Чей там голос из помойки?

Копаясь, как в добре, в помойном баке с пищей,
лохматый том Рабле выуживает нищий
и, подмигнув - кому? - находку из помойки
кладет себе в суму, где много птицы-тройки.

Юнна Мориц

В нашей дворовой помойке выпукло громоздились папки, книги, пачки библиографических карточек... Комплект факсимильного издания "Колокола", мемуары, справочники, монографии, оттиски статей с дарственными надписями. А сверху - аккуратно обвязанная шпагатом пачка книг, завернутых в типично типографскую коричневую бумагу. Внутри были девственные экземпляры мемуаров Александра Израилевича Зевелева - студента-ифлийца, партизана и солдата Великой Отечественной, ставшего потом историком.
 

Ошарашенный находкой, я побежал к знакомому преподавателю истории, - быть может, выброшенный на свалку архив Зевелева хотя бы бегло просмотрит специалист раньше, чем контейнер опустошат в мусоровоз. Преподаватель - отъявленный демократ - брезгливо поморщился и высказался в том духе, что помойка - самое подходящее место для историка-марксиста.

Что движет людьми, которые громят свои и чужие книжные собрания?

В 1937 г. Эренбург поразился объявлению в лифте писательского дома, что в Лаврушинском: "Запрещается спускать книги в уборную..." В унитаз, а не в мусоропровод их спускали, чтобы никак нельзя было узнать, кому принадлежало крамольное издание. Нынешние нравы куда проще...

Однако, и ненавистников, и трусов еще можно, если не простить, то понять. У них есть осознанная цель, как была она у доктора Геббельса, публично сжигавшего труды Маркса и Толстого, или у тысяч наших пуганых библиотекарей, которые после катастройки на всякий случай истребили вверенные им сочинения В.И. Ленина.

Но идея уничтожения книг, судя по помойкам, овладела массами. И речь идет не только об антисоветском угаре - выбрасывают воспоминания фон Тирпица, манфредовского "Наполеона", Зощенко, фейнмановские лекции по физике... "Все, что нельзя продать" - как однажды буркнул мой проницательный конкурент по контейнерным изысканиям.

Конечно же потрепанные корешки противоречат духу евроремонта, но, думаю, немалую роль здесь играет неосознаваемая антипатия. Эти хваленые книги - немой укор преданного прошлого, опошленных идеалов, упущенных шансов; они с раннего детства уводили своих хозяев (хотя и не всех!) от реально исчисляемых ценностей к утопическому добру и мифической справедливости...  - Вот вам, обманщики, марш на помойку! - уж нашим деткам этот хлам точно не понадобится.

Ладно, в конце-концов, и такой фрейдистско-рыночный порыв органично вписывается в этот трижды безумный мир, где аферисты, вылупившиеся из научных сотрудников, жируют на Рублевке и в Куршавеле. Труднее смириться с холодно-безразличным отношением и к книгам, и к любым другим объектам и памятникам культуры. - "Ничего личного!" - Никто не против библиотеки, старинного особняка, переулка, городка, но, что делать, коли они занимают намеченное под аренду, планируемое под оффис, отведенное под парковку?

И вот уникальную научную библиотеку, собиравшуюся с военных лет, сначала изгоняют в относительно сухой подвал, потом в подвал погаже, потом уж в совсем поганый. Библиотека каждый раз скукоживается, все большая ее доля плесневеет и выкидывается по недостатку места... А освободившая территория отводится под актуальные нужды.

Каким-то книгам и журналам неслыханно повезло - их, по случаю, отдали провинциальному институту. Какую-то часть спасли, раздав желающим. Было больно и страшно за несчастных женщин-библиотекарей, по инерции собирающих в темном подвальном коридоре формуляры от уносимых книг. И как апофеоз этой стихии беззлобного разрушения - циклопических размеров помоечный контейнер с книгами и подшивками журналов. Сверху - куча диссертаций, защищенных когда-то молодыми, а сейчас старейшими и заслуженными учеными, в том числе и теперешними местными завлабами.


 
 

* * *

Уронили зайку на пол,
Оторвали зайке лапу.
Всё равно его не брошу -
Потому что он хороший.

 
А. Барто

Все - так, и бесчувственный вандализм рыночников вызывает инстинктивное возмущение, даже больше, чем целевой сброс противников с корабля современности. Однако за таким вандализмом скрывается проблема гораздо более общая и многозначная.

Почему нас в детстве поощряли в любви к старым игрушкам, почему стыдили за выброшенный очерствевший хлеб, приучали доедать наложенное в тарелку, заклинали беречь книги?.. Все эти традиции и запреты, не зависящие от семейного достатка и тянущиеся издревле, воспитывают уважение не к предмету, а к воплощенному в нем труду... Люди знали цену каторжному бремени земледельца, неповторимости изделия ремесленника, уникального соединения в книге авторского таланта, искусства иллюстратора и мастерства типографа. Все это теперь стремительно обесценивается, опрощается и утрачивает индивидуальность независимо от денежной стоимости.

Стандартные игрушки, автомобили, компьютеры и т.д. взаимозаменяемы, по-существу, одноразовы и устаревают много быстрее, чем изнашиваются. Разве точно такая же новая игрушка не гигиеничней драной и засаленной? Где найти время и умение утилизировать сухари?  Давиться невкусным - это излишний стресс... И отчего на пару с приятелем ради удобства не разодрать ширпотребную книгу напополам, не подложить ее под сковородку и не выбросить, дочитав?

Однако, вернемся к библиотекам... Один шкаф у меня в коридоре занимают химические книги и справочники - они не стареют, но их электронные версии, натасканные из Сети, спокойно размещаются на паре DVD-дисков. Другой шкаф - биологическая литература, собиравшаяся десятилетиями. Большая ее часть безнадежно устарела, а свежие книги, извлеченные из той же Сети, - занимают еще пару DVD-дисков. Антресоли забиты папками с оттисками, бессмысленными в эпоху PDF. Вопрос - кому отдать/куда девать эти бумажные мегатонны?

То же, по-видимому, справедливо и в отношении любых профессионально-ориентированных библиотек: институтских, заводских, фирменных.... Их комплектация и поддержка все менее целесообразна на фоне Интернета, крупных информационных центров, мощных поисковых и библиографических систем (MedLine, CCOD, etc.). Вот наглядный пример - чтобы проглядеть свежие журналы, я посещаю библиотеку относительно богатого института РАН. Целый день в громадном зале я сижу в одиночестве, потому что академические аборигены предпочитают бесплатную и доступную для них сетевую научную библиотеку E-Library. И снова вопрос - тратить ли средства на традиционные локальные библиотеки, или же употребить их на информационное обеспечение сотрудников с помощью электронных технологий?
 

* * *

Но зачем же ты оказался первым учеником, скотина этакая?

Е. Шварц, "Дракон"

Совершенно очевидно, что процесс пошел, и физическое уничтожение книг, журналов и пр.  происходит на всех уровнях. Известно, например, что в Ленинке - главной библиотеке страны - вовсю идет оцифровка фонда диссертаций, многие десятилетия сдававшихся туда в обязательном порядке. А какова судьба оригиналов, прошедших эту процедуру?

Даже самые последовательные библиофилы со временем смирятся с тем, что приговор бумаге как носителю цивилизации - вынесен, и ее отправят на вечную ссылку в прохладу архивов, музеев и запасников. Другое дело, что этот процесс растянется надолго, и каждая его стадия должна быть технически обусловлена и социально оправдана. И не пристало белым людям ни истерично тормозить, ни, тем более, варварски торопить события.

Да, значительная часть литературы, заполнявшей показанный выше контейнер, безмерно устарела и представляет интерес разве что для историков науки. И достаточно иметь эти материалы в фондах крупных библиотек, где они будут в оригиналах доступны специалистам. Но в этот и во множество других помоечных контейнеров попали уникальные издания, чудом сохранившиеся малотиражные раритеты, книги - гордость советского научного книгоиздательства. Вот только один пример - я сам вытащил из этой гекатомбы многотомное собрание сочинений Дарвина, труды Фарадея... Их комментированное русское издание было научным и переводческим подвигом, а они едва не погибли. Поищите-ка их в вашей городской или районной библиотеке! И когда еще до них доберется казенный или добровольный оцифровщик?

Друзья, это все, что я хотел сказать. Выводы сделайте сами...

Александр Шкроб

1 июня 2007 г.
 

P.S.   Меня спрашивают - неужели я не узнал, кто выбросил на свалку книги и бумаги профессора Зевелева (кстати, в разных документах он фигурирует то как Александр Израилевич, то как Абрам Израилевич, но это точно - один человек). Нет, я даже не пытался найти варваров, потому что стыдить их бесполезно, будь то родственники, наследники или кто-то еще. Зато я обнаружил нечто, куда более важное... В 2007 г. в издательстве "Собрание" вышел сборник "Гражданин, солдат, ученый. Воспоминания и исследования: Памяти Александра Израилевича Зевелева". Выходит, не все - варвары и остервенелые демократы, есть еще благодарные коллеги и ученики. Брошюра Зевелева о методологии историографического исследования доступна в электронной библиотеке Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета ("Все перепуталось..."). В Сети размещена еще одна книга Зевелева - о партизанской борьбе, написанная вместе с Ф.Л. Курлатом и А.С. Казицким, - "Ненависть, спресованная в тол" (изд. "Мысль", 1991 г.)


Заметка 62 Ретроспектива Заметка 64

VIVOS VOCO! - ЗОВУ ЖИВЫХ!