в обменный фонд. Бывали случаи, когда отдельные тома издания, имевшегося ранее полностью в основном фонде ВАН, отдавались в библиотеки сети, где тоже не составляли полных комплектов. Многие книги, возвращаемые из спецхрана, превратились в редкие издания, так как сохранились только в крупнейших библиотеках страны.

Далее в справке указывалось:

"С иностранной литературой, возвращаемой из спецхрана, отдел комплектования совсем не работал, и в результате книги в значительной части не попали в основной фонд. а были переданы в обменный, откуда разошлись по разным библиотекам. В настоящее время налажен определенный порядок при передаче возвращенных изданий, однако неточности. имевшие место ранее, ощущаются до сих пор".

В заключении раздела, связанного с книгами из спецхрана, авторы справки пишут: "Большие пробелы в основном фонде образовались в результате отбора литературы на списание (то есть при чистке фондов). Наша комиссия не занималась этим вопросом, так как он достаточно освещен в докладной записке, подготовленной комиссией в 1956 г.". (К сожалению, в архиве БАН она не обнаружена).

В 60-е гг. наблюдалась большая активность Главлита, в том числе и Леноблгорлита. В апреле 1962 г. им было направлено письмо руководителям ведомств и организаций, директорам и заведующим библиотеками города и области [5], в котором говорилось, что уже неоднократно обращалось их внимание на необходимость принятия самых решительных мер к полному очищению книжных фондов библиотек и книготорговых предприятий от политически дефектной литературы. В письме указывалось также, что в целях завершения работы по очищению книжных фондов Главлит издал "Сводный список книг, подлежащих исключению из библиотек и книготорговой сети".

Вопросы использования дореволюционных изданий должны были решать сами директора библиотек и книготорговых организаций с "санкций вышестоящих ведомств".

Что же касается иностранной литературы, то к ней Главлит. а значит, и руководители отделов спецфондов всегда относились настороженно, как к потенциально враждебной и даже опасной. Чтобы не быть голословной, процитирую выступление бывшего сотрудника Главлита В.А. Солодина на московской конференции о цензуре в 1993 г.: "С первого дня существования Главлита было введено положение о цензурировании иностранных изданий, поступавших в страну".

И далее Солодин рассказывает, что при ограничении пользования иностранными изданиями было много градаций:

"Все они делились на две большие категории: для общего пользования, к открытому распространению в магазины, библиотеки и т.д., и к закрытому для общего пользования. Но при этом существовало еще четыре степени ограничений. Был такой список: 1с. 2с, Зс и 4с. То есть, не все учреждения, имеющие спецфонды. получали всю литературу, присланную в их адрес или какими-то путями приобретенную за рубежом.
Например, список 1с, это ЦК партии, это Комитет госбезопасности, это Библиотека Ленина и, по-моему, еще ИНИОН. Вот четыре фонда, которые практически получали все, что приходило в страну.
Список 2с был уже с большими изъятиями. Наиболее одиозные материалы, посвященные лидерам Советского Союза, партийным разногласиям, к ним не поступали.
Зс был с еще большими ограничениями, в четвертом, которым пользовались в основном НИИ, Академия наук, получали все, что цензура считала возможным пропустить в их адрес. При этом. при наличии фондов и при наличии разрешения, получая закрытую литературу, они получали примерно четверть из того, что поступало в страну".

(В XIX в. Академия наук пользовалась несравненно более широкими правами!)

"Были издания генерально ограниченные, - продолжает вспоминать В.А. Сололин, - в этом списке было более 400 ведущих политических западных газет, то есть наиболее информативных. Они сразу после поступления сюда считались «получивщими одну гайку», то есть закрытыми для общего пользования. Кроме того, в число таких генеральных ограничений попадали все, как мы говорили, эмигрантские издания за рубежом. От изданий Библиотеки Чехова и Камкина до НТСовских изданий, до ИМКА-пресс и прочее, прочее, независимо от того, что там есть. Предположим, двухтомник Ахматовой, только потому, что это в Камкинском издании было издано, не пропускался".

Солодин говорил также, что "цензура никогда не контролировала техническую литературу и литературу научную. Это было снято с цензорского контроля".

С этим утверждением бывшего руководителя иностранной цензуры (которую он возглавлял более 10 лет) трудно согласиться, не говоря уже о том, что к "научной" литературе относятся не только работы в области точных, естественных и технических наук, но и труды по общественным и гуманитарным наукам. Да и с научно-технической литературой не все было благополучно. Так, в 1955 г. Главлит прислал в БАН указание "Об отмене цензуры на иностранные научно-технические издания" (№ 1897. 16.09.1955), а затем и "Список периодических изданий которые не просматриваются цензурой" (№ 416. 5.03.1956). Однако директор БАН, то ли по подсказке куратора из Леноблгорлита, то ли из собственного чувства осторожности, подписал "Распоряжение о просмотре иностранной периодики, вновь поступившей в Библиотеку и освобожденной от цензорского просмотра на предмет наличия в ней антисоветского, антисоциалистического материала" (№ 0122-57. 6.11.1957). А через три года Главлит прислал в БАН "Список изданий научно-технической литературы капиталистических стран, идущих без просмотра" и одновременно письмо о порядке ее просмотра "на предмет использования в общих фондах" (№ 848 с. 3.05.1960) [7].

О запрещениях иностранных научно-технических издании теперь нередко вспоминают сами ученые.

"Беспрецендентные ограничения на доступ к спепиальной литературе были установлены в 40-х-начале 50-х годов в Советском Союзе, где оказались под запретом целые отрасли биологии и соответственно вся информация о зарубежных работах в этих отраслях автоматически поступала в спецхран" [8].

Об этом же говорила на московской конференции 1993 г. директор ВГБИЛ Е.Ю. Гениева: "Здесь звучало почему-то, что цензуре не подвергались точные науки. Это ерунда, потому что. конечно, подвергались строжайшей цензуре... ядерная физика. психология, социология, кибернетика, про которую сейчас мы просто забыли потому, что мы в другой эпохе, генетика" [9].

Об изъятии иностранных естественнонаучных журналов писал М.Б. Конашев [10].

Работы запрещенных авторов, опубликованные в общественно-политических и литературных журналах, как правило, не изымались. Единственное исключение было сделано для "Одного дня Ивана Денисовича" - "Новый мир" с повестью А.И. Солженицына был изъят повсеместно. После издания приказа инспекторы Главлита ходили по библиотекам и смотрели, как он выполняется. Причем не во всех библиотеках был спецхран - в лучшем случае в областных, поэтому большая часть книг просто уничтожалась." [11].

Деятельность отдела спецфондов БАН направляли не только Главлит и Леноблгорлит, но и Президиум АН СССР. Получая для сведения приказы и распоряжения Главлита, Президиум посылал в дирекцию БАН специальные распоряжения, с некоторым опозданием повторявшие указания Главлита.

Летом 1963 г. Президиум напомнил дирекции БАН об усилении режима секретности (на основании Постановления ЦК КПСС и СМ СССР, № 0082.8.06.1963). Главлит и Леноблгорлит присылали в БАН не только приказы и распоряжения, но и инструктивные материалы о работе с секретными фондами. Отдел спецфондов, на их основе, часто разрабатывал собственные инструкции и положения - применительно к своим условиям. В 1977 г. в отделе был создан научно-методический отдел (НМО), непременным членом которого был начальник 1-й части.

Леноблгорлит. часто вместе с представителями Главлита, проводил совещания и семинары для сотрудников отделов спецфондов города. На одном из таких семинаров в 1980 г. выступила с сообщением заведующая ОСФ БАН Ольга Юльевна Годелюк, оно называлось: "Содержание работы отдела спецфондов БАН СССР. Обслуживание читателей в соответствии с их служебной и научной деятельностью" [12].После обсуждения текста этого сообщения на заседании НМО было решено рекомендовать его для опубликования с грифом "Для служебного пользования". Однако это не было сделано.

Что же касается методической работы - создания всевозможных "положений", "инструкций" и "памяток", - то их было предостаточно, может быть, даже больше, чем нужно. В них было много повторов, дотошных описаний само собой разумеющихся мелких операций, отсутствовала четкая система документации. Разработанные методические материалы никогда не публиковались. Даже когда научно-методический отдел БАН начал планомерное издание серии "Организационно-распорядительная документация БАН СССР" (с 1982 по 1988 г. вышло 8 выпусков), отдел спецфондов не мог открыто публиковать свои документы наравне с другими отделами. На IX пятилетку было запланировано издание "Сборника инструктивных документов отдела спецфондов БАН" с грифом ДСП (как это уже сделал отдел спецхранения ГПБ), однако это намерение выполнено не было.

Невозможно, да и не нужно перечислять все инструктивные материалы, разработанные в ОСФ. Назовем лишь некоторые, относящиеся к работе с иностранной литературой.

В "Инструкции о порядке приема, учета, обработки и хранения литературы капиталистических стран, поступающей в отдел спецфондов" [13] была досконально расписана последовательность действий людей, прикасающихся к заграничной литературе, например: "Сотрудник отдела комплектования иностранной литературой, ответственный за разбор литературы, откладывает нераспечатанными опломбированные мешки с литературой, имеющей знак "шестигранник", и вызывает работника отдела спецфондов для их вскрытия и разбора" и т.п. При этом делается ссылка на разработанную ранее "Инструкцию о порядке приема и первичной обработки иностранных изданий, поступивших в БАН СССР" (1969) и "Инструкцию о порядке выписки, хранения и использования литературы капиталистических стран" (1968).

В 1984 г. отдел спецфондов разработал "Инструкцию о порядке выписки, хранения и использования иностранной литературы, поступающей в централизованную систему Библиотеки АН СССР" [14]. В основном в ней говорилось о проблемах контроля за иностранными изданиями. В первом же пункте этой инструкции было сказано: "Ответственность за выписку иностранной литературы, а также за правильное ее хранение и использование возлагается персонально на руководителей учреждений..., выписывающих или получающих иностранные издания".

А далее указывалось:

"Не подлежат контролю органов Главлита СССР:
1. иностранные издания, вышедшие до 1917 г.;
2. литература, издаваемая в странах социалистического содружества;
3. издания зарубежных коммунистических партий;
4. научно-техническая литература согласно "Списку периодических научно-технических изданий капиталистических стран, освобожденных от контроля Главного Управления" и "Дополнению" к этому списку".

Особое внимание в инструкции обращено на необходимость изъятия и уничтожения недозволенных вложений в иностранные книги (антисоветских, антикоммунистических, материалов непристойного характера, а также вопросников, касающихся сведений, запрещенных для оглашения). Копия об их уничтожении должна была направляться в Главлит.

В заключительном пункте инструкции сказано: "Круг сотрудников Библиотеки, на которых возлагается получение и обработка иностранной литературы, определяется приказом директора БАН СССР".

Примечания

Список сокращений

1. Положение об отделе спецфондов БАН СССР. Утверждено в 1952 г. (не сохранилось); Положение об отделе спецфондов БАН СССР. Утверждено 24 янв. 1972 г. 4 с.; Положение ... Утверждено 11 ноября 1981 г. 4 с.

2. Арх. БАН. Д. 241. Протокол заседания дирекции от 29.05.1956. Л. 91,93.

3. Азаров В., Зиначев А. Живые, пойте о нас! Документальная повесть. Л.: Лениздат, 1969. 240 с.

4. Арх. БАН. Справка о работе с пробелами в книжных фондах Библиотеки АН СССР. 1960. 7 с.

5. Руководителям ведомств и организаций, директорам библиотек г. Ленинграда и области. 7.04.1962. (№ 88). 2 с.

6. Солодин В.А. [Выступление] // Цензура в царской России и Советском Союзе ...С. 15-17. (Солодин Владимир Алексеевич - род. в 1930 г., по образованию экономист-международник. С 1961 по 1991 г. работал в Главлите СССР, прошел путь от цензора до начальника управления. Возглавлял отдел по контролю общественно-политической и художественной литературы. См.: Исключить всякие упоминания... Минск, Москва, 1995. С. 315.

7. Сведения из упоминавшейся картотеки (с. 188. № 8).

8. Колчинский Э.И. Установление контроля над научным сообществом как необходимое условие контроля над информацией / На подступах к спецхрану... С. 43-55.

9. Гениева Е.Ю. [Реплика] // Цензура в царской России и Советском Союзе ... С. 132.

10. Конашев М.Б. Лысенкоизм под охраной спецхрана /. Репрессированная наука. Вып. 2. СПб.. 1994. С. 97-112.

11. "Убежден, что работал на стабильность государства..." Интервью В.А.Солодина / Интервьюер Н.А.Митрохин // Исключить всякие упоминания... Минск: Москва, 1995. С. 322.

12. Годелюк О.Ю. Содержание работы отдела спецфондов БАН СССР: Обслуживание читателей в соответствии с их служебной и научной деятельностью. 1980. 10 с. // Протоколы заседаний НМС. Арх. БАН.

13. Инструкция о порядке приема, учета, обработки и хранения литературы капиталистических стран, поступающей в отдел спецфондов. 1980. 2 с.

14. Инструкция о порядке выписки, хранения и использования иностранной литературы, поступающей в централизованную систему Библиотеки АН СССР. 1984. 4 с.